Колыбельная для брата (журнальная версия, ил. Е. Медведева) - Крапивин Владислав Петрович (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Бывает? — с мрачноватым юмором переспросил Кирилл. — Ты меня утешил…
— Первый раз не больно лупят, а только для испуга, — с глубоким знанием дела успокоил Митька.
Кирилл погладил на Митьке одеяло и тревожно задумался.
Наконец звякнула во дворе калитка. Митька приподнялся, Кирилл встал.
Появился немного всклокоченный от поспешной ходьбы Дед.
Кирилл торопливо шагнул к нему.
— Ну что?
— Да все в порядке, — торопливо сказал Дед, — Все в самом полном порядке. Очень милая девушка, все она поняла.
Кирилл шумно вздохнул и как-то ослабел, будто после тяжелой работы. Но через несколько секунд сердито спросил:
— Если сразу все поняла, где тебя носило два часа?
— Не «носило», а «сидело». У ее мамы день рождения, полон дом людей. С трудом удалось выбрать время, чтобы поговорить. Меня сразу за стол упихали, думали, что я тоже гость…
— А ну дыхни, — строго сказал из своего угла Митька.
— Я вот тебе дыхну… Кое-как объяснил этой Оле, что по делу пришел. Зову из-за стола, а все кричат: «Молодой человек, объясняться будете потом!» Она, бедная, краснеет… Ну, потом ей все рассказал… Она скажет завтра в школе, что кошелек завалился за подкладку в плаще, вот и все.
Кирилл ощутил смутное беспокойство: в придуманной истории с подкладкой почудилось что-то неправильное. Но сейчас было не до мелочей.
— Деньги-то отдал?
— Да, самое главное! — воскликнул Дед. — Кто придумал про сорок рублей? В кошельке было всего четыре рубля: металлический и три бумажки. На остальные она матери подарок купила, кофточку какую-то…
Кирилл растерянно заморгал.
— Вот это да… А чего же тогда говорили: стипендия, стипендия… И почему она ревела в учительской?
— Ну и что? Она же совсем еще девочка, — мягко сказал Дед. — Кошелек было жаль, ей мама его подарила. А самое главное — от обиды. Пришла ребятишек учить, вся душа наружу, а они ей вон какой сюрпризик… Про стипендию она и правда говорила: о том, что получила ее утром. Просто объясняла все по порядку. Видно, никто не понял… Хотя бы подумали: разве кошелек с такими деньгами оставляют в наружном кармане плаща?
— Ясно… — досадливо сказал Кирилл. — А четыре-то рубля отдал?
— Да не взяла она. Покраснела — и ни в какую… Славная такая девушка.
— Все понятно, — заметил Кирилл.
— Что понятно?
— Почему ты не торопился.
— Иди ты…
— Я не иду, я лечу. У меня тяжелое предчувствие: кажется, меня сегодня первый раз в жизни выдерут.
— По-твоему, я совсем идиот? — обиделся Дед. — Я же позвонил вам домой из автомата. Сказал, что ты у меня.
— Да у нас телефон не работает!
— Представь себе, уже работает!
— Уф… — облегченно произнес Кирилл. — Это дает надежду на спасение. Ну, все равно, я помчался. До завтра!
Он выскочил на темный двор, схватил руль. И тут его остановило, будто крепким толчком.
Кирилл торопливо вернулся в комнату. Митька-Маус полусидел в постели, упираясь в подушку локтями. Встревоженно и с обидой смотрел на дверь.
Мельком глянув на удивленного Деда, Кирилл подошел к Митьке и сел на краешек дивана. Взял Мауса за запястья.
— Ну вот, Мить, я поехал. Спокойной ночи… — Потом понизил голос и сказал — Ну, ты смотри, мы договорились: про наши тайны— никому.
Митька заулыбался и быстро закивал.
И уже проносясь в сумерках по переулкам и спускам, Кирилл словно все еще видел перед собой Митькино лицо со счастливой улыбкой.
Глава двенадцатая
Сентябрь, даже очень теплый, все-таки не настоящее лето. Днем жарко, а после заката воздух становится зябким. Чтобы не продрогнуть, Кирилл изо всех сил нажимал на педали.
Он съехал в овраг и был уже на середине мостика, когда внизу у камней замелькал фонарик. Кирилл разглядел на берегу мальчишку. Тот суетливо прыгал, натягивая брюки. Фонарик у него в руке дергался и мигал.
