Трое с площади Карронад - Крапивин Владислав Петрович (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Справа от маяка вклинивалась в морскую тьму полоса огней. Наверно, там был мыс или другой берег бухты. Вдруг часть берега оторвалась и, сверкая огнями, тихо пошла влево, к маяку. Целый кусок суши со множеством окон и фонарей!
Славка не сразу понял, что случилось. Но потом услышал далёкую музыку и догадался, что это уходит в море пассажирский лайнер.
Теплоход шёл вроде бы не быстро, но почему-то очень скоро стал уменьшаться, тускнеть и превратился в еле заметное светящееся облачко.
Ослепительной звездой вспыхнул в дальней дали прожектор, махнул синим лучом и погас…
– Славка, ты же промок насквозь!
И правда, рубашка прилипла к плечам и груди. Брюки набухли, стали жёсткие и тяжёлые, будто из жести. Артёмка тоже был весь мокрый, только длинные уши, зажатые в Славкином кулаке, оставались сухими.
– Славка, ты меня слышишь? Пора.
– Ещё самую минуточку…
Через полчаса, засыпая на скрипучем диване, Славка успел подумать: «Лишь бы это был не сон!» С таким страхом он и уснул.
…Это не было сном. Утром он увидел море во всей его синеве и громадности. И Город…
Славка зажмурился и задохнулся. Потом захохотал и, забыв про маму, кинулся вниз по улице, по тропинкам, по каменистому откосу, через сухие колючки, которые обрадованно вцепились в брюки…
С моря летел тёплый ветер. На мачтах и сигнальных вышках бились и трепетали разноцветные флаги.
– Семибратов, голубчик мой, ты почему не решаешь? – Грузный и седой учитель математики навис над Славкой.
Славка поспешно встал.
– Я решил. Яков Павлыч…
– Когда же ты решил? Покажи-ка… Дорогой мой, где же здесь решение? Ты – просто ответы написал!
– Разве неправильно? – удивился Славка.
– Ответы правильные, но объяснения-то нет. Почему у тебя икс равен пяти, а, скажем, не семи или не тысяче?
Славка неловко улыбнулся и пожал плечами:
– Как же тысяче? Если пяти.
– Да! Но почему? Может быть, ты просто списал ответ?
– Он не списывал, Яков Павлыч, он раньше всех закончил, – тут же заступился Славкин сосед, маленький Женя Аверкин. – Остальные-то ещё и не решили.
– Да я понимаю, голубчики, я это, так сказать, чисто теоретически предположил. Но что мне ставить Семибратову? Пятёрку за молниеносное решение или двойку за отсутствие такового?
Пятый «А» зашумел, доказывая, что, ставить, разумеется, следует пятёрку. Даже ехидная Любка Потапенко высказалась за это. Видимо, по инерции.
– Тогда напиши всё-таки объяснение, – рассудил Яков Павлович. – Или вот что… Реши-ка лучше, любезный Семибратов, ещё задачку. Вот эту…
Он положил на парту четвертушку листа с уравнением.
Славка несколько секунд смотрел на бумажку.
– Надо объяснение писать? Или можно сразу?
– М-да… – сказал Яков Павлович задумчиво, но с интересом. – Следовательно, ты утверждаешь, что данное уравнение для тебя – дважды – два?
Славка этого не утверждал. Он вовсе не хотел показаться хвастуном. Но он видел, что икс равен двенадцати, а если видишь, зачем лишние слова?
– А ну-ка напиши ответ, – сказал Яков Павлович. – Садись и напиши… Так… А теперь всё же сооруди мне решение по правилам, постарайся. Я тебя прошу…
Над объяснением Славка вздыхал минут десять. Не напишешь ведь, что икс похож на жёлтый шарик и что этот шарик мечется туда-сюда по лиловой плоскости, ищет, где темнее, а деваться ему всё равно некуда. Всё-таки Славка разжевал уравнение, как требовали правила. Яков Павлович посмотрел, покачал головой. Спросил:
– В прошлые годы у тебя как было с математикой? Славка опять встал. – По-всякому… Двоек не было.
– Угу… Троек тоже не было. Почти… – заметил Яков Павлович. – Так?
Славка кивнул. «Не подумали бы, что хвастаюсь», – опять мелькнула мысль.
– А четвёрки если и были, то за плохой почерк и неряшливость, – заметил Яков Павлович. – Или я не угадал?
Славка вздохнул. Всё было угадано точно.
