Страна желанная(изд.1955)-без илл. - Бражнин Илья Яковлевич (читать книги онлайн без txt) 📗
Один из солдат сейчас же подскочил к нему и угрожающе поднял ружьё. Но кочегар даже не взглянул на него. Он вдруг круто остановился, весь вытянулся и, снова махнув рукой в сторону леса, закричал зычно и раскатисто:
— Уходи-и-и…
Дважды прокричал он своё зычное «уходи» и, видимо, хотел крикнуть в третий раз, но не успел. Американец с размаху ударил его прикладом карабина по голове. Кочегар зашатался и медленно опустился на снег.
Среди конвоиров произошла сумятица. Шедшие сзади офицеры прибавили шагу и подошли к группе. Один из офицеров что-то сказал солдатам. Две рыжие шубы, закинув карабины за плечи, стали поднимать кочегара и, подняв, потащили дальше, держа под руки. Третий солдат зло ударил дулом карабина по затылку другого арестованного, и все тронулись дальше. Скоро они завернули за угол большого барака и скрылись из виду. Глебка сидел на снегу, неподвижный и растерянный. Уже давно смеркалось, и вокруг потемнело, уже зажигались в далеком небе первые звёзды, а Глебка всё сидел, скрючившись за сугробом, не чувствуя ни холода, ни голода.
Вывел его из оцепенения Буян. Он ткнулся тёплой мордой в Глебкино лицо и сочувственно заскулил. Эта ласка окончательно вывела Глебку из равновесия. Он обхватил шею пса руками и горько заплакал.
Он плакал в первый раз за всю дорогу, и слезы его были жгучи и неутешны. Буян осушал эти слезы ласковым горячим языком и обслюнил всё лицо Глебки.
Наконец, Глебка перестал плакать. Он провёл по лицу рукавом ватника и, судорожно перехватив дыхание, поднял голову. Стало как будто легче, словно слезы смыли с его сердца всё самое тяжёлое и горькое. Над головой мигали неяркие ещё звёзды. Глебке вспомнилась зелёная утренняя звезда, навстречу которой нёс его, попыхивая дымком, чумазый паровоз. Теперь её не было. Не было и машиниста, который так уверенно вёл паровоз навстречу сияющему огоньку звезды. Не было и белозубого кочегара, который всегда знал, что и как надо делать.
Подумав о кочегаре, Глебка представил его себе так живо, как будто он стоял рядом с ним. Конечно, он с ним. И разве он не подал, как всегда, нужный совет, разве не сказал, что теперь делать?…
Он махнул рукой в сторону леса и закричал:
— Уходи-и-и…
Этот раскатистый зычный крик и сейчас стоит в Глебкиных ушах. И это и есть совет и приказ кочегара — последний совет и последний приказ…
Надо уходить, поскорей уходить в лес.
Глебка поднялся на ноги. Всё тело ныло от неудобного положения, в котором он долго находился. Плечи поламывало от холода. Лицо, влажноватое от слез и ласк Буяна, прихватила тонкая морозная корочка. Но всё это теперь ничего не значило. Чувство горькой беспомощности, овладевшее было им, теперь прошло. Он распрямил плечи и огляделся. На путях зажглись огоньки стрелок. Засветились огни на разъезде и в посёлке. Внимательно вглядевшись в окружающее, Глебка угадывал очертания знакомых строений разъезда. Сумеет ли он найти тёмным вечером ту старую перебитую снарядом ель, под которой спрятал ружьё и лыжи?
Глебка шёл по глубокому снегу напрямик в сторону леса. Разыскать ель, несмотря на темноту, оказалось не так уж трудно. Линия бараков, в каждом из которых светились боковые окна, обозначалась в темноте достаточно ясно. Дойдя до леса и взяв влево, Глебка легко вышел вдоль опушки на эту линию. Старая лохматая перешибленная снарядом ель с вершиной, упавшей тут же к её подножию, была очень приметна, и Глебка её скоро разыскал.
Но дальше всё пошло не так гладко. Отмерив от ели в глубь леса положенные сорок шагов и раскопав в этом месте снег, он ничего не обнаружил.
