Рукопись в кожаном переплете - Астахов Евгений Евгеньевич (читать книги полные .TXT) 📗
— В чем дело?
— Шпагат запутался! Не соскальзывает с бобины.
— Но ведь он же закреплен вначале, сразу за щелью!
— Значит, плохо закреплен. — Витька еще раз с силой потянул уходящую в темноту бечевку. Она послушно подалась.
— Я привязала камешек, — испуганно сказала Ветка. — И сверху придавила другим, побольше.
— Вот мы и волочим за собой твой камешек. А другой, который побольше, — тот соскользнул себе и все.
— Ой, мальчики, что же делать!
Хорошо, что Ветка так испугалась. Иначе испугались бы мы сами.
— Спокойно! — сказал Витька, подражая голосу Петра Васильевича. — Погасить один фонарь и идти назад по шпагату, сколько его хватит.
Хватило шпагата ненадолго. Уже минут через десять мы увидели тот самый камешек, на который понадеялась Ветка.
— Куда дальше?
Впереди, тускло освещенный лучом фонарика, уходил вдаль нависающий над головой свод пещеры. Шагах в двадцати от нас он раздваивался и исчезал в темноте. Мы отметили развилку и пошли наугад, влево. Коридор все сужался и сужался, превращаясь в щель. Пришлось идти боком, плотно прижимаясь спиной к холодному камню.
— Ой, мальчики, мы здесь ведь не были, — жалобно сказала Ветка. — Геночка, я боюсь! — и она схватила меня за рукав.
— Спокойно! — прикрикнул на нее Витька. — Отставить панику! Впереди развилка.
Мы отметили и эту развилку. Выбрав коридор пошире, пошли по нему. В течение часа миновали восемь развилок и, наконец, наткнулись на одну из отмеченных ранее.
— Кружим… — сказал Витька и, присев на корточки, выключил фонарик.
— Ой, лучше включи! — попросила Ветка. — Так совсем страшно!
— Надо беречь батарейки, — неумолимо отрезал Витька. — А страшного ничего нет. Мы уже сделали один круг, значит, пещера не так уж велика. Еще часа два, и вылезем на поверхность. — Тон у него был бодрый и очень уверенный.
— Главное, нам узнать бы то место, где щель, ведущая к выходу, — сказал я. — Там заодно и припасы наши.
— Узнаем, никуда не денется. — Витька включил фонарик, и мы снова пошли.
Развилка, еще развилка, еще две и еще пять. Наконец Ветка прошептала:
— Я устала, мальчики. Давайте сядем…
Мы сели. Витька выключил фонарик. Со всех сторон на нас навалились мрак и тишина.
— Который час?
В луче фонарика на секунду блеснул циферблат часов.
— Четыре часа пятьдесят минут…
— Уже рассвело. Еще два-три часа, и нас начнут искать.
— Да-а… Вот вам и «исторический маршрут в глубь веков»…
Ветка положила мне на плечо голову и задремала.
— Хорошо, что хоть это известная пещера, — сказал я шепотом.
— Как известная? — спросил Витька.
— Ну, помнишь, дед Фома рассказывал про нее. Шелудякина пещера.
— Шелудякина… — Витька вздохнул. — Теперь ее вполне могут переименовать.
— Как?
— В «Пещеру потерянных друзей»… — Голосу него был уже далеко не бодрый. Честно говоря, мне стало страшновато…
Глава 18. Полпачки печенья. Поиски воды. Кусочек солнца. Арсенал далекого прошлого. Выстрелы из-под земли
— Надо идти, — сказал Витька. — Буди Ветку.
— Куда пойдем?
— Будем искать выход.
Мы двинулись по коридору. Опять бесконечные развилки. Отмеченные нами и новые. Вокруг тишина, какая-то особенная тишина. Такой не бывает на поверхности земли. Даже шорох наших шагов не нарушал ее. А когда замирали шаги, она становилась такой густой, что казалось, ее можно потрогать руками.
— Я хочу пить, — сказала Ветка.
Нам всем хотелось пить. И есть тоже. Но вслух об этом первая сказала Ветка.
— Я вынул из рюкзака полпачки печенья, — объявил Витька. — Вот… — Он вынул из кармана брюк начатую пачку. — Может, у кого из вас есть еще что-нибудь?
Ни у кого ничего не оказалось. Разве что у Ветки в кармане ее брючек завалялась надкусанная конфета. Но это, конечно, не в счет.
