Запретный камень - Эбботт Тони (читать книги полностью .TXT) 📗

– Демоны! – кричит он всадникам. – Я знаю, зачем вы здесь! Я вам не сдамся!

Из складок плаща он выхватывает меч Химмельклинге – Небесный Клинок, как он его называет. Последний прыжок – и вот его сапоги уже на снегу, а вокруг него всадники – восемь на одного.

Звон мечей разносится под сверкающим искрами небом. Магистр не просто ученый; он еще и фехтовальщик, владеющий древним искусством боя. При мысли об этом она улыбается. Фехтовальщик… Вот он выбивает из седла одного из всадников, затем летят наземь и второй, и третий. Но врагов разит не только Небесный Клинок – но еще и дуэльный кинжал, чье волнистое лезвие вонзается в щели меж их доспехов. Движения магистра быстры и точны – недаром его учили лучшие мастера Болоньи. Но силы его не бесконечны. Два всадника опутывают мальчишку веревками, валят наземь – деревянные ведра вылетают у того из рук и раскалываются от удара, вода разливается.

Прекращает блистать волнистый кинжал, затихает Небесный Клинок.

– Стойте! – склоняя голову, говорит человек в плаще. – Отпустите мальчика. Освободите его, и я покорюсь Гранд-Мастеру…

Автомобильный гудок прорезал ночную мглу и вернул ее в настоящее. Она повернула голову, убирая за ухо выбившуюся прядь. Если бы те, кто ждал в лимузине, имели возможность лучше рассмотреть ее, они заметили бы на ее шее, сразу под ухом, тонкий вертикальный шрам в три дюйма длиной. Скрывать его она не пыталась. Этот шрам – в самых разных смыслах – был знаком того, что она смогла выжить.

Но люди в машине не смели взглянуть на нее. Лишь один из них – бледный, сутулый, с огромной головой на тщедушном тельце – выбрался с заднего сиденья и, кутаясь в тонкое пальтецо, торопливо засеменил в ее сторону.

– Они нашли его! – выпалил он, подбежав, утер проступившую в уголке рта слюну и, захлебываясь словами, продолжил. – Они нашли главу пятерых. Они нашли его…

– Где?

– В Берлине! Как вы и подозревали!

Она бросила на башню еще один долгий взгляд.

Глаза ее – один голубой, другой серебристо-серый. Гетерохромия – случайная мутация, дар и проклятие. Не это ли делает ее взор таким гипнотическим?

Она откинула волосы назад, за воротник, направилась к машине, скользнула на заднее сиденье и поймала в зеркале заднего вида взгляд безымянного водителя.

– В аэропорт, – велела она. – Мы летим в Берлин.

– Слушаюсь, мисс Краузе, – кивнул водитель. Имя у него, конечно, было, только она не считала нужным запоминать его. – Уже едем, мисс Краузе.

– Галина, дорогая, – заговорил бледный мужчина, усаживаясь с ней рядом, – когда мы будем в Берлине…

– Тихо! – оборвала она. Бледный умолк на полувдохе, опустив взгляд на рубиновый кулон, блестевший меж лацканов ее пальто: морское чудовище из красного драгоценного камня.

Кракен [1].

Взревел мотор, и Галина Краузе в последний раз посмотрела на черный силуэт башни на фоне звездного неба.

Воображаемые языки пламени взметнулись выше и запылали ярче, как и всякий раз, когда она вспоминала ту далекую ночь.

– Итак, – шепнула она себе, – все начинается.

Почти в два часа ночи в той части немецкой столицы, что когда-то называлась Восточным Берлином, на бульваре Унтер-ден-Линден практически бесшумно, подобно огромной черной пантере, остановился автомобиль.

Водитель заглушил двигатель.

Долгие десятилетия улицу Унтер-ден-Линден, что по-немецки означает «под липами», рассекала надвое печально известная Берлинская стена. Теперь, когда Холодная война окончилась, а Берлинская стена пала, огромный бульвар вновь стал единым целым, в нем опять бурлила жизнь. На третьем этаже дома, под которым остановился лимузин, тускло светилось единственное окно. На мгновение в нем промелькнуло изможденное лицо старика, а внизу мчались автомобили, ревела публика в музыкальных клубах, торопливо шагали заполонившие бульвар пешеходы. Их ночь была в самом разгаре.

