Мушкетер и фея (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Мама продолжала доказывать:
— Ну хорошо, хорошо, я понимаю, что дело не в машине и не в квартире, хотя и это не лишнее… Но он прекрасно к тебе относится!
Вера сказала с легким стоном:
— Да. Но он лысый, как коленка.
Джонни хмыкнул, сравнение ему понравилось. Он поставил левую ногу на подоконник — так, что коленка оказалась перед глазами. Джонни представил, что это лысина.
Лысина была загорелая и не очень чистая. Ее пересекал боевой рубец. То есть это была засохшая царапина, однако в масштабах лысины она вполне могла сойти за след сабельного удара.
Видимо, лысина принадлежала старому храброму рыцарю, который провел жизнь в походах и битвах. В какой-то схватке с него сбили шлем, и вот — шрам.
Джонни, который сам был рыцарем в душе, посочувствовал старому бойцу и решил подарить ему новый шлем. На папином столе громоздился письменный прибор, который когда-то купил Джоннин прадедушка. На приборе возвышались могучие чернильницы синего стекла (в которых сейчас хранились канцелярские кнопки и скрепки). Медные крышки чернильниц были похожи на шишаки русских витязей. Джонни снял одну крышку и, вернувшись на подоконник, примерил ее на коленку.
Шлем оказался маловат. Если набекрень, то ничего, а если по-боевому, «на лоб», то никак не лезет. Это огорчило Джонни. Он со вздохом надел крышку на палец, поднял над головой и крутнул…
И тут его насторожило воспоминание.
Смутное воспоминание, размытое. Просто Джонни подумал, что где-то уже видел такую картину: шлем, надетый на жердь или тонкий столб. Где видел? Когда?
Почему-то вспоминалась тесовая крыша сарая, теплый вечерний запах травы, шепот неуклюжего Мишки Панина… Ага! Они играли в разведчиков! Джонни и Мишка лежали на крыше в засаде. Джонни обводил подслеповатым биноклем окрестности. В сдвоенный круг бинокля попадали деревья, заборы, ленивые куры, а противников не было. Проплыл в поле зрения покосившийся дом бабки Наташи, потом гряды на ее огороде… а над грядами…
Почему он сразу не сообразил? Ведь уже тогда мелькнула мысль: «Что-то не так…» Но, кажется, в тот миг завопил «ура» и скатился с крыши в траву Мишка. Начались крики, погоня — и все это до позднего вечера. Дома Джонни бухнулся в постель как подрубленный и наутро ничего не помнил…
Но сейчас-то он вспомнил!
Может быть, еще не поздно? Может быть, пока никто не обратил внимания?
Ох, какой он дурак, что обещал сидеть дома! Если бы заперли, можно было бы удрать из окна. Подумаешь, второй этаж! А честное слово покрепче всякого замка.
Что ж, когда нельзя уйти, остается звать друзей. Лучше всего Катьку. Наверно, она уже вернулась от дедушки.
Джонни прыгнул к столу, дернул ящик, отыскал там карандаш и листок, нацарапал крупно: «Катя! Приходи, есть дело».
Потом задумался. Весной такого письма хватило бы. Но прошли времена раннего знакомства, когда Катька прибегала по первому зову. Сейчас она могла фыркнуть и рассудить, что Джоннино дело подождет. Пришлось писать подробности…
Когда не следишь за почерком и ошибками, пишется быстро, и Джонни сам не заметил, как накатал целую страницу (правда, очень крупными буквами). Внизу он расписался: «Дж>. Теперь надо было искать гонца.
Минут семь или восемь Джонни сидел на подоконнике и нервно хлопал по коленке сложенным в треугольник письмом. Ждал. Наконец повезло.
— Юрик! — обрадованно завопил Джонни. — Эй, Юрка-а!
Второклассник Молчанов ростом походил на дошкольника,
но был сообразителен и достаточно смел. Он и Джонни познакомились еще в давние детсадовские времена и с той поры участвовали во многих славных делах. Тех самых, где Джонни выступал как полководец, а Молчанов как умелый и верный солдат.
Лучшего гонца и желать не надо.
Юрик на лету поймал письмо и заверил обожаемого командира, что доставит пакет без промедления. Ах, если бы каждый знал, что ждет его через несколько минут!
