Инсуху - маралья вода - Куликов Александр А. (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Целый день бегал эдак медведь. Умаялся. Сел на пень. Лапой мокрую голову вытирает. Сильно рассердился на птицу. Понял, что обманывает она его. Сказал:
- Кедровка, ты целый день меня обманывала, так помни. Будет большой урожай орехов, а ты все равно голодной останешься. Сколько бы ты ни ела, -никогда не будешь наедаться.
Вот с той-то поры и стали кедровки самыми прожорливыми в тайге птицами.
Алексей Иванович замолчал. И снова задумался, изредка что-то говоря вслух невнятное.
Уже более двух часов путники двигались по кедровому лесу. Воздух был пропитан крепким настоем хвои. Дышалось легко. Никто не жаловался на усталость. Мальчики пытались припомнить, что каждый из них знал о кедре, о ценности его плодов. Но дальше того, что из древесины кедра делают карандаши, а орехи щелкают, ничего вспомнить не могли.
- А ведь кедр - сокровище тайги, - сказал Сергей Петрович. -Запомните только одну цифру: шестьдесят. В кедровых орехах шестьдесят процентов жира. Причем отличного. Кедровое масло одно из лучших среди растительных масел. Оно имеет широкое применение в оптической технике. Из кедрового жмыха можно изготовлять сладости: конфеты, шоколад, халву. Если бы мы собрали весь годовой урожай кедрового ореха, а средний урожай его доходит до двух миллионов тонн, и переработали, то могли бы с излишком покрыть полуторагодовую потребность всего мира в растительном масле…
- А сколько кедрового ореха собирается сейчас? - спросил Петя.
- Что-то в пределах десяти процентов от урожая.
- А остальное?
- Гибнет. Уничтожается птицами, зверьками. Вот еще могу привести вам интересные факты, - Сергей Петрович остановился, снял шляпу, вытер платком вспотевшую голову. - В Сибири кедрачи особенно распространены в Томской области. Там три с половиной миллиона гектаров кедровников. Возьмем минимальный урожай ореха - пятьдесят килограммов с гектара. Ну-ка, математики, подсчитайте общий сбор.
- Сто семьдесят пять тысяч тонн,- сказал Гера.
- Отлично. После такого математика, как Гера, проверке не подлежит, -улыбнулся Сергей Петрович. - Так вот, если взять только 50 процентов жира в орехах, то выход масла составит примерно пятьдесят тысяч тонн. Кедровые орехи питательнее мяса и молока. Во время скитаний по тайге я сам в этом убедился. Частенько они служили нам единственной пищей. Пятьдесят тысяч тонн кедрового масла это… - Сергей Петрович взглянул на мальчиков, - соответствует годовой масляной продукции стада дойных коров… в 650000 голов. При удое в 1500 литров молока в год…
Впереди посветлело. В косых лучах солнца путники увидели большую елань. По ней протекала маленькая шумливая речонка.
- Казанкол, - сказал Сыркашев. - Ночевать тут будем. Ноги-то, однако, шибко ругаются. Отдыхать просятся.
Алексей Иванович взглянул с улыбкой на ребят, направляя Рыжку к одиноко стоящему на берегу Казанкола раскидистому кедру.
24. НОЧЬ НА МАЛОМ КАЗАНКОЛЕ
Не счесть, сколько малых и больших Казанколов было раскидано по той горной тайге, через которую старый охотник вел к Караколу своих спутников. Жил, говорят, когда-то давно в этих местах, у ключа, богатого золотом, старик по имени Казанкол. Умел он золото находить по глухим таежным речкам-ключам. Много старик намыл желтого песочку. Слух прошел по тайге о его несметных богатствах. "Гостей" долго ждать не пришлось. Явились, убили старика, а золота так и не нашли. Кинулись пришлые и местные старатели искать золото по горным речкам да ключам глухим. Стали их называть Казанколами. То большими, то малыми. На иных золото попадало, а на клад старика так никто наткнуться и не мог…
Покрытые темными водорослями камни устилали дно ключа Малый Казанкол. Вода в нем казалась черной.
Палатку ставить не стали. Ночь обещала быть погожей и теплой. Стемнело скоро. Взошла луна. На дальние горы опустилось синеватое марево. Все затихло.
Вдалеке раздался рев быка.
Это прокричала выпь, смешная, нелепая птица, с длинным зеленоватым клювом.
