Грот афалины (илл. В. Барибы) - Мисько Павел Андреевич (электронная книга .TXT) 📗
— И не надо! Главное — остров наш, лагуна. Я, когда первый раз приезжал на Диего-Гарсия, тоже не мог поверить, что можно будет столько всего сделать, — с нажимом говорил «боксер». — Диего в плане треугольный, а Биргус — как панцирь черепахи. И лагуна у Диего с севера, а не с юга, как на Биргусе… На Диего в проходе в лагуну три небольших островка. Между ними хорошие проливы. А на Биргусе пришлось взрывать, очищать проход от рифов. И в середине лагуну пришлось почистить. Зато такая стоянка для субмарин будет — люкс! И всего за полмиллиона долларов, для нас это раз плюнуть.
Снова заиграл оркестр, теперь нечто мелодичное и спокойное. Но разобрать, что говорилось за соседним столиком, было уже трудно. Толстяк и женщина сблизили головы и зашептались о чем-то своем, время от времени бросая тревожный взгляд на бумажник, лежавший возле Пуола.
Певец не пел, сидел на краю сцены и лениво тянул из горлышка бутылки какой-то напиток. Он был бледный, точно болел чахоткой, и казался очень усталым; пил из бутылки и полоскал при этом горло. По всему видно было, что ему страшно надоели эти концерты — одно и то же каждый вечер.
Официант принес заказ: два штофа, тарелки. Сам наполнил бокалы: Пуолу — «Рашн водка», Раджу — «Мартини».
Пуол точно проснулся от каких-то гнетущих дум, уставился на свой бокал, потом взглянул на Раджа. Хотел запротестовать, что будут пить не на равных условиях, но Радж опередил его:
— Не гипнотизируй бокалы… У меня еще дела.
Пуол взял свой бокал, рука его дрожала. Понесли бокалы к губам не чокаясь. Пуол отхлебнул и сразу вытаращил глаза, поперхнулся и закашлял… И пока он кашлял, посинев и отвернувшись от стола (водка попала не туда), из-за соседнего столика поднялся взволнованный толстяк с «гаваной» в руках. Уже стоя, откусил кончик, сплюнул на пол и подошел к их столу.
— Разрешите воспользоваться вашими спичками, — пробормотал он, не выпуская сигару изо рта, и потянулся к спичкам, не ожидая ответа.
Пуол все еще кашлял и сипел, не в силах вымолвить слова, и Радж кивнул сам, разрешая. Радж видел, что такой же коробок спичек лежит и на том столе, из-за которого встал толстяк, там прикуривали от них уже не раз. Радж снова перевел взгляд на толстяка и заметил, что у того дрожат руки, огонек не попадает на кончик сигары. И не удивительно: толстяк смотрел не на огонек, а на бумажник! Будто ощупывал глазами, обследовал его. Прикурил наконец, кивком поблагодарил — и сел за свой стол. Пуол, хотя и перестал кашлять, отворачиваться от стола, не заметил, куда смотрел толстяк, какое выражение лица и какой взгляд были у него.
— Ты что мне заказал? — просипел Пуол. — Ты меня отравить хочешь?! — говорил он как бы в шутку, но с угрозой.
— А что — понравилось? — сделал невинное лицо Радж. Глядел на переносье Пуола, а боковым зрением видел, что за соседним столом толстяк с женой шепчутся. Женщина встала, быстро пошла к выходу.
«Аг-га… Пуол сейчас пожнет то, что посеял. Бумажник опознали…» — Радж даже немного обрадовался: так дураку и надо.
«Что делать? Могут принять за соучастника кражи… Ждать развязки или придумать какой-нибудь повод и покинуть Пуола? Но тогда он может подумать, что я испугался его».
Встал, направился к окну, сам открыл его, толкнув обе половинки. Возвращаясь, подумал: «Может, поискать Амару или пригласить кого-либо на танец?» Ни сидеть рядом с Пуолом за столом, ни говорить с ним не хотелось. Но оркестр умолк.
Пуолу тоже не сиделось.
— Брось забавляться «мартини». Хоть разок вот этого… — потянулся он со штофом водки к его бокалу. Плеснул, Радж не успел отставить. — Хо-хо! Коктейль «Белый медведь…». Я и себе так сделаю… — Пуол в обе руки взял по штофу, плеснул в свой бокал из одного, из другого. И не успел поставить штофы на скатерть, как за его спиной выросли двое полицейских — незаметно подошли вдоль стены от окна. Пуол увидел, как чужая рука потянулась к бумажнику, и сам цапнул его. — Вы что?! — вскочил он.
