«Пчела-убийца». Гонки на мотоциклах - Веркин Эдуард (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗

Да и с фонарями тоже не везло. Если случалась драка и Витька хотя бы просто проходил мимо – ему обязательно доставалось. Просто так, для порядка. А если Витькин класс бежал кросс, то Витька всегда умудрялся вывихнуть лодыжку или разбить палец. Одним словом, если где-то случалась неприятность, можно было быть уверенным, что эта неприятность случалась с Витькой. Даже внешность Витьки подходила под определение неудачника – Витька был высок и имел длинный нос, который так и просился влипать в скверные ситуации и застревать в дверных косяках, где его непременно прищемляли и покалечивали. Витька был белобрыс, что тоже было фамильной чертой, поскольку Витька происходил из семьи потомственных поволжских немцев, а немцы, как правило, белобрысы. Белобрысый, долговязый, неудачливый немец. Многие думают, что такие вот неудачники только в книжках случаются – так нет, это они в книжки из жизни перепрыгивают. Витька встречал, кстати, и других неудачников, не таких крутых, как он, но тоже неслабых. И все они были на него похожи. Наверное, думал Витька, это ген такой – неудачливости. Если заскочит в какую семью – так и не выберется потом, сколько лбом о стену ни бейся. Только терпеть остается.

Генка, напротив, был удачлив. Все, за что когда-либо брался Генка, он успешно доводил до победного конца. Он выигрывал во всех соревнованиях (кроме, конечно, олимпиад по математике, литературе, химии и другим школьным предметам). Он был лучшим велогонщиком школы, брал призы в соревнованиях по маунтбайку, конструировал модели самолетов с бензиновыми моторчиками, имел юношеский разряд по спортивному ориентированию. И вообще, Генка имел много талантов, особенно в спортивной и технической области. Правда, ни один из этих талантов Генка не развивал до конца, поскольку, достигнув первых результатов, одержав первую победу, сразу переключался на другое дело. Так, кстати, было и с секцией мотокросса, – победив на городских соревнованиях, Генка секцию забросил, хотя сам вид спорта любить продолжал. И на соревнования они с Витькой ходили регулярно.

А еще Генка был изобретателем. Изобретал он тоже все: от мышеловок до очков с вентиляторами, от усиленных лазерных указок, способных прожигать бумагу, до противотараканной сигнализации. Однажды Генка даже сшил из старых парашютов дирижабль. Правда, испытать летательное средство не получилось – о готовящемся полете разведал Генкин папаша и пустил дирижабль на чехлы для автомобиля.

Да, Генку, кстати, прозывали частенько Крокодайлом – в честь Крокодила Гены. Но на самого Крокодила Гену он похож не был. Крокодил Гена имел необычную внешность, а внешность Генки была самая заурядная. Если бы Генка встретил себя на улице, он себя бы не узнал, настолько Генка походил на тысячи своих сверстников. Пожалуй, единственной отличительной, даже замечательной чертой Генки являлись его руки. Руки у Генки были золотые. Генка мог починить практически любую сломанную вещь, даже не зная толком, как она работает. Эта особенность… Впрочем, сам Генка почему-то не очень любил рассказывать про эту свою особенность, предпочитая больше действовать, чем разговаривать.

И хотя Генка и Витька не были похожи, дружили они давно. Они вполне удачно дополняли друг друга – неумелый и неудачливый Витька и ловкий счастливчик Генка. Витька тормозил слишком бурную Генкину активность, а Генка сглаживал слишком подозрительную Витькину осторожность.

Вот и сейчас – Витька философски бороздил «пустельгой» в небе, а Генка рассматривал фотографии мотоциклов. Они лежали на крыше уже довольно долго – солнце дошло до антенны на соседней девятиэтажке, а это значило, что сейчас никак не меньше пяти часов. Но домой идти не хотелось. Да и чего дома делать, когда лето и каникулы?

– Вот и я говорю, – сказал Витькa, нарушив молчание. – Зачем тебе «Хонда»? У тебя ее угонят сразу…

– Не сыпь мне соль на сахар, – ответил Генка.

– Хотя… – Витькa задумался, и змей вильнул вправо. – Хотя… «Хонда» – это, конечно, класс! Можно было бы на Волгу ездить, на рыбалку…

– Или в поход отправиться. По «Золотому кольцу». От предков оторваться! Пожить по-человечески!

– Или…

– Все мечтаете? – сказал кто-то. – Не надоело?

