На берегу Севана (др. изд.) - Ананян Вахтанг Степанович (электронная книга .txt) 📗
Поезд прошел. Когда автомобиль выехал на гребень последнего склона, перед Камо во всей своей красоте открылась Араратская долина. С одной стороны вдоль этой долины, зеленой и плодородной, тянулись отроги Малого Кавказского хребта, с другой — параллельно им — обнимал ее хоровод армянских гор.
Далеко-далеко, в глубине горных хребтов, сверкнула зигзагообразная серебряная ленточка: это была река Араке, отделяющая Союз Советских Социалистических Республик от Ирана и Турции.
Покрытая, словно белой чалмой, облаками, далеко в небо уходила вершина Большого Арарата — высочайшей из гор Малой Азии. На ее верхних склонах серебром отливали снежные поля. Рядом с ней, похожий на сахарную голову, возвышался Малый Арарат.
— Подождите немного! — попросил Камо у шофера. — Давайте еще поглядим, что делается здесь.
Он перевел взгляд с горных вершин на Араратскую долину.
Окутанные прозрачной фиолетовой дымкой, лежали здесь, в зелени полей и садов, селения. Вперемежку с тополями, такие же стройные, протянулись к небу трубы новых завадовгигангов.
— Как жарко сейчас в Араратской долине! — сказал один из спутников Камо.
— Жарко, — подтвердил его товарищ. — Но потому-то нигде фрукты так не ароматны и не сладки, как в Араратской долине.
В это время внимание Камо привлекла новая, незнакомая ему картина.
Сбоку от шоссе из-за скалистых склонов гор вырывалась и мчалась по своему новому цементному ложу большая бурная река. Играя и пенясь, она несла свои воды Араратской долине.
— Что это за река? — с удивлением спросил Камо. — Реки здесь не было…
— Это Зангу. Ее привели сюда по тоннелям, — ответил шофер с такой гордостью, точно и сам он был причастен к строительству этих тоннелей.
Машина спускалась в долину. Еревана еще не было видно, но.уже ощущалось его дыхание.
На вершине одного из холмов, вблизи от Канакера, черные машины выбрасывали воду, которая в белой кружевной пене падала вниз.
— И этого раньше не было, — сказал Камо.
— Это водонасосная станция, — ответил ему спутник. — Электронасосы поднимают сюда воду из ущелья Зангу, а затем направляют ее по каналам на орошение новых виноградников.
«Ведь здесь совсем недавно была пустыня!…» — думал Камо.
Но он еще более был поражен, когда увидел город. На ранее безводных, каменистых, полных змей и скорпионов холмах, окружающих Ереван, теперь возвышались новые громадные постройки — заводы, фабрики. Влево от них раскинулись беленькие поселки. В молодых садах, окружающих домики, весело журчали животворные воды Зангу…
Еще один поворот — и перед путниками возник Ереван, расположенный в одном из уголков Араратской долины, с трех сторон окруженный холмами, утопающий в зелени садов.
Сердце Камо затрепетало от восторга. В Ереване он родился.
Машина остановилась. Легко спрыгнув, Камо пошел по дороге, пролегающей среди садов. С обеих сторон из-за оград с деревьев свешивались словно солнцем насыщенные абрикосы.
— Откуда ты, сыночек, из каких мест? — ласково спросила у Камо пожилая женщина, стоявшая у забора одного из садов.
— Я живу на берегу Севана.
— Севана?… Ну, погоди, коли так, поешь абрикосов — у вас их нет. — И женщина, не обращая внимания на смущение Камо, насыпала ему полную шапку абрикосов.
Да, у них, в безлесном краю, нет ни садов, ни фруктов. Камо даже видел их редко.,
Абрикосы были сочные, душистые. Недаром их считают армянским плодом, а родиной их — Араратскую долину. Ни по вкусу, ни по аромату, ни по красоте с ереванскими не срав-,, нятся никакие абрикосы в мире…
С сердцем, полным радости, вошел Камо в Ереван.
Как быстро вырос и похорошел его родной город!
Вот на месте старой улочки в квартале глинобитных домов проходит теперь красивый проспект. По обеим его сторонам стоят большие, роскошные дома из черного, красного, розового и кремового туфа.
