Новосёлы - Мисько Павел Андреевич (электронная книга .TXT) 📗
– Была твоя, а теперь всехная, – поправился Вася. – У меня поживёт, пока котята подрастут. Им с людьми надо жить, а то будут дикими…
Нет, не свои слова говорил Вася. Не иначе, Левон Иванович так сказал.
Только я это подумал, а дядя Левон и говорит:
– Да, да, друзья мои! Даже человек без людей может одичать…
Мы молчали и морщили лбы – думали над этими словами.
– Василий! Георгий! – позвал дядя Левон Васю и Жору, как взрослых. – Давайте кончать работу!
Мы с Павлушей подошли посмотреть, что они делают.
О-ле-ле, так вот откуда тогда Вася и Жора надёргали лучин на «шпаги»! Метра на три обкололи глиняный панцирь с трубы, выдернули из-под проволоки. Раздели ту трубу, по которой горячая вода в дом подаётся. Даже войлок в одном месте продрали, интересовались, есть ли в серёдке железная труба. Вот дурачьё! Да так всё тепло растеряется по дороге, вода остынет, пока к батареям придёт.
И как узнал Левон Иванович об этой трубе, у кого выспросил? Как он уговорил этих вредителей самим всё починить-исправить?
Дядя Левон откалывает от полена короткие, неуклюжие лучинки, пробует засунуть под проволоку в тех местах, где были «шпаги». Выбитую плешь замазывают, штукатурят Вася и Жора.
– И вы, кажется, в мушкетёров играли? – спросил у нас Левон Иванович. – А теперь бросили товарищей в беде. Нехорошо! Вон в углу глина, как нарочно оставили строители. Павлуша наковыряет, разомнёт помельче, а Женя принесёт воды. Сделайте ещё один замес, а то не хватит…
И мы выполнили всё в точности, как говорил дядя Левон, намесили им свежей глины. Не в ведре: прямо на том месте, где она лежала. Охотно месили: просто удивительно, как нам всегда хорошо с Левоном Ивановичем!
Выходили из подвала, задрав кверху перепачканные руки. Не салютовали, нет… Серёжа нёс в подоле Мурку и котят. Вася шёл за Жорой, задрав не только руки, но и гордо выпятив живот. Он распевал что-то своё:
– Э-ге-ге, нас пятеро всех! А с дядей Левоном шестеро! Мы «артековцы», у нас есть тайна!
Вдруг он споткнулся – бух Жоре в спину головой!
– Ну! Ты! – Жора на ногах устоял, но вскипел, повернулся к Васе.
А Вася на его гнев – ноль внимания. Присел и рассматривает, обо что это он споткнулся? Подергал за какую-то палку – торчала из-под двери кладовки.
– Не трогай, это чье-то имущество, – сказал Левон Иванович. Он замыкал шествие.
Вася дернул палку изо всех сил – ж-жих. Из-под двери выдернулась не просто палка, а палка с фанерным щитком. На щитке под кнопкой даже остался клочок размалёванной бумажки.
– О-о-о! – вырвалось у всех. Потому что все узнали – тот щиток, что когда-то вбивал дядя Левон возле камня-валуна! С рисунком нашего сквера!
– Это кладовка Дервоеда! – закричал я. – Одиннадцатый номер – его квартира!
Левон Иванович взял у Васи палку со щитком, повертел в руках, задумчиво постучал пальцами по фанере.
– Да-а… Задвинь назад. Мы просто будем знать об этом – и все… – Он вздохнул и пакачал головой.
Серёжа нёс Мурку, нёс – и унёс прямиком в свою квартиру! Вася даже не вспомнил про кошку, забыл, что грозился забрать её к себе.
Когда все умылись, привели себя в порядок, вышли опять во двор, Павлуша, правда, побыл с нами совсем немного и пошёл в магазин за хлебом.
Шли из школы улыбающиеся Женька с Галкой, остановились возле нас поболтать. Шла из магазина тётя Клава, несла в сетке чёрную редьку и красные стручки перца – остановилась. Вышла наша бабушка с Мариной погулять – и задержалась возле тёти Клавы. Возвращалась с работы Галкина мама – и та присоединилась к толпе.
На асфальтированной дорожке, что шла через все дворы квартала вдоль домов, появился чёрный «Зил» Ивана Ивановича. Медленно ехал, важно, чтоб все люди обратили на него внимание. И мы начали наблюдать за машиной ещё издали. Не доехав до нас метров сорок, разноцветный студент-шофёр посигналил, хотя на дороге никого и не было. Машина свернула влево, перед сквером. Объехала деревья удачно… И в гараж заехала без приключений!
