Теодосия и Сердце Египта - Лафевер Робин (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Нас встречал один из маминых знакомых, переводчик. Здесь, на востоке, как пояснила мама, переводчиков называют драгоманами, или толмачами. Признаюсь, мне стало спокойнее оттого, что рядом с нами будет человек, способный провести нас через эту толчею.
Наш гид – позвольте, я буду называть драгомана так, как мне привычнее, – посадил нас в экипаж, и мы сразу же отправились на железнодорожный вокзал, чтобы успеть на поезд, идущий в Каир. Поездку до вокзала я не забуду никогда. И без того узкие улочки Александрии были забиты прохожими, прилавками, толпами нищих. Глядя на них, слушая их жалобные завывания: «Бакшиш! Бакшиш!» («Подайте денежку!»), я живо вспомнила грязные переулки лондонской Семерки.
Я была очень рада, когда мы наконец добрались до железнодорожного вокзала. Наш гид вновь мастерски провел нас сквозь толпу (подозреваю, что во время межсезонья он подрабатывает пастухом) и усадил в вагон. Если повезет, к обеду мы должны быть уже в Каире.
Когда наш поезд отъезжал от перрона, я поклялась себе, что когда-нибудь обязательно возвращусь в Александрию, чтобы спокойно осмотреть этот город. Но сейчас мне нужно спешить, мне предстоит выполнить миссию, которую нельзя откладывать ни на минуту.
В дороге наш поезд нещадно трясло – так, будто рельсы были уложены прямо на песок и ничем не закреплены. Когда я сказала об этом папе, он ответил:
– Ты сама хотела испытать всю романтику путешествий, так что не хнычь.
Занятно. Я никогда не думала, что романтика может быть такой пыльной и тряской.
Мы приехали в отель «Шеферд», очень роскошный и большой. Высотой он был в четыре этажа и занимал почти целый квартал. Вдоль выходившей на улицу террасы в вазонах росли огромные высокие пальмы. У главного входа слонялись мужчины в тюрбанах. На плече одного из них сидела маленькая коричневая обезьянка. Консьерж (не знаю, как их зовут в Египте) тепло поздоровался с мамой, а на папу посмотрел с некоторым подозрением. Может, оттого, что папа был очень сердитым (наверное, его больная нога давала о себе знать), может, по какой-то другой причине – точно сказать не могу.
Мы устали с дороги, и у нас было совсем мало времени, чтобы переодеться к обеду. Папа изо всех сил старался держать себя в руках, пока бой (мальчик-коридорный) вел нас к нашему номеру. Сзади шли двое носильщиков с нашим багажом.
Как только бой открыл нам дверь, я тут же вбежала в номер и бросилась к окну. Меня охватил восторг. Как замечательно оказаться, наконец, в Каире!
Окно выходило в маленький сад с крошечным прудом и пальмами – они изящно покачивали своими резными ветками на фоне пурпурного вечернего неба, на котором уже показались первые звезды. Я глубоко вдохнула воздух, пахнущий пылью, древностью и песком, и наконец-то ощутила романтическую атмосферу путешествия. Пока носильщики вносили в номер наш багаж, я услышала слабый сухой скребущий звук. Я наклонила голову, чтобы прислушаться, но от носильщиков было слишком много шума. Я повернулась и, нахмурившись, посмотрела на носильщиков, но они были слишком заняты, чтобы заметить это. Сейчас их гораздо больше заботило то, как бы опустить на пол наши сундуки так, чтобы не разбить их и при этом не надорвать себе спины.
Папа подошел и встал рядом со мной у окна. Я посмотрела на папу снизу вверх и улыбнулась. Он улыбнулся мне в ответ, и меня поразило возбужденное выражение папиного лица. Затем снова раздался скребущий звук, и это выражение на папином лице исчезло.
– Это ты скребешься, Теодосия? – спросил он, глубоко вздохнув.
– Нет, это не я, папа. Но я тоже слышу этот звук.
Мы оба постояли, прислушиваясь, затем папа извиняющимся тоном сказал:
– Наверное, показалось. А теперь найди, во что тебе переодеться к обе…
Из-за занавески показалось маленькое темное насекомое, и я отдернула папу от окна.