Но другой полицейский нажал рукой на его плечо:
— Сиди, молодой человек!
— Этот бумажник — ваш? — спросил первый полицейский, оттопыривая толстую губу.
— А чей же еще! — снова хотел вскочить Пуол, но второй полицейский снова нажал на его плечо.
А к столу уже вплотную подошли, чуть животами не налегли толстые мужчина и женщина.
— Врет он. Это вор!
— Ага. У моего мужа бумажник вытащил!
— Перечислите, что было в бумажнике, — обратился к толстяку полицейский.
Тот назвал сумму. «Но их может уже и не быть!» — добавил он, спохватившись. Назвал документы, которые были в бумажнике, на чье имя выписаны. «Их тоже может не быть, мог выкинуть где-нибудь!» — Пока толстяк говорил это, женщина протянула руку к Пуолу, вцепилась в волосы: «Ворюга! Мафиози!» Полицейскому, стоявшему позади Пуола, пришлось уже защищать его, разнимать пальцы женщины: «Мада-а-ам! Мадам!» Толстогубый полицейский между тем потрошил бумажник, раскладывая на столе то, что было в нем. Толстяк вскрикивал: «Паспорт цел! И водительские права!.. И билеты на самолет… И страховой полис! И чековая книжка!» Он протягивал руки к тому, что раскладывалось, но сразу отдергивал, будто обжигался или боялся оставить отпечатки пальцев, и все вытирал мокрый лоб и залысину большим клетчатым платком:
— Ну вот… И черт с ним! Отпустите! — говорил по лицейскому.
— Не отпускайте! — почти визжала женщина. — Это одна шайка! Они заодно! — показала она на Раджа.
— Пройдемте, господа, в полицейский участок. И вы тоже с нами! — приказал Раджу первый полицейский.
Радж встал, прикидывая, сколько стоит сделанный им заказ, вынул деньги. Полицейский поспешно собрал со стола все, что разложил на нем. И тут от окна послышался звонкий мальчишеский голос:
— Не трогайте Раджа! Радж ни в чем не виноват! — Янг прыгнул с подоконника, подбежал к столу.
— Ты?! — опешил Радж.
— Дядечки, он не виноват! — затормошил Янг полицейских за рукава. — Пуола берите! Он — гад!
Вокруг уже собралась толпа. Нервничал, суетясь, администратор, порываясь что-то сказать.
Пуол затравленно озирался, втянув голову в плечи:
— Сам ты гаденыш!.. Попомнишь еще меня!..
— Янг, ты уходи! Без тебя разберутся… В дельфинарии меня будешь искать… Уходи! — Радж успел обнять Янга и оттолкнуть от стола.
Толстогубый полицейский, однако, рассудил иначе.
— Мальчик, и ты с нами пойдешь. До выяснения всех обстоятельств.
— Правильно! — лезла под руки полицейским толстуха. — Всех! Под корень! Выпустите, а они нас укокошат!
Пока выходили, Радж успокаивал Янга, поглаживая по плечам. Когда пытался что-нибудь сказать, толстогубый приказывал молчать.
Вслед им гремела веселая музыка.
Глава третья
Никто не ожидал, что поднимется ураган, потому что время зимних циклонов и беспрестанных штормов окончилось в ноябре.
Янг, выпущенный из полицейского участка, шел к отелю, а листья пальм тревожно шелестели, по улицам носился вихрь. Почти не было слышно ночных птиц и цикад. Дышать было трудно, воздух стал таким густым, что его, казалось, можно было щупать пальцами. Шпиль на башне одного дома голубовато светился. В промежутках между домами на горизонте беспрерывно вспыхивали зарницы.
И все-таки, несмотря на удушливую атмосферу и все переживания, Янг успел заснуть. Рядом с его диваном в гостиной номера синьоры Терезы лежал Тото. Собачка долго беспокоилась, и Янг поглаживал ее да так и заснул, свесив руку на собачьи космы. Проснулся он от сильного удара грома, даже закрытые глаза слепили молнии. Тото повизгивал и лизал его руку. Сквозь вой и рев ветра, звон стекол в окнах, шум и плеск ливня слышны были рокот водяных валов на пляже, пушечные удары волн в районе пристани, треск деревьев в посадках.
— Мадонна миа, матер деи… — громко молилась в спальне донна Тереза. — Янг, мальчик мой, ты тут? — выкрикивала она меж словами молитвы.
