«Т-34». Памятник forever - Веркин Эдуард (прочитать книгу txt) 📗

– Сейчас и будем, – Генка вооружился паяльной лампой. – Витька, залезай с ведром на башню, карауль.

Генка разогрел паяльную лампу. Картон вспыхнул, разгорелся, запахло клеем. Генка жег бумагу огненной струей, черные ошметки падали на землю.

Когда бумага окончательно сгорела, на камне остались чуть выпуклые гладкие желтые буквы.

Фамилии не вернувшихся с войны солдат вспыхивали на солнце золотой краской.

– Это особая краска, ее секрет мой отец только знает, – сказал Генка. – Если ее немножечко нагреть, она гораздо лучше блестит. Металлический порошок сплавляется, и буквы будто из бронзы отлиты.

– Великолепно! – Алексей Алексеевич потрогал буквы. – Просто здорово! Как настоящие. Плита, конечно, будет для воришек искушением. Но надеюсь, что Соболь и байкеры с этим разберутся.

– А сегодня ночью? – спросил Витька. – Сегодня ночью? Послезавтра День Победы. Если плиту упрут…

– Не упрут, – Генка подмигнул.

Алексей Алексеевич посмотрел на Витьку и Генку.

– Вы умные ребята, – сказал он. – Кто сумел восстановить, тот сумеет и сохранить. Завтра я сюда подойду. Часов в одиннадцать.

И Алексей Алексеевич ушел. Витька и Генка отполировали буквы бархоткой, подмели мусор, навели порядок и вернулись в гараж.

Генка заварил чаю с мятой, сказав, что мята успокаивает нервную систему. А думать лучше с успокоенной нервной системой. Но едва только друзья собрались приступить к чайной церемонии, как заявился Жмуркин со Снежком. Снежок приветливо гавкнул Витьке и Генке и устроился в углу. От чая Жмуркин отказался, заявив, что мята успокаивает нервную систему, в то время как ему его нервная система нужна в бодром состоянии.

– Как дела с фамилиями? – спросил Жмуркин, заваривая кофе.

– Готово. Получилось хорошо. Я бы сказал, даже очень хорошо. Алексей Алексеевич похвалил. Ты не посмотришь?

– Не, – отказался Жмуркин. – Лучше потом, на празднике.

– Только там… – начал Витька, но Генка толкнул его в бок, и Витька замолчал.

– Проблема заключается в другом, – Генка подошел к Снежку. – Там сегодня Алексей Алексеевич повесил плиту. Почти как прежняя. Чистая бронза. Ее сегодня же украдут.

– Ты считаешь?

– Точно украдут. Там килограммов сорок металла, может, даже больше. Я думаю, надо устроить дежурство.

– Устроить дежурство! – крикнул Жмуркин. – А с похитителями разобраться! Чтобы помнили!

– Как разобраться? – Витька достал из кармана сухарик и кинул Снежку.

– У нас же имеется большой опыт по установлению всевозможных ловушек, – сказал Жмуркин. – Забыли, что ли, как на моего Снежка в лесу охотились? Волчьи ямы, петли всякие, кремневые топоры?

– Одно дело на Снежка, другое – на человека, – сомневался Генка. – К тому же мы не знали, что это Снежок. А вдруг сейчас кого-нибудь покалечим?

– Они этого заслуживают, – Жмуркин погрозил кулаком в направлении города. – Те, кто ломает памятники, заслуживают того, чтобы быть покалеченными.

– Жмуркин… – Витька постучал по столу.

– Или хотя бы напуганными. Надо их немножечко проучить.

Генка тоже угостил Снежка сухарем.

– Если мы их сейчас не проучим, они не остановятся, – сказал Жмуркин. – Они будут и дальше грабить…

– В этот раз обойдемся без петель, – Генка строгал ножиком колышек. – И без кремневых топоров мы тоже обойдемся…

– Может, самострелов понаделаем? – Жмуркин отобрал у Генки ножик и стал втыкать его в стол. – И расстреляем их шарикоподшипниками. Чтобы синяки с блюдце и шишки с кулак!

Генка поковырял колышком в зубах.

– Наказание должно быть показательным, но не смертельным, – заметил он. – Что-то вроде позорного столба.

– В некоторых странах позорный столб – самое страшное наказание, – Витька болтал чашку и разглядывал порядок чаинок на дне. – В то время, что преступник находится у столба, с ним можно делать все, что угодно. Побивать камнями, ногтями расцарапывать, кипятком поливать.