– В чем де… – начал он и вновь не договорил.
Мои глаза чуть не выскочили из орбит, когда я указала папе на ковер. Прямо у папиных ног по полу полз скорпион. Я сделала два больших шага, протянула руку и осторожно отодвинула занавеску от стены. Там, за занавеской, оказалось целое гнездо скорпионов. Так вот кто издавал тот пугающий скребущий звук.
Папа оттолкнул меня подальше от стены и принялся кричать на коридорного и носильщиков за то, что они хотели поселить нас в номер, где полно скорпионов. Те пришли в ужас, поскольку, как они уверяли, даже и предположить не могли, что в этом роскошном номере могут водиться насекомые, тем более ядовитые.
Дальше начался ад вперемешку с цирком. Коридорный и носильщики кланялись и приносили свои извинения. Прибежал консьерж и добрых полчаса уверял и клялся, что в их замечательном, прославленном отеле никогда еще не случалось ничего подобного. Тысяча, тысяча, тысяча извинений.
Пока продолжался этот цирк, я воспользовалась случаем хорошенько осмотреть номер (держась, разумеется, подальше от скорпионов, которые, по счастью, ползают не очень быстро). Я осмотрела туалетный столик, увидела на нем маленькую статуэтку и схватила ее – папа уже вопил за моей спиной, чтобы я уходила из номера.
Выйдя в коридор, я разжала ладонь. На ней лежала крошечная, размером с мой большой палец, статуэтка Селькет, богини скорпионов. Так что эти скорпионы не случайно свили гнездо в нашем номере, их туда кто-то пригласил. Кто-то, знающий толк в таких вещах.
И кто же это мог быть? И зачем он сделал это?
Единственное объяснение, которое мне приходило в голову, – появление скорпионов каким-то образом связано с Сердцем Египта. Но о том, что Сердце здесь, знали только Вигмер и Стоукс, но подозревать их глупо. Разве что фон Браггеншнотт каким-то образом все вычислил или догадался. Да, но как?
Обнаружил ли фон Браггеншнотт пропажу Сердца Египта еще до посадки на пароход? Если да, то вычислил ли он, что его украл Уилл, когда столкнулся с ним? Если да, то, возможно, фон Браггеншнотт остался в Лондоне и не стал возвращаться вместе с остальными в Германию?
Но все это никак не объясняло, откуда этот человек мог знать, что мы в Каире.
Разве только следил за всеми мамиными передвижениями, предположив, что Сердце Египта возвратилось каким-то образом к ней. Или сама мама… о нет! Даже думать об этом не хочу. Скорее уж это все можно считать одной из частей замысловатого проклятия Аменемхеба. И как, в конечном итоге, все это отразится на моих возможностях довести до конца дело, за которое я взялась?
Наконец нас переселили в другой номер. Мои родители долго обыскивали его, смотрели под кроватями, за занавесками – повсюду, где могли прятаться маленькие скорпионы. Присоединяться к ним я не стала, я и так знала, что они ничего не найдут.
Наши враги не знали, что мы окажемся в этом номере. Здесь мы были в безопасности. По крайней мере, на ближайшую ночь.
Когда мы спустились в ресторан, голова у меня болела, желудок ныл от голода. У нас не хватило времени на то, чтобы переодеться, и это было весьма прискорбно, потому что, когда мы вошли в зал, все обедающие дружно уставились на нас. Мама заверила меня, что такое случается довольно часто, поскольку путешественники могут приехать в отель в любое время, и у них не всегда оказывается с собой чистое платье, чтобы переодеться к обеду. И все же мне было жаль, что мое первое появление на людях в Египте получилось таким неприятным.
Уличный базар
На следующий день рано утром мои родители отправились в Отдел древностей, или как он там называется, чтобы получить официальное разрешение на доступ к тому месту, где вела раскопки мама.
По счастью, мама оставила со мной своего драгомана-переводчика, Набира. Предполагалось, что мы будем в отеле, рассмотрим сад и тому подобное, но у меня, разумеется, были совсем другие планы. Завтра мы должны уехать в Фивы, а значит, на то, чтобы увидеть весь Каир, у меня есть всего один день. И этот день я не собиралась просидеть в скучном отеле, не увидев каирские мечети, площади и базары.
