Солнышкин плывёт а Антарктиду - Коржиков Виталий Титович (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
— Не могу, — сказал мистер Понч, показывая на упряжку.
Без него акула утащила бы плот или сбежала сама, а рисковать плотом, таким «рысачком», ему, конечно, не хотелось.
— Везёт же нам на встречи! — сказал Моряков.
— Да, — усмехнулся Понч, — помните, как мы с вами встретились за мысом Доброй Надежды? Это, кажется, было лет двадцать назад.
— И при каких обстоятельствах! — заметил Моряков. — Вы плыли, кажется, на последнем бревне плота.
— О да! — сказал старичок и улыбнулся: — Мистер Борщик угостил меня тогда прекрасным салатом!
Польщённый Борщик гордо посмотрел на всех и тут же выбрался из толпы.
— Я помню, — сказал Моряков, — вы предприняли тогда плавание с очень интересной целью.
— О, я просто доказывал, что в пятьдесят лет можно совершить кругосветное плавание в одиночку, — вспомнил мистер Понч.
— Ого! — сказал Солнышкин и, навострив уши, придвинулся к самому борту.
— А помните, как мы встретились с вами десять лет назад? — спросил Моряков. — У берегов Южной Америки?
— Конечно! — воскликнул мореплаватель. — У мыса Горн! Ещё бы! Мистер Борщик угощал меня тогда щами! — И он так сладко вздохнул, будто не было ничего на свете вкуснее, чем щи, приготовленные Борщиком десять лет назад.
— Кажется, вы тогда тоже доказывали что-то очень интересное? — припомнил Моряков.
— О да! — сказал Понч и быстро приподнял удилище, потому что из воды слишком высоко высунулась акулья морда. — О да! — повторил он. — Тогда я доказывал, что можно совершить одиночное кругосветное плавание в шестьдесят лет. — И он отодвинул ногу: акула уже начинала пожёвывать башмак.
— Вот это да! — застонал Солнышкин. — Вот это жизнь!
Он уселся на борт и свесил вниз ноги. Солнышкин решительно был готов перебраться юнгой к старому мореплавателю! Но Перчиков ревниво посмотрел на него и втянул на палубу. Радист сделал это очень вовремя, потому что лошадка мистера Понча начала резво менять направление.
— Теперь всё понятно! — Моряков повёл могучими плечами. — Сейчас вы доказываете, что все океаны можно пересечь и в семьдесят?
— Вы угадали, мистер Моряков! — поклонился Понч.
— А куда же вы сейчас держите путь?
— К острову Тариора.
— О! — воскликнул Моряков. — Так мы идём туда же. Давайте мы вас немного подбросим, вы отдохнёте.
— Что вы! — закачал старик головой так, что с висков на ботинки посыпалась тонкая морская соль. Он аккуратно сдул её. — Это уже не будет считаться одиночным плаванием!
— Но ведь это совсем немного, — попробовал убедить его Моряков.
— Честность — до дюйма, — строго сказал Понч и посмотрел в глубину, как там ведёт себя его живая машина…
Вода тихо плескала между брёвнышками плотика, ножки кресла мягко погружались в неё и тут же всплывали.
«КОМАНДА, СМИРНО!» — ГОВОРИТ МОРЯКОВ
В это время произошло нечто неожиданное.
Дело в том, что не один Солнышкин был бы рад пуститься в дальний путь с Пончем.
На борту парохода «Даёшь!» был ещё один человек, который мечтал о чудесах и необыкновенных странствиях.
Из-за спины Морякова показалась седая голова и раздался голос старого Робинзона:
— Мистер Понч, так, может быть, вы возьмёте с собой до острова одного пожилого джентльмена, который всю жизнь думал о таком плавании? — И Робинзон с улыбкой приподнял фуражку. — Мне кажется, ваше плавание только выиграет, если на плоту некоторое расстояние пройдут два семидесятилетних моряка.
Понч с интересом посмотрел на Робинзона и, не колеблясь, сказал:
— С удовольствием! Но всё зависит от капитана.
Старый Робинзон повернулся к Морякову. Тот бросил взгляд на акулу, потом на Понча и махнул рукой:
— С мистером Пончем куда угодно! Но Робинзон уже сбегал вниз по трапу с криком: «До встречи на острове!» Из кармана его кителя торчал окуляр подзорной трубы.
В это время, расталкивая команду, к борту протиснулись Борщик и Пионерчиков с тарелками в руках.
— Отведайте! — крикнул раскрасневшийся кок.
— Я очень тороплюсь, — извинился Понч.
— Ну хотя бы компот! — взмолился Борщик.
