Пешком над облаками - Садовников Георгий Михайлович (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗

Я решился, сделал кульбит и удачно встал на ноги. И, не теряя времени, огляделся по сторонам.

Мы находились на широком проспекте посреди огромного странного города.

Город казался вымершим. На тротуарах не было ни души.

По асфальту разъезжали пустые автомобили и троллейбусы, и можно было подумать, будто они разъезжают сами по себе, как большие заводные игрушки.

Но по плотности окружающего нас воздуха я догадался, что мы очутились в центре огромной толпы, и когда в нее вливался новый зевака, воздух пружинил, становясь еще плотней.

Я увлекся знакомством с чужим далеким миром, и не заметил, что Пыпин для невидимок все еще стоит на руках, вызывая их осуждение.

— А этот совсем потерял стыд. Так и старается показать: вот, мол, как я умею, — говорили про него скромняги.

Им было невдомек, что Пыпину, который уже полвека пренебрегал утренней зарядкой, не так-то просто сделать и обычный кульбит.

— Чего ругаетесь? — обиделся Пыпин. — Может, это не я, а вы ходите вниз головой? Может, я держу на руках вашу планету? Вот возьму и перестану держать, и пусть она летит в тартарары. — И старый хулиган, кряхтя, перевалился на ноги.

Среди невежественных скромняг, считавших, как известно, знания проявлением зазнайства, поднялась такая паника, что Пыпин перепугался сам.

— Ладно, не бойтесь. Вашу планету держит другой наш человек. Скромный, а потому и невидимый, как и вы, — солгал хулиган, вдруг неожиданно пожалев скромняг.

— И ему при такой нескромности удалось остаться невидимым? — изумился кто-то из толпы.

— Я бы ни за что не решился на такую потрясающую нескромность. Это же надо: держать на себе целую обитаемую планету! — произнес и с ужасом и с восторгом другой скромняга.

— Они, наверно, тщеславцы, — предположил кто-то еще.

— Да на тщеславцев-то, пожалуй, не похожи. Они напоминают землян. Разве что возрастом немного постарше.

Я обернулся на этот голос и заметил, что его обладатель не был полным невидимкой. Там, где он стоял, на высоте человеческого роста, сверкало круглое врачебное зеркало. Я обрадовался этому человеку, потому что он не являлся образцовым скромнягой и с ним, наверное, можно было поговорить.

— Доктор, — сказал я, шагнув к нему, — а где сейчас эти земляне? Девочка и мальчик?

— О, лучше бы вы не спрашивали о них! — воскликнул врач-скромняга. — Это была печальная история. Первой появилась девочка Маша. Мы до сих пор не можем понять, как она попала на нашу планету, хотя над этой загадкой ломали умы самые никудышные скромняги. Девочка пыталась нас убедить, что быть чрезмерно скромным очень плохо.

Едва доктор повторил Машины слова, как послышался дружный удаляющийся топот, и я понял, что толпа разбежалась, испугавшись Крамольных речей. И мы остались втроем.

— И тогда ей тоже никто не поверил, — продолжал врач свой рассказ. Трудно сказать, что бы еще предприняла эта настойчивая школьница, если бы о девочке с Земли не узнали тщеславцы. Они похитили Машу и унесли ее в лес. А вскоре появился мальчик. Узнав, что Машу похитили, он тотчас отправился в лес за Машей, и с тех пор о них ничего не было слышно.

Я попросил отвести нас в лес, но врач, смутившись, сказал:

— Я бы вас отвел, если бы знал, что это такое. Мне говорили, что лес — это место, где обитают тщеславцы, и что оно находится где-то за городом.

— Интересно, как вам удалось построить свои дома и эти автомобили, если вы даже не знаете, что такое лес? — спросил я, подумав, что, может, туземцы шутят, разыгрывая нас, землян, притворяясь излишне скромными.

И тут я заметил, что дома иссечены трещинами и стоят кое-как, скособочившись, того и гляди рухнут от слабого дуновения ветра. И машины тоже ползают как-то боком, задыхаясь и кашляя.

— Мы уж и сами не знаем, когда построили город, — смущенно пробормотал врач, и под зеркалом в воздухе появилось розовое пятно.