Только перестали смотреть на гараж Дервоеда, как из-за другой стороны дома, с улицы вырулила ещё одна легковушка – серенький «Москвич» Гаркавых. Остановился он напротив крыльца, мы дали ему дорогу. К машине бросился Женя, открыл заднюю дверку. Достал корзинку с грибами и большущую щуку. Мы сразу окружили Женю.
– Ой, сколько белых, боровичков! – присела на корточки возле корзинки Галя. – Какие они все хорошенькие – как точёные!
– Штук пятнадцать… – выбралась из машины с пучком какой-то травки в руках Женина мама. Она начала говорить с женщинами о том, как хорошо осенью в лесу, какая красота, сколько разных грибов!
– Есть грибы, есть! – подтвердил бодрым голосом дядя Коля. – И рыба есть. Хорошая грибалка.
Женя дал Марине подержать щуку. Марина подняла ее за свернутый обручем прутик, пропущенный через пасть и жабры. Ну и страшилище! Голова возле носа Марины, а хвост до земли достаёт.
– Ух! Ух! – восхищалась Марина.
– Кило три, наверно, – сказал Николай Николаевич.
– Дай и мне подержать! – пристал я к Марине. И все дети запрыгали: «И мне! И мне!»
Дервоед уже отпустил «личного» шофёра, подошёл к нам. Раньше он всё время сторонился людей, а сейчас сам подошёл и первым заговорил:
– Это что – грибы? И вы не боитесь их брать?
Гаркавые растерялись от такого вопроса.
– А чего их бояться? – сказала Женина мама. – Я же бледных поганок не беру и мухоморов не беру.
– И вы убеждены, что это не поганка? – Иван Иванович взял из корзины самый красивый белый гриб.
– Ну, знаете!.. – возмутилась Женина мама.
– Это боровик! – сказала Марина, отдала щуку мне и начала рассматривать грибы.
Все засмеялись: ребёнок знает, а Дервоед – нет!
Иван Иванович не сдавался:
– Напрасно смеётесь… Я слышал, есть такой гриб – сморчок. Вроде хороший с виду, а – отрава!
– Сморчки растут весной, а не сейчас. – Дядя Коля начал нервничать. – Хорошие, между прочим, грибы. Строчки и сморчки заграница у нас на золото покупает.
– А может, и это сморчок? – Иван Иванович показал всем красавец гриб. – Осенний сморчок! Как будто боровик с виду, а в самом деле – сморчок.
И опять все захохотали. Дервоед даже по сторонам посмотрел: что это так развеселило людей?
Николай Николаевич молча подошёл к нему, забрал гриб, забрал у меня щуку. Бросил гриб в корзинку, сунул её и щуку в руки Жене и кивнул на дом: «Отнеси!»
Женя тут же исчез за дверью.
Иван Иванович обиженно и гордо отошёл к соседнему дому – погулять.
Он уже дошёл до той половины дома, где на первом этаже будет пионерская комната. И тогда из нашего подъезда выглянула, словно подкарауливала, тётя Клима. Николай Николаевич как раз садился в машину – отогнать в гараж.
– Соседушка, дорогой… – протянула к нему руки жена Дервоеда. – Выручите, пожалуйста… Подбросьте меня к московскому поезду. Очень уж трудно вечером с двумя чемоданами в автобусе.
Дядя Коля недоуменно посмотрел на гараж Дервоеда, потом на тётю Климу.
– А разве…
– Куда это вы вдруг собрались? – удивилась и тётя Клава.
Все подошли поближе к жене Ивана Ивановича.
– Какое же это вдруг, голубушка? – вопросом на вопрос ответила она и провела взглядом по толпе. – Какое же вдруг? Лучше бы ты спросила: как ты до сих пор жила с ним, терпела?.. Раньше дети связывали нас, а теперь у детей свои семьи в Москве.
– А внуков у вас много? – не вовремя поинтересовалась моя бабушка.
– Двое… Буду помогать растить их, воспитывать. Пенсия у меня хорошая, проживу. А здесь и он на мои деньги живёт, свои все прячет.
– А-а-а…
И никто больше ничего не спросил. Не спрашивали даже, почему сам Иван Иванович не отвезёт тётю Климу на вокзал, хоть в гараже стоят сто «лошадиных сил».
– Так что, Николай Николаевич, миленький?.. Может, выручите меня?
