Армия Трясогузки - Власов Александр Ефимович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Трясогузка сел на перила и небрежно свесил вниз ноги…
— Упадёшь! — Нина схватила его сзади за ремень.
— А тебе, что — жалко? — усмехнулся Трясогузка.
Эта девчонка начинала ему нравиться все больше.
— Мне всех жалко, — сказала Нина.
БЕДА
Работы в трактире было много. Цыгану не приходилось скучать от безделья. Он убирал со столов грязную посуду, носил дрова на кухню, обеспечивал судомоек и поваров чистой водой. Хорошо ещё, что и вода и дрова были рядом: колодец — во дворе, а дрова — в тупике между трактиром и тюрьмой, как вначале думал Цыган. Но уже вечером первого дня он узнал, что этот дом — совсем не тюрьма. Одно из окон с железной решёткой выходило в тупик. Каждый раз, набирая очередную охапку дров, Цыган слышал какое-то стрекотанье. Когда стемнело, за решёткой зажёгся свет, и мальчишка рассмотрел за пыльным стеклом телеграфный аппарат и склонившегося над ним дежурного. Из аппарата беспрерывно выползала бумажная лента.
Задумавшись о своём открытии, Цыган перестарался — набрал такую охапку дров, что еле донёс её до крыльца. Тут он поскользнулся и рассыпал поленья у ног мужчины с палкой. Эта палка с серебряным массивным набалдашником тотчас опустилась на Цыгана — пониже спины.
Распахнулась дверь, и на крыльцо выскочила трактирщица.
— Входите! Входите! — затараторила она, раскланиваясь, и за ухо оттащила Цыгана от ступенек.
Мужчина, прихрамывая и опираясь на палку, вошёл в трактир, а Цыган принялся собирать рассыпавшиеся поленья. По тому, как трактирщица встретила посетителя, мальчишка догадался, что это приезжий, незнакомый человек.
Он небрежно, по-барски заказал обильный дорогой обед. Трактирщица отослала официантку и сама обслужила богатого гостя. Не переставая любезно улыбаться, она щебетала что-то приятное, готовая сделать все, чтобы ему понравилось в трактире.
— У вас отличный вкус! — восхищалась она выбором его блюд. — Вы очень правильно поступили, что пришли именно к нам! У нас самая лучшая в городе кухня!
Человек с палкой был не очень разговорчив. Рассеянно слушая её болтовню, он произнёс всего две или три фразы. Цыган, убиравший соседний столик, слышал, как он спросил о купце Митряеве. Трактирщица сделала трагическое лицо и со вздохом сообщила, что старший Митряев недавно скончался, но зато приехал из Японии младший Митряев с дочерью.
— Вот как! — удивился гость и не произнёс до конца обеда ни слова.
Щедро расплатившись, он ушёл, а через полчаса извозчик подвёз его к особняку Митряева.
Чако был на месте. Лай овчарки заставил управляющего выйти из дома, а Мика выглянул в окно.
— Папа! Какой-то хромоногий с тростью! К тебе, наверно! — предупредил он отца.
Это был один из тех редких дней, когда Платайс никуда не уезжал. Он с утра закрылся в кабинете и готовил к отправке первое донесение с весьма скудными сведениями, добытыми в Чите. Он хмурился, перечитывал короткие строки. Ему казалось, что эти сведения не соответствуют тем усилиям, которые придётся затратить на их доставку.
Путь небольшого клочка бумаги был очень длинный. Она побежит по цепочке: Платайс — Карпыч — Лапотник — партизанский штаб — партизанский телеграф — штаб Амурского фронта. Сколько людей с риском для жизни будут хранить эту бумажку и передавать её друг другу, как великую ценность! Может быть, надо подождать, когда удастся получить более важные сведения?
Платайс задумался. В это время Мика и предупредил его о приходе гостя.
Спрятав донесение, Платайс из-за шторы посмотрел во двор. Управляющий вёл к дому незнакомого хромого человека. Опираясь на палку, он шёл торопливо, нетерпеливо поглядывал на окна и улыбался, как улыбаются все люди, когда знают, что предстоящая встреча будет приятна и гостю и хозяину.
«Кто бы это мог быть?» — подумал Платайс, не чувствуя пока никакой тревоги.
— Господин Бедряков! — доложил управляющий, появляясь в кабинете.