Он принялся копать по соседству, с ужасом думая: а что, если вдруг он не найдёт ни ружья, ни лыж, что если кто-нибудь подсмотрел, как он их прятал и, откопав, забрал себе? Что будет он тогда делать? Как пойдёт глухими лесами, занесёнными саженным снегом, без лыж и без ружья? От этих мыслей Глебку, несмотря на холод, прошиб пот. Он заспешил, засуетился, и от этого работа пошла хуже и бестолковей. Он рыл, где попало и как попало, выкапывая одну за другой снежные ямы, но всё было напрасно. Единственными орудиями при этих раскопках были собственные руки и ноги, и Глебка быстро уставал. В валенки набивался снег, рукавицы намокли, и руки стали коченеть. Всё это усиливало смятение и растерянность Глебки, и кто знает, чем бы кончились поиски, если бы не пришёл на помощь Буян.
Видя, как Глебка одну за другой роет снежные ямы, он принял это за какую-то новую игру, в которой его приглашают принять участие. Он стал тоже рыться в снегу рядом с Глебкой, бойко работая передними лапами и отбрасывая снег назад. В пылу игры Буян невзначай сунулся под самые ноги Глебке, и тот придавил ему лапу. Пёс взвизгнул, и тут только Глебка обратил на него внимание. Будь Глебка в более спокойном и уравновешенном состоянии, он бы заметил работу Буяна раньше, и ему бы раньше пришло в голову использовать пса в качестве помощника. Но охваченный смятением и выведенный из равновесия, он не подумал об этом и лишь теперь, увидев копающегося в снегу Буяна, сообразил, что пёс может ему помочь. Играя с псом, Глебка часто заставлял его искать спрятанные вещи, и не было случая, чтобы Буян не нашёл спрятанное.
Вспомнив об этом, Глебка на минуту прекратил свои раскопки и выпрямился. Было заметно, что он отклонился от линии бараков влево. Он сделал несколько шагов в сторону, стал на линию, вынул из кармана ватника тряпицу с завёрнутым в неё патроном. Присев на корточки перед Буяном, Глебка осторожно развернул тряпицу и дал псу обнюхать патрон. После этого он выпрямился, копнул валенком снег и приказал:
— Ищи, Буянко, ищи!
Он сунул патрон в карман и громко повторил:
— Ищи! Ищи!
Буян рьяно принялся за поиски, и не прошло и пяти минут, как из-под его лап, с силой отбрасывающих снег назад, показались зелёные ветви ельника. Глебка кинулся к Буяну и стал помогать ему. Вдвоём они живо отрыли кучу елового лапника и в глубине зелёного, пахучего вороха Глебка нащупал, наконец, холодную сталь ствола. Глебка даже вскрикнул от радости и, став на колени, осторожно высвободил ружьё от ветвей. Потом он вытащил лыжи, на которых навален был лапник, и поставил их на снег. Буян, прыгая вокруг него, взвизгивал и всхрапывал от удовольствия. Вся эта игра очень нравилась ему, и он готов был продолжать её. Может быть, ещё что-нибудь спрячут и велят искать? Он встал на задние лапы и передними нетерпеливо поскрёб Глебкины ватные штаны. Глебка потрепал его по загривку и сказал:
— Молодцовски. Ай да ты. Ай да пёс — собака.
Буян подпрыгнул, стараясь достать мордой до Глебкиного лица, но Глебка пресёк дальнейшие попытки резвиться.
— Сряжаться надо в дорогу, — сказал он озабоченно и тотчас принялся за дело. Он отряхнулся от снега, перетянул покрепче ремённый поясок, обдёрнул ватник. После этого он осмотрел ружьё и ощупал его. Всё, по-видимому, было в исправности. Глебка вытащил из кармана завёрнутый в тряпицу патрон, наскоро обтёр тряпицей металлические части ружья и зарядил его. Затем он закинул ружьё за плечи и занялся лыжами.
Лыжи оказались в полном порядке, и Глебка немедля прикрепил их к ногам. Теперь всё было готово. Он выпрямился во весь рост, сунул отсыревшие рукавицы за пазуху, чтобы таким образом подсушить их, и стал потирать одну о другую озябшие, покрасневшие руки. К ночи заметно похолодало, и теперь ничто кругом не напоминало о близящейся весне. Но Глебка не был неженкой и привык к холодам. Растерев как следует руки, он засунул их глубоко в карманы ватных брюк и поднял голову к ночному небу. Звёзды покрупнели, стали ярче, белей. Ими усеяно было теперь всё небо. Но как ни много высыпало их на иссиня-чёрном небе, не было среди них той нежно-зелёной утренней звезды. Глебка нахмурился было, потом упрямо мотнул головой. Пусть. Всё одно, завтра она снова взойдёт…