Город построен на пластах вулканического пепла, когдато, тысячелетия назад, покрывшего эту местность и слежавшегося цветными слоями — драгоценными туфами. Вот почему для постройки новых зданий ереванцам не нужно привозить камень издалека.
В детстве Камо часто останавливался и подолгу смотрел на работу каменотесов.
Извлеченный на поверхность, туф мягок, как дерево, его распиливают алмазными пилами, обтесывают топорами. Можно сбить гвоздями два камня в один.
Камо вспомнил, как, еще маленьким, он без труда поднимал кусок туфа в половину своего роста — так легок этот камень.
Однажды он спросил отца:
«Скажи, айрик [Айрйк — ласкательное от слова «айр» — отец], разве из такого легкого камня можно строить дома? Не развалятся они?»
Отец улыбнулся:
«Туф мягок лишь тогда, когда его только что достали из земли. С годами он твердеет, и стены из него стоят крепко…»
Камо продолжал осматривать город.
Ниже Еревана вырос в Араратской долине новый промышленный город, с рядами огромных построек, с благоустр.оенными рабочими поселками, сбегающими к ущелью реки Зангу. Одна за другой протянулись вдоль реки электростанции. По медным проводам они несли силу реки Зангу воздвигнутым в Араратской долине хлопкообрабатывающим фабрикам, консервным заводам, насосным станциям.
Электричество здесь поднимает воду озера Айгер-гёл на вершины холмов, а оттуда сбрасывает ее вниз, и вода бежит по каналам, орошая плантации хлопка и виноградники.
Зангу приводит в действие почти все промышленные гиганты, фабрики и мастерские республики. А сила Зангу — это сила вод озера Севан, накопленная в нем в течение веков.
Камо прежде всего зашел в редакцию республиканской пионерской газеты. Он давно был ее корреспондентом.
Девушка, у которой Камо спросил, можно ли видеть редактора, показала ему на дверь, ведущую в соседнюю комнату.
За огромным столом сидел, склонившись над газетой, молодой человек. Это был редактор.
Зазвонил телефон. Редактор снял трубку. Увидев Камо, он показал ему рукой на кресло.
Пока редактор говорил по телефону, Камо рассматривал его. Высокий лоб, черные волосы, темно-карие глаза и уверенный голос этого человека ему очень понравились.
— Вы откуда? — спросил редактор у Камо, положив трубку.
— Я ваш корреспондент Камо. Из села Личк на Севане.
— А, из Личка? Знаю, знаю…
Редактор с удовольствием поглядел на стройную фигуру мальчика, на его мужественное, покрытое темным загаром лицо.
— Ты выглядишь боевым парнем, — сказал он. — И корреспонденции твои всегда боевые. Ну как, отпускают вам корм для ваших птиц?
— Отпускают.
Редактор улыбнулся:
— Ну что еще? Какие там еще загвоздки у вас на ферме? Или что-нибудь новое придумали?
Камо обстоятельно рассказал ему о походе на Чанчакар, о пещерах и о том, что они там видели. Редактор, выслушав Камо, сказал:
— Ах, как интересно! Жаль, нет времени — сам бы приехал поглядеть, что это за Чанчакар, который смеет сопротивляться таким ребятам, как вы. Вся жизнь юного натуралиста должна заключаться в борьбе с природой.
Узнав, зачем Камо приехал в Ереван, редактор куда-то позвонил и сказал, что ему необходимо альпинистское снаряжение.
Собеседник, по-видимому, уклонялся от положительного ответа. Темные глаза редактора сердито вспыхивали.
— Откуда у пионеров деньги? Снаряжение дадите мне и от меня же получите обратно… Ну вот, это другое дело… Так, так… — одобрительно покачал он головой.
Наконец, положив трубку, редактор с удовлетворением сказал:
— Пойдешь и все получишь.
Затем, вызвав секретаря, он распорядился:
— Выслушайте и запишите рассказ этого юноши и подготовьте в газете страницу, посвященную птицеводческой ферме, организованной пионерами села Личк… А ты, Камо, напиши и сам статью, чтобы мы ее могли послать в «Пионерскую правду». Пусть об опыте пионеров села Личк узнает весь Союз.
Камо расспросили и записали его рассказ. Потом мальчика сфотографировали и направили в Комитет по делам физкультуры. Там ему выдали необходимое снаряжение.
