Сильвия и Бруно - Кэрролл Льюис (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
И пока леди Мюриел, которой помогал Артур (пришедший ранее), готовила детям чай и нарезала пирог, я пытался занять графа разговором; однако он был невнимателен и рассеян, и дело не двигалось. Наконец внезапным вопросом он выдал причину своего беспокойства (истинный английский джентльмен, он, видимо, долго с собой боролся).
— Не позволите ли взглянуть на цветы, что у вас в руке?
— С удовольствием! — сказал я, передавая ему букет. Я отлично знал, что Ботаника — его страсть, а эти цветы казались такими необычными и загадочными, что мне самому было интересно узнать мнение ботаника.
Его беспокойство нимало не ослабело. Наоборот, граф что ни секунда, то более возбуждался, разглядывая букет со всех сторон.
— Всё это цветы из Центральной Индии! — промолвил он, откладывая часть цветов в сторону. — Это очень редкие цветы даже для тех мест, и я никогда не встречал их в других частях света. Эти два — из Мексики, а этот... — он вскочил и подбежал с цветком к окну, чтобы обследовать его при лучшем освещении, и даже кожа на его лбу ходуном заходила от возбуждения, — этот, я готов поклясться... Но у меня же имеется книга по Индийской Флоре... — Тут он снял с полки том и дрожащими пальцами стал перелистывать страницы. — Так и есть! Сравните его сами с этим рисунком! Копия! Это цветок анчара, который обычно растёт в самой чаще, а его цветы, стоит их сорвать, так быстро вянут, что не успеваешь даже выйти из лесу, а они уже совершенно потеряли свой вид и цвет! А этот ещё сохраняет всю свою свежесть! Где вы раздобыли эти цветы? — спросил он, едва способный от волнения говорить.
Я взглянул на Сильвию, которая ни словом мне не ответила, но с тревожным видом приложила палец к губам, затем движением головы приказала Бруно следовать за ней и выбежала в сад. Я почувствовал себя подсудимым, у которого внезапно дали дёру два самых важных свидетеля.
— Позвольте мне подарить вам эти цветы, — промямлил я наконец, совершенно не видя выхода из тупика. — Вы всё равно лучше в них разбираетесь.
— Принимаю с величайшей благодарностью! Но вы так и не ответили мне... — решился было настаивать граф, но тут его прервало, к моему несказанному облегчению, появление Эрика Линдона.
А вот что до Артура, то его настроение, как я заметил, с появлением новоприбывшего отнюдь не улучшилось. Его лицо потемнело, он несколько подался назад из нашего кружка и больше не принимал участия в разговоре, который в последующие минуты всецело принадлежал леди Мюриел и её бодрому кузену — а обсуждали они кое-какие новые музыкальные сочинения, только-только дошедшие из Лондона до этих мест.
— Попробуй-ка вот это, — попросил Эрик. — Ноты, на первый взгляд, не слишком сложные, а сама песня как нельзя лучше подходит к случаю.
— Тогда это наверно вот какая песня:
Чаепитье в пять часов
Так люблю, что нету слов!
Выпить я всегда готов
Чашку чая в пять часов! —
со смехом говорила леди Мюриел, садясь за пианино и пробегая пальцами пару-другую аккордов.
— Не совсем, эта песня на старую тему «вечно верна, вечно одна». Про несчастную влюблённую парочку: он пересекает солёные воды, она оплакивает своё одиночество.
— Подходящая к случаю, ничего не скажешь, — поддразнила она его, в то время как он ставил перед ней ноты. — Я, значит, оплакиваю одиночество? И кто же это меня так разобидел, позвольте спросить?
Она разок-другой проиграла мелодию, сначала бегло, потом помедленнее, и наконец исполнила перед нами саму песню, притом с такой элегантной непринуждённостью, словно знала её с детских лет:
«Сошёл он с трапа как герой,
Удачами богат,
К её щеке приник щекой,
Она же прячет взгляд.
Молчит она — “Кому нужна
Чреда моих скорбей?
Неужто он любил меня,
Плывя за семь морей?”
“Тебе жемчужину я вёз,
Пересекал моря —
Узнай же свет глубинных звёзд,
Любимая моя!”
Суёт в ладонь, в глазах — огонь,
А сердце шепчет ей:
“Любил меня, любил меня,
Плывя за семь морей!”
Сверкает искрами в глаза
Прибрежная волна;
Вдали сокрылись паруса,
И вновь она одна.
Но, боль поглубже затая,
Верна мечте своей —
“Любя меня, любя меня,
Поплыл за семь морей!
Меж ним и мной простор морской,
Но не порвалась нить;
И нет помех сближенью тех,
Кто может так любить.
Готова ждать, любовь храня,
Немало лет и дней —
Любя меня, любя меня,
Плывёт он средь морей!”»
Выражение неудовольствия, которое появилось на Артуровом лице, стоило молодому капитану в таком легкомысленном тоне заговорить о Любви, во время исполнения песни совершенно исчезло, и слушал он с видимым восхищением. Но лицо его вновь потемнело, когда Эрик с притворной скромностью промолвил:
— Я же говорил: подходит к случаю — ведь и я капитан.
Желая прекратить мучения моего друга, я поднялся, чтобы откланяться, тем более что граф снова начал свои в высшей степени обременительные расспросы насчёт цветов: «Вы ещё не...»
— Нет, нет, благодарю, чаю с меня достаточно! — поспешно отозвался я. — Нам и в самом деле пора идти. Доброго вечера, леди Мюриел! — Мы распрощались и сбежали, пока граф неотрывно рассматривал свой букет.
Леди Мюриел проводила нас до дверей.
— Вы не представляете, какой приятный подарок сделали моему отцу, — с теплотой в голосе сказала она. — Он страстный ботаник. Сама я, боюсь, ничего не понимаю в этой науке, но содержу его Сухой Сад в полном порядке. И сейчас я должна буду подготовить несколько листов промокательной бумаги, чтобы засушить его новые сокровища, пока они не начали вянуть.
— Это нисколечко не поможет, — сказал Бруно, поджидавший нас в саду.
— Почему не поможет? — спросил я. — Знаешь ли ты, что я вынужден был подарить букет, чтобы пресечь расспросы?
— Пользы от этого никакой, — подтвердила Сильвия. — Они только огорчатся, когда увидят, что цветы исчезли.
— Как, исчезли?
— Не знаю, как. Но они исчезнут. Наша няня, и та оказалась всего лишь Помелом — помните, та, которую Бруно соорудил?
Последние слова она произнесла шёпотом, не хотела, видимо, чтобы Артур слышал. Но этого можно было не опасаться; маловероятно, чтобы он вообще замечал детей — шагал себе, молчаливый и отсутствующий, и когда на опушке леса дети торопливо попрощались с нами и побежали прочь, он, казалось, пробудился от сна наяву.