Что-то знакомое, птичье было в мальчишке, и, доехав до конца мостика, Кирилл уже понял.
— Чирок! Петька! Это ты?
Фонарик замер.
Кирилл резко повернул и съехал к воде.
— Ты что здесь делаешь, Петька?
Чирок секунду постоял растерянно, потом положил на траву включенный фонарик и стал заталкивать под брюки подол рубашки. Его лицо, освещенное снизу, казалось странным и очень несчастным. Маленькое острое лицо с ушедшими глубоко в тень глазами. Смотрел Чирок не на Кирилла, а в сторону.
— Ты что?.. — Кирилл замолчал, начиная догадываться. Петькина рубашка прилипла к мокрому телу, волосы тоже были мокрыми.
— Кошелек искал?.. — сказал Кирилл.
Петька зябко вздрогнул и проговорил:
— Я подумал: он, может быть, в камнях застрял.
— Ты ненормальный, да? Вода как лед!
— Да не холодно, — сказал Петька и стукнул зубами.
Все, что произошло сегодня, отодвинулось и стало неважным. Остался только страх за бестолкового Петьку. Если Чирка немедленно не закутать, не согреть, не выгнать из него озноб, дело кончится бедой. Два года назад Кирилл почти с месяц провалялся после такого вот купания, когда вылавливал в ручье упавший насос от старого велосипеда. Тоже говорил тогда: «Не холодно…»
Закутать Петьку было не во что.
— Псих, честное слово, — сердито и жалобно сказал Кирилл. — А ну, пошли наверх! Бегом!
Чирок послушался. Они зашагали, потом побежали вверх по тропинке.
— Толкай велосипед, — велел Кирилл.
Петька молча подчинился. Сухая глина сыпалась из-под ног, дышать было тяжело. Два раза Кирилл коленями брякнулся на острые земляные комки. Но все это было неважно: главное, чтобы Петька разогрелся.
Шумно дыша, они выбрались наверх.
— Садись в седло, — приказал Кирилл. — Ну, садись, говорят! Повезешь меня.
Петька понял. Кирилл разглядел его виноватую улыбку.
— Я тебя не увезу.
— Увезешь как миленький, — сказал Кирилл и сел на багажник.
Петька, тяжело вихляя рулем, повез Кирилла по переулку.
Петька, тяжело вихляя рулем, повез его по переулку. Кирилл толкнулся ногами, скорость увеличилась.
— Да жми ты! — прикрикнул Кирилл.
Петька послушно жал. Когда подъехали к дому, он дышал, как пароход времен Марка Твена.
— Дома кто? — спросил Кирилл.
— Никого. Бабушка в деревне, мама… она у знакомых…
— Пошли…
В Петькиной комнате была очень яркая лампа. Она вспыхнула, как кинопрожектор. Кирилл зажмурился и лишь через полминуты смог осмотреться. Комната была низенькая и тесная. С узким диваном, с письменным столиком, приткнувшимся между окон. Подоконники были заставлены аквариумами. В этих стеклянных ящиках метались разбуженные светом рыбки, похожие на разноцветные перья и осенние листики. На стенах приколоты были цветные вырезки из журналов — тоже с разноцветными рыбами, а еще — с батисферами и аквалангистами.
Все это Кирилл заметил машинально. Сейчас было не до рыб. Петька стоял посреди комнаты и смотрел на Кирилла виновато и растерянно.
— Ванна есть? — спросил Кирилл и тут же мысленно обругал себя за глупость.
— Какая у нас ванна… — сказал Петька.
«Надо было сразу его к себе тащить, — подумал Кирилл. — Хотя кто знает: может, горячей воды опять нет…»
— Ладно, раздевайся, — сердито сказал он.
— Зачем? — боязливо спросил Петька.
— Балда. Чтобы не помереть.
Петька, стеснительно поеживаясь, потянул через голову рубашку, майку, выбрался из промокших сзади брюк. Из кармана выпал и тяжело стукнулся об пол фонарик.
— Иди трусы переодень, — велел Кирилл. — Мокрые же… Да шевелись, моя радость…
Он заставил Чирка постелить постель, притащить два одеяла и суровое полотенце. Он делал то, что однажды мама делала с ним, промокшим под холодным ливнем. Уложил Петьку на диван вниз лицом и стал тереть полотенцем его тощую спину так, что позвонки застучали, будто костяшки на счетах.