– Однако математику ты не очень любишь, – сказал Яков Павлович.
– А любишь ты… что?
– Географию и английский… – шёпотом сказал Славка.
– Ну, садись… Садись, голубчик Семибратов.
Яков Павлович вздохнул почему-то, подошёл к столу, придвинул журнал.
Галка Ракитина глянула с передней парты, что там появилось в журнале, и показала пятерню. Славка сел и улыбнулся. В этой школе он получил первую отметку.
…Школа понравилась Славке с первого взгляда.
Она стояла на стыке двух зелёных улиц. Угол у здания был как бы срезан, и срез этот служил фасадом. Фасад – узкий, с зубчатыми башенками, с высоким крыльцом и чугунным узорчатым балконом.
Перед крыльцом лежала маленькая площадь. Справа, от нижних улиц, к площади взбегали две лестницы со ступенями из ракушечника. Наверно, здорово мчаться по этим лестницам, когда кончились уроки!
Над лестницами росли большие деревья… Сначала Славка пришёл сюда с мамой. С утра мама сходила к директору и записала Славку, а потом повела его знакомиться со школой и классной руководительницей.
Учительницу, Светлану Валерьяновну, они нашли во дворе. Там она с молоденькой вожатой и похожим на д'Артаньяна преподавателем физкультуры обсуждала дистанцию для какой-то эстафеты.
Мама строгим взглядом напомнила Славке, что следует поздороваться: не себе под нос, а отчётливо и с наклоном головы, как полагается интеллигентному мальчику одиннадцати с половиной лет.
Славка так и сделал, хотя Светлана Валерьяновна сперва ему не понравилась. Она была высокая, тощая и длинноносая. С не очень строгим, но каким-то скучным лицом. Но когда она улыбнулась, Славка успокоился: хорошая была улыбка, совсем даже не учительская.
У мамы с классной руководительницей завёлся разговор, и Славка сразу заскучал. Отошёл тихонько к забору и сел на каменный выступ. Мама, конечно, говорила, что Славка – мальчик, в общем, неплохой, спокойный и даже ласковый, хотя, разумелся, бывает всякое. А сама она, Славкина мама, по специальности тоже педагог, окончила факультет иностранных языков, но из-за слабого голоса работать в школе не смогла. И что, видимо, это к лучшему, потому что для работы с детьми нужен особый талант. И она преклоняется перед теми, кто посвятил детям всю жизнь.
Светлана Валерьяновна кивала: да, учительская работа, конечно, не сахар. Иногда просто бежать из школы хочется на все четыре стороны, но куда побежишь? Славкиной маме хорошо, а куда денешься, если специальность – историк? Да и, по правде говоря, привыкла уже, трудно без ребят…
– Вот они, мои гвардейцы! Отучились…
Во двор выбегали будущие Славкины одноклассники. Издалека – ничего ребята, а если поближе – кто их знает?
Девчонки были в обычной коричневой форме, а мальчишки в разных рубашках: белых, светло-голубых, васильковых, синих. Брюки тоже разные, а кое-кто в шортиках.
«Прийти бы так на уроки в Усть-Каменске!» – подумал Славка.
В начале четвёртого класса тёплым сентябрьским днём отправила мама Славку в школу в летней пионерской форме, и многие тогда смотрели на него, как на заморское чудо. А Юрка Зырянов и компания гоготали: «У моряка акулы штаны обгрызли…» Завуч Ангелина Самойловна сперва наорала на Зырянова, а потом сказала Славке: «Сам виноват. Надо быть как все, а не выпендриваться…»
Но хватит об этом! Не будет больше ни Усть-Каменска, ни горластой Ангелины, ни криков «моряк с печки бряк…»
Длинноногий очкастый парнишка в зелёных шортах и сиреневой рубашке догнал кудрявую девчонку и деловито огрел по спине портфелем.
Девчонка взвизгнула:
– Змея очковая!
– Савин! – заволновалась Светлана Валерьяновна. – Игорь, иди сюда! Ты опять?
Белобрысый Игорь Савин подошёл, не теряя достоинства.
– Игорь, когда это кончится?
Савин вежливо наклонил набок голову. – На выпускном вечере в десятом классе, – разъяснил он. – Там я отлуплю её последний раз.
– Кто кого ещё… – издалека подала голос девчонка.
– Сил у меня нет, – сказала классная руководительница Славкиной маме.– Они дерутся с первого класса.
