Рожок зовет Богатыря - Воронкова Любовь Федоровна (читаем книги онлайн TXT) 📗
Всадники повернули к реке. Выехав на берег, они тихо направились вниз, надеясь напасть на след пропавших ребят. Мокрая трава слабо блестела под вечерним солнцем, и никаких следов не было на ней.
— А если и были следы — дождем смыло, — проворчал Крылатов. — Ну уж как найдем, возьму хворостину хорошую! Не погляжу, что пионеры!
— Да что вы, Иван Васильич! — обиделся Алеша. — У нас свои меры воздействия есть, посерьезней ваших. А вы уж и хворостину скорей! Вот какой вы, честное слово...
— «Меры, меры»... Бегай вот за ними по всей тайге! — сердито прервал его объездчик.
Но Алеша лукаво улыбнулся и пожал плечами:
— Зато закалка, Андрей Михалыч! Сами же требуете, чтобы ребята закалялись. А как же какой-нибудь парнишка закалится, если он по тайге за спиной у папеньки ходит?
Андрей Михалыч сверкнул на него глазами и ничего не ответил. Пускай эти чертенята закаляются, лишь бы живы были, лишь бы не случилось какого несчастья. Только бы узнать, что с ними ничего не случилось!
Река еще бурлила, еще кидалась пеной, но уже начинала заметно спадать.
— А тут чего-то топтались, — заметил Алеша, приглядываясь к помятой траве.
Это было как раз то место, где Сережа привязывал туфли Светлане.
Андрей Михалыч заметил в траве обрывок бечевки:
— Были здесь!
— А давайте покричим? — предложил Алеша. Они остановились и начали кричать:
— Э-гей! Э-гей!..
Кричали громко, протяжно. Но никто не отзывался в ответ.
Распяленная среди кустов, ярко играла радужными пятнами большая паутина. Капли дождя застряли в ней и теперь блистали, как алмазы и рубины, окрашенные красным светом вечернего солнца. Будто драгоценная вышивка висела меж кустов.
Бурый заяц прятался в траве. Заслышав людские голоса, он прыгнул в кусты и разорвал драгоценную вышивку. Это было чуть подальше ствола, лежащего через речку, по которому переправлялись ребята. И заяц, сам того не зная, своим прыжком в паутину сбил людей, уже шедших по верному следу.
— За мной! — крикнул Андрей Михалыч. — Они сюда пошли — видите, паутина разорвана?
И всадники тронули лошадей, пробираясь дальше по берегу и уходя все дальше и дальше от тех, кого они искали.
18
С удочками у ребят ничего не вышло. Рыба не брала. Рыболовы нервничали — им некогда было сидеть часами и ждать, когда клюнет. Наконец у Толи клюнуло, но рыба оборвала нитяную леску и ушла.
Ребята было совсем затужили. Но тут посчастливилось им поймать хариуса. Его занесло бурной водой в заводь. Вода схлынула, а хариус, заблудившись, остался в заливчике. Тут ребята и поймали его прямо руками.
После обеда на свете жить стало повеселее. Толя опять шел впереди — ведь это он увидел хариуса в заливчике! Если бы он не увидел хариуса, что бы сейчас делали ребята?
Лес необыкновенной, торжественной красоты стоял, озаренный вечерним солнцем. Раскидистый граб, светлолистый клен красовались будто в саду. А над ними поднимались к облакам могучие амурские липы, березы, строевые дубы, чернокорые пихты... Редкие красноватые солнечные пятна падали то здесь, то там на траву, на папоротники, на цветущие костры белой и розовой таволги.
Вдруг Сережа остановился:
— Тропа!
Волшебное слово для тех, кто заблудился в тайге, — тропа! Все равно откуда она идет, все равно куда приведет, но она приведет к жилью, к людям, к спасению, к жизни!
Все оживились:
— Где тропа? Где?
— Ему приснилось, — сказал Толя.
Но Сереже не приснилось. Это была как раз такая тропа, которая, словно зеленая нитка, прошивала тайгу. Она вся заросла высоким и буйным папоротником, вся зеленая среди зелени — и все-таки она пролегала сквозь опасные чащи, как узкое ущелье, по которому человек может идти, и колючие лапы тайги не схватят его, не заплетут лианами, не окружат шипами аралии — чертова дерева.
— Тропа! Тропа! — повторял Сережа, сворачивая в сторону. — Я вижу — тропа!
— И я вижу! — закричала Катя. — Вон она! Вон!