Юрика ждали Шпуня и его приятель Рудольф Капустин. То есть они не ждали специально, а просто оказались на пути, когда Юрик со скоростью кавалериста вылетел из-за угла Крепостной на Песчаную. Рудольф Капустин был толстоват и выглядел неповоротливым, но в самом деле отличался быстротой решений и поступков. Правда, не всегда его поступки были благородными, однако это уже другой разговор… Юрик не успел ни отвернуть, ни затормозить — Рудька моментально сгреб его в охапку.
— Юрочка! — обрадовался Шпуня. — Куда мы так спешим? Как поживает славный генерал Джонни? Носит ли под глазом большой красивый орден?
Юрик забился, как мышонок в когтях безжалостного ястреба, и пропищал:
— Пустите! Меня в магазин послали.
— Нехорошо обманывать старших. В магазин без денег не бегают, — заметил проницательный Шпуня.
В самом деле: в руках Юрик ничего не держал, а карманов на парусиновых шортиках не было.
— Может быть, денежки в этой бумажке? — поинтересовался Шпуня. Спрятанный на животе треугольник предательски просвечивал сквозь сетчатую майку.
Шпуня выдернул подол майки и подобрал упавшее письмо. Юрик обмер. Как он теперь покажется на глаза Джонни? Шпуня стал неторопливо разворачивать листок. Юрик рванулся и бесстрашно попытался трахнуть Шпуню ногой. Тот, ухмыляясь, отошел и прочитал:
— «Катя…» Ага, сердечное послание…
Юрик опять хотел вырваться, чтобы отобрать письмо или погибнуть в бою, но Рудольф сдавил его и прижал спиной к своему мягкому пузу.
— «Приходи, есть дело…» — отчетливо читал мерзкий Шпуня.
Юрик начал колотить Рудьку затылком в грудь и пятками но
ногам. Но это было все равно что бить куриным перышком асфальтовый каток.
— «На огороде у бабки Наташи стоит пугало, — продолжал Шпуня. — На башке у пугала, по-моему, старинный шлем. Я точно видел. Бабка его, наверно, выкопала на грядах. Катька, если это настоящий шлем, знаешь, какой это клад! В сто раз лучше, чем жестянка с монетами! Можно его отдать в школьный музей. Музей сразу станет знаменитый. Катька, жми ко мне, потому что сам я никак не могу, засадили дома…»
Шпуня довольно хмыкнул и свернул письмо. Посмотрел на Молчанова, который уже не вырывался, а внимательно слушал. Сказал с удовольствием:
— Ты, Юрочка, передай своему Джонни, что пускай сидит спокойно. Мы справимся с этим делом без него и без Катьки… Рудик, отпусти ребенка…
Освобожденный Молчанов отскочил на несколько шагов, сказал с этого расстояния Шпуне и Капустину, кто они такие, и, всхлипывая, убежал.
Шпуня задумчиво уложил письмо в карман.
— Ну? — нетерпеливо сказал Рудольф Капустин.
— Дело интересное. Надо обдумать, — откликнулся Шпуня. Рудька возразил, что надо не думать, а лезть в бабкин огород. Иначе Джонни успеет раньше.
— Он же сидит, — напомнил Шпуня.
— Ха! Ты что, не знаешь Джонни?
Этой фразой он склонил Шпуню к немедленным действиям.
Юрик Молчанов не убежал далеко. Он укрылся за ближним палисадником, чтобы не упустить Шпуню и Рудьку. Юрик понимал, что может заслужить прощение только одним способом: проследить за врагами и постараться сорвать их планы.
Враги свернули на Крепостную, и Юрик последовал за ними, прячась у заборов за кустами дикого укропа и репейника.
Домик бабки Наташи был очень стар и кособок, а забор — высок, хотя и непрочен. Юрик увидел, как Шпуня и Рудька несколько раз прошлись вдоль этого забора и остановились в наиболее удобном месте. Лезть в чужой огород среди ясного дня — дело отчаянное. Но если время не терпит, приходится идти на риск. Шпуня кряхтя подсадил Рудольфа, а тот, оказавшись на заборе, легко вздернул за собой Шпуню. И оба скрылись.
Юрик не стал карабкаться за ними. Он знал, где есть узкая, но вполне подходящая для него лазейка. Этот ход прокопал себе бабкин лопоухий пес Родька — шалопай и приятель всех окрестных мальчишек. Ребята про лазейку знали, а бабка нет. Родька ей не признавался, мальчишки — тем более.
Раздвинув лопухи, Юрик скользнул в тесный лаз, прокрался вдоль забора и притаился в кустах смородины. Тут же подскочил Родька, узнал своего, лизнул Юрика в нос и побежал по делам — гонять от миски с кашей нахального петуха Маргарина.
