Грот афалины (илл. В. Барибы) - Мисько Павел Андреевич (электронная книга .TXT) 📗

В это время со скамьи вскочил молодой человек, приблизился к Янгу, схватил его за локоть и повел перед собой в кормовой салон, столкнул по ступенькам вниз. Падая, Янг крепко ударился, но тотчас вскочил на ноги, оглянулся. Тот, что спустил его по ступенькам, вместо пальца приложил к губам дуло пистолета — «Тс-с-с!». В это время открылась дверь из машинного отделения, показался машинист или помощник капитана, рванул дверь рубки со словами: «Отклоняемся от курса! Что случилось?» Навстречу ему из рубки два раза выстрелили, помощник схватился за живот и упал под ноги молодому бандиту. Тот оттолкнул убитого от себя и стал возле дверей машинного отделения, следя, чтоб больше оттуда никто не вышел.

Янг присоединился к синьоре и оторопело глядел, что будет дальше. В салоне уже судорожно всхлипывали-стонали от страха. «Мадонна миа! Мадонна миа! Такая траджико морте [8]! И нас… могут… морте…» — шептала синьора Тереза.

Тем временем в дверях машинного отделения показалась еще одна голова — матроса, и бандит, торчавший у двери, ударил его рукояткой пистолета по голове, и тот осел, исчез с глаз. Тогда бандит стал спихивать в те двери, вниз, и убитого. А в салоне в это время плакали женщины. С одной сделалась истерика: судорожно всхлипывая и рыдая, она вскрикивала: «Мамочка моя! Деточки мои!» Мужчины пытались громко протестовать, мол, будут жаловаться, как только теплоход… Однако стоило грабителю, стоявшему у дверей, грозно шевельнуть пистолетом, чтоб все тотчас умолкли.

— Сидеть и не шевелиться! Вещей не трогать! Стреляю без предупреждения! — и тут же стрельнул по сумке одной дамы, которая пыталась пододвинуть ее ближе к себе: — Я же сказал не шевелиться!

Из капитанской рубки вышел первый бандит, подался в носовой салон, где началась какая-то заварушка, послышались те же угрозы: «Не вставать! Не шевелиться! Пристрелю на месте!»

В окно салона Янгу видно было, как тает на горизонте остров Главный, как маячат вдалеке рыбацкие моторные и парусные баркасы и джонки. Рыбаки занимались своим делом, и ни один не подозревал, что делается на теплоходе.

«Куда мы плывем? Куда приказали держать курс? Надолго ли хватит сил у раненого капитана?» — тревожился Янг.

«Отвезут подальше в сторону, ограбят и потопят… Подорвут вместе с кораблем! А тут и путей морских нет, никто не будет искать…» — шептались в салоне.

А теплоход все плыл и плыл в сторону Голубого острова, и даже самых высоких деревьев Главного уже не было видно — растаяли в дымке.

Откуда взялся черный катер с пулеметом на носу, Янг не заметил. Глянул в иллюминатор тогда, когда другие пассажиры усердно завертели головами, пристально следя за маневрами катера. А тот сделал один круг около теплохода, будто брал его в петлю, сделал другой. Люди, стоявшие возле пулемета на катере и вдоль бортов с оружием в руках, махали этим оружием капитану, чтоб застопорил ход. И теплоход вскоре остановился, тихонько закачался на волнах. Черный катер тотчас подплыл к правому борту, с катера на теплоход полетели веревки с четырехлапыми крюками на концах. Пираты подтянули и пришвартовали свой катер вплотную, ловко, как коты, перебрались на теплоход. Каждый держал в руках мешок из пленки и оружие — пистолет или автомат, все мгновенно рассыпались по салонам и палубам. Пираты не все были с виду китайцами, были и похожие на малайцев.

В короткой суете, когда было отвлечено внимание того, что стоял у двери в машинное отделение, донна Тереза успела сорвать с пальца один перстень с бриллиантом, бросить его в кошелек, а кошелек сунуть под Тото в изгиб Янгова локтя.

И тут снова прогремел выстрел — пальнул тот, что стоял у дверей машинного отделения. Женщина, начавшая заранее вынимать из уха золотую сережку, ойкнула и схватилась за руку — из-под пальцев заструилась кровь.

— Сидеть смирно! Не шевелиться, пока до вас не дойдет очередь! — прокричал бандит.