– Не надоело, – ответил Генка. – А тебе-то что, Жмуркин?

Что-то определенное о Жмуркине сказать было трудно. Например, Витька никогда не мог понять, что за тип этот Жмуркин. У Жмуркина не было никаких особенностей, которые, по мнению Витьки, заслуживали бы внимания. Хотя нет, одна особенность у Жмуркина имелась – Жмуркин всегда неожиданно появлялся.

– Тебе-то что, Жмуркин? – повторил Генка.

– Мне ничего. – Появившийся Жмуркин выбрал себе раскладушку и тоже на нее улегся. – Мне ничего. Жалко просто вас, остолопов. Пора спуститься с небес… – и Жмуркин указал на бьющуюся на ветру «пустельгу», – на землю. – Теперь Жмуркин указал вниз, на улицу. – Пора бросить все эти бесполезные занятия, – сказал Жмуркин.

– А что же нам еще делать? – спросил Генка.

– Делом надо заняться. Делом. Полезным чем-нибудь.

– Это машины, что ли, мыть? – спросил Витькa.

– Необязательно, – возразил Жмуркин. – Берите пример с меня – работаю в киноиндустрии…

– Ага, – усмехнулся Генка. – Пленки таскаешь с первого этажа на второй…

– Все начинается с малого, – изрек Жмуркин и завозился на раскладушке. – Зато скоро стану помощником механика. Кстати, могу оказать вам, оглоблям, протекцию.

«Пустельга» опасно завалилась на крыло.

– Ты устроишь нас в кинотеатр?! – не поверил Генка.

– Могу, – важно сказал Жмуркин. – У нас как раз два места освободилось. Между сеансами ряды убирать.

– Это шнырями, что ли? – покривился Витькa.

– Не шнырями, а адвайзерами [7] кинозала, – поправил Жмуркин. – Надо различать.

Витькa отпустил леску, и «пустельга» стала набирать высоту.

– Так там, наверное, нельзя во время сеанса находиться, – протянул Генка. – Кина и не увидишь…

– Зато деньги нормальные платят. Соглашайтесь.

Генка посмотрел на Витьку, Витькa – на Генку. Витькa сказал:

– Не, Жмуркин, ты в другом месте дурней поищи. Даже кино нельзя смотреть… Пусть медведь так работает, у него четыре лапы…

– Как хотите, – обиделся Жмуркин. – Я помочь хотел.

Все замолчали. Пауза затягивалась. Жмуркин повозился на раскладушке, а потом достал телефон. У Генки и Витьки отвисли челюсти. Потому что это был не простой телефон, это был новенький, блестящий и безумно красивый iPhone.

– Восьмигиговый? – негромко спросил Генка.

– Восьмигиговый… – презрительно зевнул Жмуркин. – С восьмигиговыми одни лошагеры в Пердяевке ходят, запомни на всю жизнь. Шестнадцать, дети мои, только шестнадцать.

Жмуркин надулся от важности и тут же сфотографировал растерянные лица своих приятелей.

– Вот так вот, – сказал с превосходством Жмуркин. – А вы все в чудеса верите. А чудес не бывает.

– Они бывают, – сказал Генка. – Еще как бывают.

– Не бывает, – уверил Жмуркин. – Бывают лишь…

Телефон в руке Жмуркина запел замысловатую мелодию.

– Але? – сказал Жмуркин. – Ага. Нормально. Чего? Не, не нужен. Кому продать? Не знаю, кому продать. Кому старый мопед сейчас нужен… Да. У деда? Ладно, до свидания.

Жмуркин спрятал телефон в аккуратный кожаный чехольчик, затем в карман и снова с превосходством поглядел на Генку и Витьку. Но Витьку и Генку интересовал уже не телефон. Они смотрели на Жмуркина так внимательно, что он даже оглянулся, нет ли там чего-нибудь у него за спиной.

– У твоего деда есть мопед? – глухим голосом спросил Генка.

– Не у моего, – поправил Жмуркин. – У меня деда нет. У деда одного парня. Он не из нашей школы, с Северного. Вот его дед чего-то там продает.

– Так что, у того деда, ну, у деда того парня, есть мопед?

– Не знаю, – ответил Жмуркин. – Говорит, что есть. Хотя раньше я никаких мопедов не видел…

– И он хочет его продать? – продолжал Генка.

– Нет-нет, – поправил со значением Витькa. – Он хочет его НЕДОРОГО продать. Правда?