Бронзовый мальчик - Крапивин Владислав Петрович (электронная книга txt) 📗
А завуч все тревожилась:
– Может быть, показать ногу медсестре?
Салазкин сказал беззаботно:
– Не стоит, у меня ступня то и дело подворачивается, слабые связки. С возрастом пройдет… – Он согнулся, потер щиколотку. Волосы упали на лицо. Сквозь них он опять посмотрел на Кинтеля.
– Здесь калечат, здесь и лечат, – сказал Геночка. – Целых две травмы, не считая моральных.
– Геннадий Романович…
Зинаида Тихоновна не договорила. С вежливым "Разрешите?" шагнул в открытую дверь, мимо Геночки, человек в черной болоньевой куртке, с красным мотошлемом в руке. Молодой, с тускло-медным ежиком волос и пыльно-коричневым лицом. Сквозь этот налет или загар проступали темные веснушки. И глаза на таком лице казались пронзительно синими, с очень яркими белками.
Человек прошелся этими глазами по всем, кто был в кабинете. Сказал ровно и уверенно:
– Здравствуйте… Я не спрашиваю, сюда ли я попал, поскольку вижу Саню Денисова. Позвольте представиться. Вострецов Даниил Корнеевич, представитель конфликтной комиссии при областном Детском фонде. Так сказать, группа быстрого реагирования… Могу я поинтересоваться, что произошло?
С четверть минуты продолжалось общее удивление, обалделость даже. У всех, кроме Салазкина. Он поднялся со стула и не то чтобы заулыбался, а засветился весь. И Кинтель, глядя на него, тоже ощутил радость. Ничего еще он не понимал, но почуял, что дело, кажется, может обойтись без отца.
Первой пришла в себя Зинаида Тихоновна. Оно и понятно: будучи завучем, нервы натренировала она, как летчик-испытатель.
– Насколько могу судить, у нас ничего не произо-шло. По крайней мере, такого , что требовало бы присутствия… столь ответственных представителей.
– Боюсь, что здесь мы разойдемся во мнениях, – учтиво сообщил Даниил Корнеевич Вострецов. – Саня…
– Да! – звонко откликнулся Салазкин. – Почему нас допрашивают, как воров? И книгу отобрали! И… Даня говорит, что его ударили!.. Я принес ему из дому папину книжку почитать, а они… – У Салазкина со слезным дрожанием сорвался голос.
В наступившей тишине Вострецов раздельно про-изнес:
– Прошу прощения, но мне хотелось бы задать несколько вопросов.
– По какому праву?! – вскинулась Диана. – Кто вы такой?!
– Я ведь уже объяснил, кто я такой . Если угодно, вот удостоверения… члена комиссии Детфонда, нештатного корреспондента «Молодежной смены»…
– А вы нас не пугайте, молодой человек, – величественно произнесла завуч.
– О Господи!.. Ну почему, как начинаешь разговаривать с педагогами, сразу "не пугайте"? – В голосе Вострецова еле заметно заискрилась насмешка. – Я не пугаю, а выполняю свои обязанности, уважаемая Зинаида Тихоновна… Я ведь правильно назвал ваше имя? Я помню вас по выступлению на президиуме, вы очень убедительно говорили, что необходимо всегда соблюдать интересы детей…
– Вот об этом бы и написали в своей газете!
– Со временем, если пожелаете. Но сейчас я вызван по конкретному поводу.
– Да кто вас звал?! – взвилась опять Диана.
– Как кто? – удивился Вострецов.
– Я звал! – вмешался Салазкин. – Вы же слы-шали!
– Лихо… – сказал у двери Геннадий Романович.
– Значит, ты звонил не папе! – возмутилась завуч, и у нее перекосились очки. – Я так и знала! Какое ты имел право?
– А разве не имел? – удивился Вострецов. – Каждый ребенок вправе просить о защите, если…
– О защите от кого ? – Зинаида Тихоновна пальцем укрепила на переносице очки. Успокоилась, глянула с укоризной и незыблемой правотой. – От своих учителей?
– Увы… – сказал Вострецов.
– Чем же мы обидели Сашу Денисова? – Она устремила очки на Салазкина.
– Не меня, а Даню!.. И почему не отдаете книгу?
Вострецов посмотрел на него, на Кинтеля, на учителей. Покачал снятым шлемом. Вздохнул:
– Насколько я понимаю, имело место следующее: несанкционированный обыск, изъятие не принадлежащей вам ценности и применение физических мер воздействия при допросе… Ибо иначе как допросом такую беседу не назовешь.