Витька стал делить печенье. Вышло по две штуки и еще по маленькому кусочку на каждого. Ветка сейчас же сгрызла свою порцию. Витька съел только довесочек, остальное спрятал. Я подумал и не стал есть даже довесочка. Вполне можно пока потерпеть.
— Еще больше пить захотелось, — заявила Ветка. — И кушать тоже.
Мы шли по очередному коридору, спотыкаясь о неровности, плохо видимые в слабеющем свете фонарика. Прошел час, а может, и больше — в довершение всего у Ветки остановились часы, — когда идущий впереди Витька услышал шорок падающих капель.
— Тише! — он поднял руку. — Вода!
Мы бегом бросились вперед. Ветка споткнулась, упала и ушибла колено. Пришлось остановиться. Вода капала где-то совсем рядом.
— Стойте здесь, — сказал Витька. — А я разведаю, где она.
— Нет, надо всем вместе, — возразила ему Ветка. — Не хватало нам еще растерять друг друга. Я могу идти, но только потихоньку.
Мы пошли на звук падающих капель. Мы слышали воду, а ее все не было и не было. От этого еще сильнее хотелось пить.
— Да где же эта чертова вода! — крикнул в сердцах Витька.
— Да-да-да! — эхом прокатилось по коридору.
— Тихо! — Ветка схватила его за руку. — Кричать в пещерах нельзя. Помнишь, папа предупреждал нас.
Я пощупал ладонью стену. Она оказалась сухой. Пошли дальше, прислушиваясь и останавливаясь через каждые два-три шага.
— В такой тишине муху за километр будет слышно — сказал Витька, — не то что капель эту самую. Генка, дай-ка твой фонарик, моим батарейкам капут, ничего уже не видно.
«Насколько нам хватит моего фонарика — подумал я. — Ну, на три или четыре часа. А дальше что. Мы останемся в полной темноте. Правда, у Ветки и у меня есть по коробку спичек, но это ведь ерунда, какой в них толк…»
Я вспомнил глубокие ямы, попадавшиеся нам по пути, и завалы из камней. Стоит потухнуть фонарю, и мы уже через полчаса переломаем себе ноги.
Я старался не думать обо всем этом, потому что мне сейчас же становилось очень страшно. Когда не думаешь и особенно когда разговариваешь, тогда все кажется не таким уж мрачным. И потом трусить мы вообще не имеем права — с нами же Ветка. Если мы покажем вид, что боимся чего-то, она тут же умрет от страха. И так, когда Ветка брала меня за руку в наиболее трудных местах, пальцы ее заметно дрожали и были холодны, как сосульки.
Шли мы очень долго. Я успел здорово устать, а у Ветки вообще подкашивались коленки. Мы бросили считать развилки и даже перестали отмечать их. Все равно сориентироваться нам не удавалось, и мы шли наугад.
Начали постепенно садиться батарейки и у последнего фонарика. Губы у всех пересохли от жажды, Ветка сильно хромала и при каждом неудачном шаге тихонько охала.
Опять послышался шорох капель. И снова совсем рядом.
— Уж не мерещится ли нам? — испугался я.
— Мерещится! — передразнил меня Витька. — Гляди под ноги — камни-то мокрые.
Он был прав — каменный пол коридора был словно сбрызнут водой. Чем дальше мы шли, тем становилось все более влажно. Наконец в одном из углублений что-то блеснуло, словно маленькое зеркальце.
— Вода, мальчики!
Это и правда была вода. Совсем немного, но вполне достаточно для того, чтобы утолить жажду. Мы пили по очереди, припав губами прямо к лужице. Выпили все до капли. Мне даже показалось, что Ветка лизнула опустевшую каменную чашу.
Витька разрешил немного передохнуть. Я не противился тому, что он командует. Пускай, даже лучше, как-то спокойнее. В то же время и он сам, по-моему, черпал в этих грозных командах собственное мужество. Ну, а Ветка, та полностью полагалась на нас обоих.
Посидев минут десять прямо на полу коридора, мы встали. Витька включил фонарик. Свет от него был уже совсем слабенький. Вот-вот угаснет. Я сунул в Веткину руку печенье. Она протестующе сжала пальцы. Но я настойчиво продолжал проталкивать печенье в ее кулак. Наконец пальцы слегка разжались, и через секунду я услышал, как она откусила первый кусочек.
Неожиданно Витька остановился, как вкопанный.
— Стоп! — он поднял руку. — Ни шагу дальше! Пропасть!