Пираты управлялись быстро. У кого перстенек не снимался, силой сдирали чуть ли не с кожей. У одной женщины так рванули сережку, что по шее потекла кровь. В мешки летели перстни, кулоны, колье, браслеты, крестики с цепочками, жемчужные ожерелья, деньги. Выворачивались сумки, даже некоторые чемоданы, баулы и коробки, но в тряпках долго не копались, и самих тряпок не забирали. И без них мешки наполнялись быстро. Янг с ужасом ждал приближения пиратов, кошелек жег руку.

— Икскьюз ми! Миль пардон, мадам! — от почтительного тона пиратов по спине бежали мурашки.

Янг видел только глаза, глаза, глаза… Вытаращенные, полные страха глаза пассажиров. Даже всхлипов больше не было слышно, лишь полузадушенное «гмг… гумг…» — люди боялись открыть рот. У многих были вставлены золотые зубы или коронки — хоть бы их не вырвали!

Синьора Тереза сняла с себя украшения быстро, за что заслужила глумливую благодарность-поклон: «Мерси боку! Сенкью вери мач!» Янга пират согнал с места, думал, что-нибудь спрятано под ним. А под собаку поглядеть не догадался!

Минут через десять грабеж окончился, отовсюду послышались выкрики пиратов: «Все! Закругляйтесь, черепахи! Отчаливаем!» Потом — топот ног, скрежет снимаемых крюков… Густой рев мотора черного катера.

Кто-то запоздало завопил-закричал:

— Радио! Быстрее по радио передать, полицию вызвать!

— Разбито уоки-токи, прострелено! — ответил ему другой голос.

Из машинного отделения вылез перепуганный матрос с засохшими потеками крови на лбу. Открыл капитанскую рубку… Капитана возле штурвала не было, лежал на полу.

— Врача надо! Нет ли среди вас врача?! — кричал матрос, вытаскивая из рубки капитана. «Врача! Врача!» — повторили его просьбу многие голоса, даже наверху, на передней площадке.

Врач нашелся — женщина. Она быстро спускалась по ступенькам с передней палубы, а за нею шел толстенький человечек, наверное муж, просил: «Элен, не надо! Не ходи, какое тебе дело до всего этого? Может, они еще вернутся!» Но врач шла за матросом в кормовой салон, куда тот перенес капитана и положил на скамью. Женщина-врач, бросив сумку на руки толстяку, молча лила на свои ладони духи или одеколон, мыла им руки: «Разденьте его!» Перед нею расступились, пропуская к капитану, и опять скучились, и потому поглядеть, что она будет делать с раненым, Янг не смог. Если бы собаки не было на руках.

Матрос выбрался из толпы, стал к штурвалу. Теплоход набрал скорость, лег на нужный курс.

— Янг? Где ты, Янг? — испуганно кричала синьора Тереза, и ему пришлось выйти из толпы. — Садись, миленький, вот сюда! И никуда не уходи, а то я с ума сойду! — приподняла Тото и вынула из-под него кошелек. — Мои диамантэ… бриллиантэ… Золотые вещи… Еще немного, и эти бандиты сделали бы меня нищей. Вы спасли меня от разорения! — она поцеловала Тото в нос, а Янга в щеку… — Даже не верится, что спаслись от смерти… — И она с опозданием заплакала-зарыдала.

— Ты же, гляди, приходи назад! Навести брата, передай ему мой привет — и возвращайся! Сколько брату лет — всего двадцать? Как жаль, а мне за тридцать… Только ты об этом никому не говори, хорошо? Запомни номер комнаты — триста семнадцать… Отель «Морская лилия…». На вот тебе на мороженое… — синьора Тереза дала ему три доллара. — Потом я рассчитаюсь с тобой лучше… О, я тебя не обижу! Я тебе сделаю такой подарок — тебе и не снился такой! — соблазняла «мадам Ой», она не очень верила, что Янг вернется к ней. — А риведерчи, миленький!

Первые, самим заработанные деньги… Янг почувствовал себя совсем взрослым и самостоятельным.

Пока бежал в дельфинарий, мороженое покупал два раза. Никогда в жизни не пробовал его — вкусное!

Кого ни спрашивал, все знали, как пройти к дельфинарию, все показывали дорогу правильно. Но подошел к воротам и увидел, что они связаны цепью, на которой висит замок.

Постоял, печально поглядел сквозь решетку на то, что было на территории дельфинария. А видел только густые кусты и деревья — парк. Сквозь листву чуть-чуть виднелись круглые бока какого-то не очень высокого строения с оконцами-иллюминаторами.