— Ну, компот, пожалуй, — сказал мистер Понч. Качая от удовольствия головой, он выпил компот и положил в кружку косточки от ягод, чтобы не засорять океан: Понч гордился своей аккуратностью.
Потом он поклонился экипажу «Даёшь!», благодаря за гостеприимство, и протянул акуле бамбуковую палку с солониной. Плотик тотчас же рванулся вперёд.
— Стойте, мистер Понч! — крикнул капитан вслед. — Может быть, вы в чём-нибудь нуждаетесь?
— Ровным счётом ни в чём, — махнул Понч шляпой. — Сегодня океан подарил мне даже коробку великолепных сигар.
Старик показал на коробку, которую часа два назад вышвырнул в океан Моряков.
Старый моряк ещё раз махнул рукой, повёл шестом, и плотик, как весёлый кузнечик, поскакал к горизонту.
— Команда, смирно! — крикнул вдруг Моряков и подтянулся, выпятив грудь. — Перед такими стариками нужно стоять по стойке «смирно».
И Солнышкин тоже вытянул руки по швам.
— Слушайте, слушайте, мистер Понч! — спохватился вдруг капитан. — Но когда же мы встретимся?
Старый мореплаватель придержал колесницу и, сделав в воздухе сальто, прокричал:
— Лет через десять, в океане! Я надеюсь доказать, что это можно сделать и в восемьдесят. — И, перевернувшись ещё раз, он погнал к синему горизонту свою зубастую кобылку.
Уже наступил вечер, а визит Понча никому не давал покоя. Петькин бурчал:
— Задаром я бы ввек не поехал!
— Дурак! — посмотрел на него Федькин. Солнышкин метался по палубе. Ему снова не повезло: Перчиков катался на ките. Робинзон едет на акуле, а он — на обычном пароходе. Солнышкину хотелось чего-то необыкновенного!
ЧТО-ТО НУЖНО ДОКАЗАТЬ
— Вот это да! — всё ещё вздыхал Солнышкин.
— Вот это дед! — сказал Пионерчиков. — Такого можно занести и в Книгу почёта. Только вот то, что он третий раз доказывает одно и то же, это, по-моему, ерунда!
— Ерунда?! — возмутился Солнышкин. — Да я бы проплыл десять раз. Зато все моря, все океаны! А, Перчиков? И один, кругом акулы, кальмары, штормы, а он один и ничего не боится!
— Десять раз я, может, и не поплыл бы, — подумал вслух Перчиков, — но один раз в жизни что-то доказать нужно. Каждый человек что-то должен в жизни доказать.
Из-за океана поднялась такая громадная луна, что Перчикову казалось: через десять минут пароход, как ракета, ткнётся в неё носом и можно будет вступить на лунный берег. «Но до лунного берега, — думал он, — надо ещё добраться! Это нужно ещё доказать!»
Перед Пионерчиковым в воздухе носились тысячи прекрасных слов. Они проплывали рядом. Казалось, только дотянись — и они в руке. В руке! Но и это ещё требовало доказательства!
Солнышкин не знал, что он будет доказывать, но ему хотелось доказать что-то очень хорошее. Большое и светлое, как луна, которая скользила за лёгкими облаками.
— А доказывать нужно каждый день, каждый час, — решительно сказал Перчиков. — Вот хотя бы энергия моря! — Он ткнул пальцем за борт, посмотрел вниз и вдруг с воплем повис на борту.
Солнышкин и Пионерчиков подбежали к нему: уж не кальмар ли вцепился радисту в носик? Но они и сами вскрикнули от восторга: вокруг парохода горели миллионы зелёных и голубых светлячков. Одни поднимались вверх, сверкали, а потом, как на парашюте, ныряли в глубину, и там становилось светло и уютно. Другие колебались на поверхности, будто вместе с волнами вежливо кланялись большому знаменитому пароходу. Южные моря приветствовали «Даёшь!» дружеским салютом.
— Банки! Сачок и банки! — крикнул Перчиков. — И вы сейчас увидите такое зрелище…— Он даже присвистнул от удовольствия.
Через десять минут Солнышкин и Пионерчиков тащили банки, а с ними Борщика, который никак не хотел расставаться с такой замечательной посудой!
— Чудак, — сказал Перчиков, — смотри! — Он зачерпнул банкой воды, и на палубе, как маленькая ракета, загорелся ясный фонарик. — Смотри, вот тебе твои банки! — говорил Перчиков и ставил на палубу фонарик за фонариком. И в каждом из них, будто улыбаясь, покачивался большой и добрый огонёк.