Все казалось обычным – таким же, как и всегда.

Но только казалось.

Генрих Фогель, ушедший на пенсию профессор астрономии Берлинского университета имени Гумбольдта, отошел от окна – он был очень взволнован.

Неужели величайшая тайна раскрыта?

Что теперь будет? С человечеством, со всем миром?

Старик подбросил дров в камин. Занялось красноватое пламя. Профессор опустился в кресло перед монитором и принялся исступленно печатать. Остановился. Заметил среди семи газет на столе перед собой парижскую вечерку «Монд». Сердце Фогеля сжалось. Вот уже два часа кряду он ждал звонка от старого друга Бернара Дюфора. Звонок всегда раздавался, как только в сети появлялся очередной зашифрованный кроссворд. Так происходило каждый второй понедельник месяца вот уже семнадцать лет. «R.I.P.» – привычная латинская аббревиатура, означающая «покойся с миром», – пряталась в каждом кроссворде. Но оценить весь сарказм этой шутки мог лишь тот, кто знал, на пересечении каких клеток искать: 48 по вертикали и по горизонтали.

Сегодня звонок так и не раздался. Кроссворд не появился.

Все, что оставалось предположить, – тщательно выстроенная и отлаженная система их связи рухнула. В их узком круге пробита брешь.

Профессор кликнул мышкой по кнопке «Отправить». Неужели его друг из газеты «Монд» покинул свой пост? Или хуже того: Дюфор не покинул пост – он погиб, защищая их общую тайну?

– В любом случае из Берлина пора убираться, – заключил профессор, вставая и оглядывая комнату. – Бежать и надеяться, что мой американский друг поймет мое послание… и вспомнит былые времена.

Он посмотрел на часы. Почти два ночи. С Техасом семь часов разницы, там только что закончился рабочий день. Его друг прочтет сообщение завтра утром в конторе. Именно там будут все ключи. Только бы Роальд сумел увидеть их – и применить как нужно.

– Я до последнего не хотел тебя впутывать в это, сынок… Но теперь выбора нет. И Вейд еще совсем мальчик. За него я боюсь еще больше. Ответственность слишком ужасна…

Фогель снял трубку телефона, набрал номер и, переждав длинные гудки, произнес всего три слова:

– Карло, жди гостей.

Положил трубку. И набранный номер, и каждое из произнесенных им слов были зашифрованы. А потому смысл сказанного понимали только те, кому эта фраза предназначалась. Все же технологии – великая вещь.

В пятый раз за последние пять минут профессор похлопал себя по нагрудному карману, нащупал билет на поезд. Затем взял ноутбук, бросил на пол и несколько раз подпрыгнул на нем, пока тот не раскололся на куски. Старик извлек жесткий диск, согнул его чуть ли не пополам и швырнул в камин.

– Что еще?

Его взгляд упал на пресс-папье в виде морской звезды на столе. Дешевый пляжный сувенир. Морская звезда, на латыни – Asterias, запаянная в стекло.

Asterias. Именно так он когда-то давным-давно назвал свою группу студентов, пятерку избранных. Теперь все кончено. Он погладил незамысловатый сувенир, взял со стола фотографию в рамке, снятую двадцать лет назад – он сам, три юноши и две девушки стоят под голубой неоновой вывеской кафе. Все улыбаются. Преподаватель и студенты. Asterias.

– Теперь все зависит от тебя, мой друг, – прошептал Фогель, вглядываясь в одно из лиц. – Лишь бы ты согласился принять этот бой…

На улице, прямо под окном, вдруг раздался резкий хлопок. Сердце Фогеля сжалось от ужаса. Заскрипела дверь подъезда, и на лестнице послышались чьи-то шаги.

– Нет-нет! Не может быть. Слишком быстро…

Едва он успел швырнуть снимок в огонь, как распахнулась дверь. В квартиру ворвались трое амбалов в темных костюмах. Вслед за ними вошли сутулый тип в очках с тонкой металлической оправой и юная девица, по возрасту вполне годившаяся в студентки.

– Кто вы такие? – выкрикнул Фогель, хватая со стола стеклянное пресс-папье.

Он слишком хорошо знал, кто это. Враги рода человеческого.