– Ну что вы такое говорите! – Зинаида Тихоновна от старательного пренебрежения сморщила лицо. – Диана Осиповна хотела выйти, попыталась отодвинуть мальчика с дороги, у нее сорвалась рука… Видите, она даже палец поранила о косяк…
– Гм… – Вострецов неуловимо повеселел. – А разве нельзя было попросить мальчика посторониться?
– Я спешила! – взорвалась Диана. – Я не могла оставаться тут, когда… этот… оскорбляет взрослых людей!
– Взрослых людей оскорблять, естественно, не следует, – согласился Вострецов. – А кого именно и как оскорбил этот ученик?
Возникло секундное замешательство. Но тут же насмешливо внес ясность Геночка:
– Ученик Рафалов назвал проходимцем Андрея Андреевича, будущего супруга Дианы Осиповны… вот его-с… Андрей Андреевич зашел навестить Диану Осиповну и, будучи работником следственного аппарата, принял посильное участие в разборе дела…
– Геннадий Романович! Это переходит всякие границы! Вы же педагог, а не… Вам совсем безразличны интересы школы! – Зинаида Тихоновна гневно уперлась в стол кулаками.
– Совсем не безразличны. Иначе кто бы мне мешал уйти в кооператив "Орбита", где зарплата в пять раз выше здешней? Пацанов только жаль…
Вострецов смотрел на Андрея Андреевича Глебова.
– Прошу прощения. Вы в самом деле следователь?
– Да. И я не видел причины, почему бы не помочь педагогам.
– Но такие процедуры, очевидно, должны оформляться юридически. Протокол и так далее…
Глебов хмыкнул и отвернулся: мелете, мол, че-пуху.
В Кинтеле кипятком взбурлила обида.
– Скажите, а следователь имеет право врать?
– В смысле?.. – спросил Вострецов.
– А вот он… сказал, что допрашивал Салазкина… то есть Саню, еще раньше. И будто Саня говорил, что не давал мне никакой книги! И выходит, что я украл… – (Ох, не разреветься бы! Вот будет скандал!)
Вострецов медленно, словно заболела шея, повернул голову к Андрею Андреевичу:
– Вы в самом деле так сказали мальчику?
Тот покачал ногой в замшевой туфле. Пожал плечами. Разъяснил снисходительно:
– Это был маленький психологический эксперимент. Что такого?
Вострецов мизинцем поскреб веснушчатый подбородок. Проговорил, тщательно подбирая слова:
– Я выполняю сейчас официальные обязанности, и только это обстоятельство не дает мне возможности присоединиться к энергичной и емкой характеристике, которую дал вам мой тезка Даня Рафалов…
Диана пискнула и кинулась из кабинета – Геночка еле успел отскочить. Глебов поднялся:
– Я полагаю, мы еще встретимся, гражданин… Вострецов, кажется?
– Полагаю, что встретимся, гражданин… Андрей Андреевич… – Вострецов посторонился, пропуская Глебова, который спешил за невестой. И сказал Зинаиде Тихоновне: – Думаю, что конфликт можно свести к минимуму, если мальчикам вернут книгу и портфель и если Дане Рафалову принесут извинения за… гм… попытку излишне резко отодвинуть его от двери… Впрочем, извиняться уже некому.
– Не нужны мне ее извинения, – сипловато сказал Кинтель.
– Даня, что у вас происходит с Дианой Осипов-ной? – произнесла Зинаида Тихоновна очень педагогическим тоном. – Может быть, есть смысл собраться и вместе выяснить раз и навсегда? А то она ужасно недовольна тобой.
Кинтель сумел усмехнуться:
– Мы по-разному относимся к "Тарасу Бульбе". И к казацким обычаям… А еще поспорили сегодня насчет картошки. В газетах пишут, что ребят запрещено посылать, а…
– А вас что, посылают? – быстро спросил Вострецов.
– Ага! Завтра. А ребята, конечно, зашумели. Потому что студенты недавно поотравлялись на полях, теперь, значит, нас…
– Какая чушь! – всполошилась Зинаида Тихоновна. – Это всего лишь на один день! На полдня! Шефы просили! На совершенно безопасное поле!.. Мы же не враги своим детям!
Вострецов медленно и веско проговорил:
– Существует указ Госкомитета по образованию, за-прещающий привлекать школьников к сельским работам в учебное время.
