Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье (Пер.Н.М. Демуровой) (иллюстрациями) - Кэрролл Льюис
ДОПОЛНЕНИЯ
…и она совсем уже собралась перепрыгнуть через ручеек, как вдруг услышала глубокий издох, — казалось, кто-то вздыхал в лесу у нее за спиной.
…..Кому-то там очень грустно, — подумала Алиса, с тревогой вглядываясь в лес. На земле, облокотись о ствол, съежившись и дрожа, словно от холода, сидело какое-то существо, весьма похожее на дряхлого старичка (только лицом оно больше походило на шмеля).
— Я, по-моему, ему ничем помочь не могу, — решила Алиса и повернулась, чтобы перепрыгнуть через ручеек.
— И все же я спрошу у него, в чем дело, — прибавила она, останавливаясь на самом краю.
И она подошла к Шмелю — без особой, правда, охоты, ибо ей очень хотелось поскорее пройти в Королевы.
— Ох, болят мои старые косточки, болят, — бормотал Шмель.
— Должно быть, это ревматизм, — подумала Алиса, склоняясь над ним.
— Надеюсь, вам не очень больно? — спросила она мягко.
Шмель только пожал плечами и отвернулся.
— Ах, господи! — прошептал он.
— Что я могу для вас сделать? — продолжала Алиса. — Вам здесь не холодно?
— И пристает, и болтает! — проговорил недовольно Шмель. — И одно ей, и другое! Господи, что за ребенок!
Алиса обиделась — ей очень хотелось повернуться и уйти, но она подумала:
— Может, это он от боли такой сердитый?
И она решила попытаться еще раз.
— Разрешите, я помогу вам сесть по другую сторону дерева. Там не так дует.
Шмель взял Алису под руку и, опираясь на нее, перешел на другую сторону; однако, усевшись, он снова сказал:
— И пристает, и болтает! Неужели не можешь оставить меня в покое, а?
— Хотите, я вам немного почитаю? — предложила Алиса, подняв газету, лежавшую у ее ног.
— Можешь почитать, если хочешь, — сказал угрюмо Шмель. — Тебе вроде никто не мешает.
Алиса уселась с ним рядом и, развернув на коленях газету, начала:
— «Последние новости. Поисковая партия отправилась снова в Кладовую и обнаружила там еще пять кусков сахара, довольно больших и в хорошей сохранности. На обратном пути…»
— А сахарного песку там не было? — прервал Алису Шмель.
Алиса быстро просмотрела страницу.
— Нет, — отвечала она. — Насчет сахарного песку ничего не сказано.
— Сахарного песку не нашли! — проворчал Шмель. — Тоже мне поисковая партия!
— «Да обратном пути обнаружили озеро киселя. Берега озера были сине-белыми и походили на фаянс. Во время снятия пробы приключилось несчастье — два члена экспедиции были поглощены…»
— Были что? — спросил сердито Шмель.
— По-гло-ще-ны, — повторила Алиса по слогам.
— Такого слова в английском языке нет! — сказал Шмель.
— Но в газете есть, — возразила робко Алиса.
— Пусть оно там и остается, — сказал раздраженно Шмель и отвернулся. Алиса отложила газету.
— Боюсь, вы неважно себя чувствуете, — сказала она, пытаясь успокоить Шмеля. — Не могу ли я чем-то вам помочь?
— Это все из-за парика, — проговорил Шмель смягчаясь.
— Из-за парика? — переспросила Алиса, радуясь, что настроение у Шмеля улучшается.
— Ты бы тоже сердилась, если б у тебя был такой парик, — продолжал Шмель. — Все только и делают, что разные про него шутки шутят. И пристают. Ну, я и сержусь. А еще охлаждаюсь. И достаю желтый платок. И подвязываю щеку — вот так.
Алиса с жалостью взглянула на него.
— Подвязывать щеку надо, если зубы болят, — сказала она. — Очень помогает от зубной боли.
— И от чванства тоже, — подхватил Шмель. Алиса не расслышала.
— Это тоже болезнь, вроде зубной боли? — переспросила она. Шмель на минуту задумался.
— Да н-нет, — сказал он. — Это когда голову держишь высоко… вот так… и шею согнуть не можешь.
— А-а, это когда прострел, — сказала Алиса. Шмель возразил:
— Это что-то новое. В наше время это называли чванством.
— Чванство это совсем не болезнь, — заметила Алиса.
— А вот и нет, — ответил Шмель. — Подожди, пока сама заболеешь — тогда узнаешь. А когда ты ее подхватишь, попробуй, повяжись желтым платком! Это тебя живо исцелит!
С этими словами Шмель развязал платок — и Алиса с удивлением увидала, что на голове у него надет парик. Парик был ярко-желтый, как и платок, и весь встрепанный и запутанный, словно груда водорослей.
— Вы могли бы привести свой парик в порядок, если б у вас был гребешок.
— А-а, так ты, значит, курица, да? — спросил Шмель, вглядываясь в нее с большим интересом. — Гребешок у тебя, говоришь, есть. А яйца ты несешь?
— Нет, это совсем другой гребешок, — поспешила объяснить Алиса. — Им волосы расчесывают — парик у вас, знаете ли, совсем растрепался.
— Я тебе расскажу, как он у меня появился, — сказал Шмель. — В молодости, знаешь, волосы у меня вились.
Тут Алисе пришла в голову забавная мысль. Многие из тех, кого она встречала в этой стране, читали ей стихи, и она решила испытать и Шмеля.
— Не могли бы вы рассказать об этом стихами? — попросила Алиса очень учтиво.
— Я этому не обучен, — отвечал Шмель, — ну, да ладно, попытаюсь… подожди-ка…
Он помолчал, а потом снова начал:
— Я вам очень сочувствую, — сказала Алиса от души. — По-моему, если бы ваш парик сидел лучше, вас бы так не дразнили.
— Твой-то парик сидит прекрасно, — пробормотал Шмель, глядя на Алису с восхищением. — Это потому, что у тебя форма головы подходящая. Правда, челюсти у тебя не очень хороши. Небось, укусить как следует не сможешь?
Алиса расхохоталась, но тут же постаралась сделать вид, что ее одолел кашель. Наконец, ей удалось взять себя в руки, и она серьезно ответила:
— Я могу откусить все, что хочу.
— С таким-то ротиком? — настаивал Шмель. — Вот, скажем, во время нападения, смогла бы ты ухватить врага зубами за шиворот?
— Боюсь, что нет, — отвечала Алиса.
— То-то, — сказал Шмель. — Это потому, что челюсти у тебя коротки. Зато макушка у тебя круглая и хорошей формы.
С этими словами он снял собственный парик и протянул лапку к Алисе, словно хотел сделать то же и с нею, — но Алиса отошла подальше, сделав вид, что не понимает намека. И Шмель продолжал свою критику.
— А твои глаза — слишком уж они сдвинуты вперед. Это точно. Одного бы хватило вполне — зачем же два, если они так близко посажены?
Алисе не понравилось, что Шмель ее так разбирает, и, видя, что он совсем оправился и разговорился, она решила, что может спокойно идти дальше.
— Пожалуй, мне нужно идти, — сказала она. — Прощайте.