Врачу стало так неловко за себя и своих сограждан, что он даже не сумел скрыть краску стыда.

«Если так будет продолжаться и дальше, то эта страна превратится в руины, — с горечью подумал я. — Я должен спасти скромняг и их страну от верной гибели. А Маша и Толик, отважные ребята, еще продержатся час-другой».

Но как излечить туземцев от чрезмерной скромности, этого я не знал. И уже было отчаялся, да неожиданно вспомнил слова эполета о том, что его земляки вернутся к нормальному образу жизни, когда кто-нибудь из людей наконец-то достигнет предела скромности. Это был ключ к спасению скромняг. Ах, если бы кто еще научил, как им пользоваться! Но нас было только двое, а вернее, я остался один. Пока я был погружен в свои размышления, Пыпин исчез. Видимо, начал действовать, плести против меня новые сети.

Словом, на мудрый совет нечего было рассчитывать, и я, доверившись судьбе, — что будет, то будет, — сказал врачу:

— Ладно, отведите меня к президенту страны. Может, мне, как всегда, удастся что-нибудь случайно придумать.

Президентский дворец оказался в двух шагах от места нашей высадки на планету. Я распрощался с врачом у порога приемной, и невидимый секретарь авторучка и блокнот — ввел меня в огромный, но запущенный кабинет и доложил о моем прибытии. Навстречу мне из-за широкого письменного стола вышли строгий черный галстук, белоснежные манжеты и лакированные туфли с острым носком. И сейчас же заиграл оркестр невидимок, и невидимый хор торжественно пропел:

— Это наш гимн, — пояснил президент и приветствовал меня как представителя далекой, но дружественной цивилизации, сказав, что недавно здесь уже были двое землян и тут же исчезли, еще до начала официальной встречи.

Затем мимо меня промаршировал почетный караул. Я узнал его по бряцанию невидимого оружия и нестройному топоту сапог.

Когда ритуал был исчерпан, президент предложил мне сесть в широкое пыльное кресло и жалобно сказал, имея в виду прошедшую церемонию:

— Каждый раз как нож в сердце торжественная шумиха, необходимость произносить уж очень громкие слова! Не обижайтесь, это я говорю всем нашим гостям, — и, оживившись, с надеждой: — Ну, как там наш эполет? Удался ему контакт? Или он… так и не решился?

Я красочно рассказал об успешной миссии экипажа «Скромняги».

— Слава нашей скромности, наконец-то я скоро отмучаюсь! — радостно воскликнул президент. — Теперь-то эполет не отвертится! Теперь-то он точно займет мое место! А меня снова будут считать простым и скромным человеком.

— Это ты-то скромный? — послышался издевательский голос Пыпина.

Матерый хулиган сидел на широком и пыльном подоконнике и открыто надсмехался над президентом страны.

— И вообще, никакие вы тут не скромные, — продолжал Пыпин. — Если уж кто и в самом деле до отвращения скромен, так это вот он. Наш юнга! Верно я говорю?

Хвалить себя очень плохо, но еще хуже скрывать явную правду. И я понял, что Пыпину все-таки удалось поймать меня в ловушку.

— Ну, ну, не может быть, да он и сам несогласен, — сказал президент, неверно истолковав мое затянувшееся молчание.

— Отчего же, я в самом деле несколько скромен, — вынужденно признал я.

— Не несколько, а очень, — нагло поправил Пыпин.

— Да… очень, — подтвердил я, краснея, потому что это уже напоминало настоящее хвастовство, это была как бы хвастливая скромность или скромное хвастовство.

— Он самый самый… он скромнейший из всех скромных. Ну, скажи сам, — не унимался безжалостный хулиган, понимая мое ужасное состояние.

Я молчал, крепился изо всех сил, но президент беспокойно заерзал в кресле, спросил у меня:

— По-моему, он слишком хватил?

— Не слишком, — возразил Пыпин. — Он предел скромности. Его апофеоз! Хотя я и не знаю этого слова. Но точно: апофеоз! Дальше скромничать некуда.

— Но такой человек еще не родился на свете! — сказал президент, огорченно покачав головой.