— Бедряков? — переспросил Платайс и повторил несколько раз: — Бедряков… Бедряков… — Наконец он вспомнил: — Антон Бедряков! Какими судьбами!.. Просите!.. Хотя… От него одним часом не отделаешься, а мне бы хотелось поработать сегодня… Попросите зайти на следующей неделе… Лучше всего в среду, если он сможет.
К воротам Антон Бедряков шёл уже не так бойко и радостно. На лице застыло выражение недоумения и обиды. Он остановился у высокого порога, спросил у Ицко:
— В среду?
— Да, если вы не заняты.
— Ладно, передайте, что приду.
Чако шёл за ними по пятам.
— А ты потемнел, псина! — сказал ему Бедряков. — Ты потемнел, а хозяин твой почерствел!
— Потемнел? — насторожился управляющий. — Он был светлее?
— Это, конечно, очень важно! — раздражённо ответил Бедряков и посоветовал: — Мойте чаще!
Платайс и Мика видели из окна, как Бедряков перешагнул через высокий порог и сердито захлопнул дверь.
— Кто это? — спросил Мика.
— Это, сынок, беда! — тихо сказал Платайс. — Антон Бедряков знает в лицо и Митряева, и Мэри… Хорошо, что я вспомнил!..
Платайс мог забыть эту фамилию. Расспрашивая настоящего Митряева о знакомых, он только один раз услышал о Бедрякове. Этот человек жил в Японии, тайно спекулировал опиумом, изредка приезжал в Россию. В одну из таких поездок он выполнил просьбу младшего Митряева — побывал у старшего брата и передал привет и приглашение в гости.
Платайс никак не предполагал, что столкнётся с Бедряковым в Чите. Это действительно была непредвиденная беда. Любая случайная встреча на улице обязательно привела бы к провалу. Запереться в особняке — тоже не выход. Неизвестно, сколько времени пробудет Бедряков в Чите и сколько раз придётся отказать ему в приёме.
Мика ещё никогда не видел отца таким озабоченным. Мальчишка и сам понимал, какая опасность нависла над ними. Оставив отца шагать по кабинету, Мика пошёл в ванную комнату. Вода здесь нагревалась в большом кубе. В топку заранее была положена бумага и береста. Он зажёг спичку, и из трубы особняка Митряева выполз чёрный язык дыма.
Выполз и рассеялся — бумага и береста сгорели быстро. Но Трясогузка увидел сигнал. Мика сообщил ему: «Жди! Иду!»
Трясогузка ждал на колокольне. Место безопасное: не подслушают, не помешают. Звонарь никогда попусту не подымался по бесконечным крутым лестницам.
— Беда! — растерянно сказал Мика командиру.
— А ты поплачь! — рассердился Трясогузка и насмешливо хлопнул пальцами по нарядной шляпе дружка. — Совсем девчонкой стал!.. Говори толком!
От этих грубоватых слов Мике полегчало. Он рассказал, что видел, что слышал и о чем догадался сам.
— Ерунда! — небрежно произнёс Трясогузка. — Дуй домой!.. Придумаю!
— А мне что делать?
— Ждать!.. Кончится беда — кину во двор банку!
— Какую?
— А ты поглупел! Тебе надо срочно сбрасывать эти бабьи тряпки!.. Он ещё спрашивает, какую банку!.. Пустую! Жестяную! Ржавую! Понял?.. Знак! Понял?.. Дуй — не задерживай! У меня ещё иконы не надраены!
И Мика ушёл успокоенный, а Трясогузка сел под колоколами и честно признался себе, что никаких путных мыслей у него не было. Эти бравые словечки: «придумаю, жди, кину банку», — все они ничего не стоили. Он болтал, чтобы утешить Мику и показать себя командиром, которого не застанешь врасплох, а сам и не представлял, что можно и нужно сейчас делать.
Долго сидел он под колоколом и решил сходить к Хрящу. Не раскрывая никакой тайны. Трясогузка хотел с его помощью натравить всех беспризорников на Бедрякова и выжить из города. Но Хрящ ждал благодарности за то, что приказал Конопатому показать нарисованных на заборе птичек. С пустыми руками к царьку лучше не приходить. И Трясогузка под вечер направился к трактиру. Цыган около еды крутится. Неужели не сможет раздобыть что-нибудь?
Время было самое горячее. В трактире полно офицеров и солдат. Трясогузка часа два подкарауливал Цыгана и поймал у колодца.
— Еда нужна! — без всяких объяснений потребовал командир.
