Подмена - Имшенецкий Вячеслав Андреевич (читать книги регистрация .TXT) 📗
У печки, разливая чай, Жухов заметно волновался. Открытые часы положил на стол и постоянно поглядывал на стрелки. Стал неразговорчивым, глаза потемнели. Чай пил машинально. Ему, наверно, хотелось быть там, где взрывники последний раз проверяют сейчас сотни метров бикфордовых шнуров и электрических проводов, уходящих под землю, где сложены штабеля смертоносного груза.
— Смотрите! — крикнула Таня и рукой показала в сторону низкого перевала.
В прогале хребта появилась, словно вулкан, лохматая шапка дыма. Разрастаясь, она с бешеной скоростью неслась в небо. Закрывая зубчатый горизонт, она тянула за собой шлейф серой крупяной пыли.
— Не пыль это, — прошептал Жухов, — а валуны, куски скал…
И тут долетевший, наконец, звук взрыва потряс тайгу. Колыхнулась земля. Из чайника выплеснулась вода и забегала дробью по раскаленной плите. Медвежонок юркнул под стол, плюхнулся па живот и закрыл лапами глаза.
— Осторожно! — закричал Жухов и схватил ребят за руки.
Они сами увидели опасность. Несколько пылинок, отделившись от шлейфа, вычертили в небе огромную дугу и теперь, казалось, падали на лагерь геологов. С каждым мигом, увеличиваясь в размерах, они превращались в серые скальные глыбы и ударялись друг о друга. Летели сухие искры.
Жухов крепче сжал руки ребят, приготовился вместе с ними отскакивать в сторону. По наклонной линии глыбы со свистом прошли мимо метров за триста от стойбища.
Постепенно небо очистилось. Черная шапка уплыла за горизонт и утянула за собой хмурые сырые тучи. Выглянуло солнце. Наступила тишина. Застрекотали кузнечики.
— Жухов, а Жухов, ты нас-то отпусти, — сказал Петька.
Он тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, разжал руки.
— Заволновался я что-то. Взрыв мне не понравился. Разброс большой. Взрывчатки переложили, а может, верхняя мина рановато сработала.
— А что может случиться?
— Люди могли попасть под камнепад.
— А почему заранее не ушли?
— Подрывники, Таня, дальше конца провода уйти не могут.
С тропы донесся цокот копыт. Заколыхались кусты. Полетела с листьев роса. На поляну выскочила Житуха. Губы и удила в клочьях белой пены. Глаза дикие. Увидела Жухова и тревожно заржала. Человек, почти лежащий в седле, сполз на землю, сбросил с головы капюшон. Таня едва узнала парторга Ивана Ивановича. Посиневшие губы прошептали:
— Беда. Колесникова завалило.
Жухов подскочил к парторгу:
— Он живой?
— Все живые. Колесникова вытащить не можем. Щель узкая, и камень обвязать не удалось.
— А я пролезу? — спросил Петька.
— За тобой и приехал.
Жухов молча забрал повод из дрожащих стариковских рук и скомандовал:
— Жмыхин, в седло. Котельникова, парторгу горячего чаю. Побольше сахару.
Житуха понеслась к месту взрыва. В седле сидел Петька. Позабыв о своем радикулите, Жухов бежал рядом. Правой рукой он держался за стремя. Иван Иванович стоял на высоком пне и смотрел вслед, пока они не скрылись за темным ельником.
Из-под крыши вылетел стриж. Взвился в синее небо. Пронзительно закричал. И тотчас из расселин понеслись к нему черные стрелы птиц. Стая стрижей, почти не махая крыльями, закружилась в синеве.
Иван Иванович тяжело сошел с пенька.
— Танюша, накапай валерьяновки, в кухне на полочке стоит.
Таня опрометью бросилась в кухню. Когда прибежала обратно, Иван Иванович лежал на траве. Таня зубами вытащила из флакона резиновую пробку, накапала лекарства заболевшему прямо в рот. Схватила ковшик, плеснула туда воды.
— Ну как сердце?
— Проходит. Видишь, какой я нынче геолог. Такое у меня было на острове Волчьем. Чуть-чуть богу душу тогда не отдал. Едва отдышался.
Таня вспомнила схему Самоволина с надписью о гибели бойца Вещева, свидетеля третьего варианта.
— А он где, Волчий?
— Здесь, выше по течению.
— Вы его обследовали?