– Отлично! – Жмуркин нетерпеливо выпрыгнул из-за стола. – Двигаем на место!

Ребята выкатили мотоцикл на улицу и поехали к памятнику.

Генка обошел площадь, проверил. Все было цело. Генка прикинул что-то на глазок и наметил лопатой контуры ямы.

– Ну, и что делать будем? – спросил Витька.

– Копать, – ответил Генка и вручил Витьке и Жмуркину по лопате. – Как всегда, копать.

– Да нам за месяц столько не выкопать! – Жмуркин воткнул лопату в землю. – Это же пять на пять метров! Чуть ли не футбольное поле!

– Глубоко копать не надо, сантиметров на двадцать, не больше. Копайте, копайте, вам не привыкать. А я пока сгоняю за одной штукой.

И Генка уехал.

– Куда это он? – Жмуркин ковырял лопатой землю.

– За капканами, – пояснил Витька. – Он поехал за капканами. Герасим, помнишь Герасима, Генкин братан – морпех, так вот, Герасим увлекся охотой. У него полно капканов, удавок, ловушек и тому подобной дряни. Генка возьмет несколько штук, привезет. Мы поставим их в яму. Грабители придут ночью – и бах! Это очень больно. Будут громко кричать.

– На самом деле, что ли, за капканами поехал?

– Копай, копатель.

Жмуркин плюнул и стал копать.

К возвращению Генки яма была отрыта.

– Ты что, шашлык решил здесь устроить? – Жмуркин указал на мотоцикл.

Мотоцикл был под завязку загружен черными пластиковыми мешками и березовыми поленьями.

– Что-то вроде. Который час?

– Семь почти, – ответил Жмуркин. – Пора бы отсюда сматываться, а то эти местные бараны нам по шее все-таки наваляют. Соберутся кучей и наваляют.

– Не бойся, – усмехнулся Витька. – Молодежи тут почти нет, все давно поближе к городу перебрались, а остальным плевать. Густой слюной. Так что можем тут до утра торчать, все равно никто не придет. Разве что металлоискатели.

– Металлоискатели придут ночью. – Генка разгружал из мотоцикла мешки. – И когда они придут, мы должны быть готовы.

Генка вытряхнул из багажника несколько кирпичей, расположил их тремя столбиками и водрузил на них жестяную ванну. Топориком расколол несколько поленьев и сложил под ванной костер.

– Не, – улыбнулся Жмуркин. – Это будет не шашлык, это будет борщ…

– Это будет волчья яма, – Генка распотрошил черный мешок и высыпал содержимое в ванну – острые, полуоплавленные черные куски.

– Что за дрянь? – Жмуркин взял другой мешок. – Философский камень?

– Гудрон, – Генка поджег поленья. – Этого добра полно на всех стройках. Никому не нужен. А на асфальтовом заводе вообще россыпи.

Дрова затрещали, пошел приятный березовый дымок.

– Высыпайте в ванну остальные мешки, а я привезу еще. И не забывайте поддерживать огонь, а то застынет.

Генка снова уехал.

– Я же говорю, – Жмуркин кидал в ванну куски гудрона, – старина Крокодайл хорошо устроился. Разъезжает туда-сюда, а мы тут со всякой… фигней ковыряемся.

– Такова судьба, – философски заметил Витька. – Эту дрянь надо мешать?

Куски гудрона постепенно таяли, растекаясь по дну ванны.

– Мне кажется, не надо. А то она застынет от перепада температур.

Витька подбросил в ванну еще несколько кусков смолы. Запахло уже нефтью.

– Я понял, что собирается устроить наш Генка, – сказал Жмуркин. – Мы поймаем этих типов, вываляем их в смоле, потом обваляем в пуху и пронесем по городу на шесте! Как в Ку-клукс-клане [14]!

Витька дунул под ванну. Пламя вспыхнуло сильнее.

– Думаю, что все не так просто, – Витька протер глаза. – Думаю, Генка придумал что-то покруче.

Смола начала булькать. Витька высыпал в ванну последние куски гудрона. Они упали в черную жижу и утонули. Жмуркин неумело расколол полено, размельчил на тонкие щепки и подбросил в огонь.

Притарахтел Генка. В этот раз мотоцикл был загружен еще больше. Дрова и мешки с гудроном. Генка молча принялся их разгружать и высыпать гудрон в ванну. Когда стемнело уже окончательно, ванна почти до краев оказалась заполненной густой черной массой.