— Ой... эта... как его... — радостно залепетал Антон, — наконец-то...
Но Толя не видел тропы.
— Вы, наверно, рехнулись! — сказал он. — Опять в чащу полезли! Я не пойду с вами — слышите? Заблудитесь — я не отвечаю. Слышите?
Но Сережа уже вступил в заросли папоротника, в которых таилась тропа, и уходил все дальше, раздвигая их руками. Он утонул в папоротниках, и только там, где качались сквозные верхушки, угадывалось, что идет человек.
— Он с ума сошел! — закричал Толя. — За мной, ребята! Я говорю — за мной! Не пойдете — Я один уйду!
Но Катя, а с ней и Светлана торопливо шагали вслед за Сережей. Лишь Антон остановился. Привычный возглас вожака: «За мной!» — подействовал на него.
«Ведь говорили же — по реке идти, — подумал он, — а Сергей вон опять в чащобу полез».
Однако отстать от Сергея ему было страшно. Растерянно поглядывая на Толю и на уходящих ребят, он вертелся и не знал, куда ему броситься. Может, все-таки с Толей остаться?
Но вдруг он вспомнил, как тонула сегодня Светлана в потоке. Светлана кричит в ужасе, просит подать руку, помочь, а Толя лезет все дальше, пес выше... и даже не оглядывается на крик... Нет, он не останется с Толей!
Ничего не сказав, Антон круто повернулся и побежал за Сергеем. А ни Сергея, ни девчат уже не видно, только папоротники вздрагивают и качаются на невидимой тропе.
— Ребята! Ребята! Ну куда же вы? — жалобно закричал Толя.
Дикая тоска сжала ему сердце, как только он увидел, что остается один. Один в тайге! Да ни за что, ни за что!
— Ребята! Подождите!.. Подождите! — кричал он, бросившись догонять ребят.
— Остановимся? — спросила Катя.
— Нет, — ответил Сергей. — Сам отстал, сам и догонит.
Толя вскоре догнал их. У него были длинные ноги, и бегал он легко. Но он был глубоко оскорблен и обижен.
— В беде товарища бросать, да? — упрекнул он, задыхаясь от гнева. — Как рыбу есть — так вы! А тут уж и подождать не могут!
— А ты тоже Антоновы ягоды ел! — не оглядываясь, ответила ему Светлана.
Сережа шел молча, сосредоточенно. Один неверный шаг — и потеряешь тропу. И тогда уж совсем неизвестно, что будет. Опять ночь в тайге. А ни хлеба, ни воды. Надо идти, во что бы то ни стало идти, пока хоть искоса, хоть скупо, но все-таки еще светит солнце. А зайдет солнце — исчезнет тропа.
— Что же тогда-то? — невольно спросил он вслух у самого себя.
Катя услышала этот тревожный вопрос:
— А что, Сергей?
— Если солнце сядет?
— А чего же?.. — неожиданно подал голос Антон. — Ляжем на тропу и... эта... будем утра дожидаться...
— Иди сюда! — с необычной глубокой лаской в голосе позвал его Сережа. — Давай меняться будем. Впереди идти трудно. Пусть сзади девчонки идут.
Антон, гордый таким признанием, растолкал девочек и пошел впереди. Вот вам «Телятина»! Ничего, с «Телятиной» не пропадешь!
Бывает, что никуда не спешишь, а солнце стоит и стоит на небе. Иногда ждешь вечера, так солнце особенно упрямо не хочет сползать с неба. А сейчас, когда так нужно, чтобы солнышко еще посветило хоть лишний часик, хоть полчасика, — так нет, оно уходит, уходит и гаснет неудержимо.
— Вроде так и придется, как Антон сказал, — глухо произнес Сережа: — ложиться на тропу, и все...
— Ну и что ж? Ну и ляжем! — мужественно отозвалась Катя.
— Ну и ляжем, — послышался не менее мужественный голос Светланы.
Лишь Толя молчал. Он так устал, что было все равно. Ему уже не верилось, что они когда-нибудь смогут выбраться из тайги. Нет! У нее нет края, из нее нет выхода. На какой-то миг заговорило было самолюбие, когда Сережа позвал Антона вперед. Но Толя тут же мысленно махнул рукой — пускай геройствуют. Сзади идти гораздо легче.
Становилось все темнее и темнее. Зеленые теин, пересекавшие тропу, начали сливаться. Лишь кое-где в вершинах еще тлело солнце. Будто последние угольки в костре. Но вот и они погасли, и сумрак властно вступил в тайгу.