— На него, Танюша, опора железнодорожного моста встанет. Там мы шурфы били, или, попросту сказать, ямы копали до коренной породы. У меня сердце и забарахлило. Думал, вторая могила на острове появится.
Таня насторожилась:
— А что, Иван Иванович, там уже кто-то умирал?
— По нашим местам, Танюша, еще при царе прошла экспедиция под шифрованным названием «Багульник». На острове Волчьем у них погиб геолог. Беднягу там и схоронили. Вместо памятника высокий камень поставили, а на нем стрелку вырубили в виде молнии.
— А почему такую стрелку?
— Личный знак, Танюша, начальника погибшей экспедиции…
Слушая парторга, Таня подумала, почему же Казимир Самоволин о стрелке нигде не упомянул.
Иван Иванович встал, прошелся вокруг стола, сел на скамейку:
— Как-то с Колесниковым мы забрались в такое поднебесье — аж дух захватывало. Смотрим вниз между облаков, карту составляем и хвастливо думаем: до нас нога человека здесь не ступала. К вечеру закончили составлять планшет и решили заночевать. А Вячеслав, он же, Таня, в душе поэт, и говорит мне: «Давай, Иван Иванович, оставим здесь свой знак». Берет он молоток и пробирается к голубой лазуритовой глыбе, кричит мне: «Ночь протыкаю, а выбью надпись: «Впервые здесь ступила нога…» И умолк. Оглядываюсь. Сидит на корточках и что-то рассматривает. Подошел к нему, гляжу, а на глыбе стрелка выбита в виде молнии. Почти на тридцать лет опередил нас Петр Андреевич Ельников, начальник тогдашней экспедиции. Смутился Колесников и до утра молчал…
Последние полкилометра Петька и Жухов шли пешком. Долина была усеяна острыми камнями, и они боялись, что лошадь поранит ноги. Обломки искрились на солнце, и Петька отводил глаза вбок, на темную сторону хребта. Пахло каменной пылью и сгоревшей взрывчаткой.
— Смотри-ка, как садануло, — Жухов показал на вершину лиственницы. Камень, словно кинжал, пронзил насквозь сухое дерево и торчал с обеих сторон острыми пиками.
— Эге-гей! — услышали они крик из распадка. На уступе стоял Додоев и махал руками.
— Колесников живой? — спросил Жухов.
— Хнешно, живой. Немножко только оглушило, — эвенк улыбнулся. — Он, как соболь, в ловушку попался.
Поднялись на гору. Колесников действительно был в ловушке. Вход в пещеру наглухо закрыл съехавший с хребта многотонный обломок скалы. Вокруг лежали кайлы и погнутые ломы. Видно, геологи в горячах пытались руками отодвинуть базальтовую глыбу. Из-под нее торчали оборванные провода. Два желтых и два в ярко-красной оболочке. По ним Вячеслав подал электрический ток к взрывчатке, которая подняла в воздух Дурацкую.
На базальтовой глыбе лежали геологи и смотрели вниз. Между глыбой и скалой была щель. Через нее можно было вытащить пострадавшего, но в середине застрял камень. Додоев туда спускался, но обвязать камень не смог. Оставшаяся щелка была узкой даже для него.
Петька разделся до трусов. Его крепко опутали веревкой, подали в руки толстые канаты. Их нужно было пропустить под камнем и подать наверх.
Петьку опустили в щель до камня. Концы канатов он сбросил в узкую щель и полез туда сам. Больше двух метров прокарабкался Петька вниз, щупая застрявший камень. Почувствовал пустоту.
— Натяни! — крикнул Петька.
Веревка напряглась. Петька повис в темном своде пещеры.
— Колесников, до тебя глубоко?
— Не вздумай прыгать, метра четыре.
— Ты лежишь, что ли?
— Голова кружится.
Петька зажал в зубах жгутики толстых канатов и, упираясь руками в шершавые стены, пробрался под застрявшим камнем в другой конец щели. Отдышался и полез вверх. И сразу почувствовал, что тонкая веревка, привязанная к поясу, мешает. Там наверху, боясь, чтоб Петька не упал, ее подтягивали и, наоборот, вредили, потому что теперь стаскивали Петьку вниз. Упершись спиной и коленками, он запихал за пояс концы толстого каната и крикнул во все горло:
— Тонкую веревку отпустите!
Наверху поняли свою ошибку. Освобожденный, Петька быстро выбрался на застрявший камень.
Когда Петьку вытянули наверх инженер Бурмаков спросил:
— Камень большой?