В костре ярко горели толстые сухие кряжи. Ведерко с гречневой кашей, слегка припахивающей дымком, обильно заправленной свиным салом и поджаренным луком, стояло в кругу. Ребята трудились усиленно. Разговоры смолкли. Деревянные ложки то и дело опускались в ведерко. Никто не жаловался на отсутствие аппетита.
- Хороша кашка, да маловато, - проговорил Гера, с сожалением взглянув на показавшееся дно.
- Постой, Герка, да ты ведь, кажется, не переносишь каши, а как дорвался, так за уши не отдерешь.
- Дома, Олешек, да… А здесь, сам понимаешь, другое дело.
Пофыркивал недалеко от костра конь Сыркашева. Мягкий лунный свет пронизывал долину, березняк, заросли по берегам Казанкола.
После ужина Сыркашев долго сидел молча. Не то дремал, не то о прошлых своих годах думал. Неожиданно, словно продолжая с самим собою начатый разговор, спросил:
- Не сказывал я, как мы с отцом привозили домой счастье от купца? Нет?.. Ну, слушай.
Не отрывая взгляда от огня, вороша по привычке длинной палочкой нагоревшие в костре угли, Алексей Иванович неторопливо начал рассказ.
- Приплыли мы с пушниной к купцу весной. Встретил купец отца ласково. Увел в избу к себе. У него такая повадка была. Угощать всех охотников, кто к нему с пушниной приезжал. Я в лодке сижу, жду. Идет отец. Пьяный. Кричит: "Тащи, Алексей, пушнину в лавку". Сильно мне весело стало. Вот, думаю, сейчас ружье станем выбирать. Обещал отец купить. Принес пушнину в лавку. А купец маленько пьяный будто. Рукой по плечу бьет отца, наговаривает: "Ну, дружок Иван Семенович, пользуйся. Ирыс - счастье свое тебе отдал. Помни Федора Степановича, не забывай к нему дороги. Только смотри, не упусти счастье".
Я у отца спрашиваю, когда ружье станем покупать. А он подносит мне к уху коробочку и говорит: "Слушай, Алексей. Счастье там. Привезем домой, ладно, гляди, жить-то начнем. Много белки, колонка добывать станем".
Слышу я, шабаршит под ухом что-то. Понять не могу. Домой вернулись, отец всех собрал смотреть привезенное от купца счастье. Раскрыл коробочку. Черный, большой таракан вылез, побежал по стене и спрятался в щель.
Вот, черт те бей, потерялось купцово счастье, - Сыркашев горько усмехнулся. - Три дня, однако, по всей избе искали, так и не нашли. Убежало. А как и не убежишь, - опять горькая усмешка спряталась в уголках губ. - Хлеба в избе нет, что таракану есть. Кандык - не тараканья еда…
Над горами опустилась ночь. Потрескивали дрова в костре. Бескрайней широкой рекой лежал над уснувшей землей Млечный Путь.
Сыркашев опять закрыл глаза.
Мальчики еще долго не укладывались спать. Уж очень была хорошая ночь, наполненная густым пахучим воздухом и тишиной.
Петя лежал, закинув руки за голову, смотрел в усеянное звездами небо. Рядом с ним расположился Гера, зашивал порванные штаны, сердито ворча что-то. Олег разговаривал с Тымом. Не открывая глаз, Тым из вежливости к собеседнику, от которого ему всегда перепадали вкусные куски во время обеда, слегка шевелил хвостом. Костя рассматривал свою дневную "добычу" - образцы горных пород. Славик возился с фотоаппаратом.
Похрапывал с легким присвистом Сергей Петрович, собравшийся рано утром на охоту за рябками.
- Все, - с облегчением произнес Гера, осматривая заплату. - Выдержат теперь не только до Каракола, а и дальше. Как ты полагаешь. Славка? Мировая заплата!
Славик критическим взглядом обежал пришитую к штанам крупными, редкими стежками тряпочку.
- До Каракола еще может быть и выдержит. А дальше - сомнительно.
- На Караколе будем послезавтра.
- Интересно, что нас ждет там? - произнес Петя, поднимаясь и присаживаясь ближе к костру. - Хотя, что ждет, ясно: горы, озеро…
- Рыба в озере, - в тон ему вставил Олег.
- Тайга, - продолжал Петя. - Я лежал и думал: сколько же еще у нас в Сибири таких, почти неисследованных мест. А пройдет лет десять, и все тут изменится, станет другим…
