Пророчество - Хольбайн Вольфганг (версия книг TXT) 📗
- Хорошо. Пойдемте.
Глава Девятнадцатая
ИСТОРИЯ ПТАХА (3)
В Египет они отправились не на древней, запряженной лошадьми повозке и не на ковре-самолете, а на современном авиалайнере, тем же рейсом, каким два дня назад летели его родители. То, что у Атона не было при себе ни визы, ни паспорта, проблемой не оказалось. Птах просто подошел к окошку кассы, и через минуту вернулся с двумя билетами в руке. Ни обслуживающий персонал, ни таможенники не потребовали у них документов. Более того: когда они проходили через контрольный автомат, тот начал пронзительно пищать, а детекторы засияли как гирлянда на новогодней елке. Но хватило единственного взгляда и мимолетного движения руки Птаха, чтобы трое таможенников, только что подозрительно поглядывавших на них, потеряли вдруг всяческий интерес к этим двум пассажирам. Они вошли в зал ожидания, и через полчаса были у трапа самолета.
Летели они первым классом, что Атону совсем не понравилось. Они были единственными пассажирами в салоне, так что Атон оказался в маленьком отгороженном отделении один на один с египтянином. До сих пор присутствие посторонних людей препятствовало Птаху завести с мальчиком разговор тет-а-тет, и теперь Атон с содроганием думал о предстоящем трехчасовом полете.
Обычно ему доставляли удовольствие и старт машины, и само путешествие по воздуху, потому что всякий раз такое путешествие наполняло его предчувствием необычайного приключения. Однако теперь потребность Атона в острых ощущениях была удовлетворена лет на десять вперед. Он думал только о том, какие еще испытания ему предстоят.
Птах, должно быть, чувствовал, что переживает Атон, потому что, развернувшись к нему на широком, обитом бархатом сиденье, он улыбнулся:
- Тебе нечего теперь бояться. Пока я нахожусь рядом с тобой, ничего страшного не случится.
Но боялся Атон не только за себя.
- А остальные? Я имею в виду, уверены ли вы в том, что мы своим присутствием не причиняем теперь вреда окружающим? Или может получиться так, что кто-нибудь, к примеру, придушит стюардессу за то, что она недостаточно быстро принесет ему кофе?
К его удивлению, Птах громко расхохотался:
- Да, фантазия у тебя работает! - Но моментально лицо его вновь стало серьезным.- Ничего ни с кем не случится,- пообещал он.- Ведь то, что происходило перед этим, зависело вовсе не от тебя. Это были злые силы. А приблизиться ко мне они не отважатся. Во всяком случае, пока не отважатся,- добавил он чуть тише.
Атон поверил бы ему с большим удовольствием; Но факты оставались фактами: египтянин не раз уже откровенно лгал ему, и не однажды его поступки расходились со словами.
Беседа их неожиданно прервалась - двигатели самолета громко загудели, кабина задрожала, и огромная машина сначала неповоротливо, но потом все быстрее и быстрее начала разгоняться по взлетной полосе. Атон повернулся к иллюминатору. Уже стемнело, так что разобрать что-то кроме мелькавших мимо и исчезавших огоньков было трудно, но, несмотря на это, он продолжал делать вид, что крайне увлечен стартом самолета. Птах, должно быть, заметил это, но все-таки у него хватило такта помолчать пять минут, пока огни города под ними не превратились в зеркальное отражение звездного неба, а затем не исчезли окончательно, скрытые серыми рваными облаками. В салоне раздался негромкий звук колокольчика, световой сигнал «пристегните ремни» погас. Вошла стюардесса и приветливо осведомилась об их пожеланиях.
Птах отрицательно покачал головой в ответ, нетерпеливо дожидаясь, пока она выйдет.
- Я уже рассказывал тебе историю об Эхнатоне и его убийце,- начал он после этого.
- Эже? - уточнил Атон.
Птах улыбнулся.
- И теперь пора поведать тебе обо всем остальном. Прежде всего о том, что касается именно тебя. Тогда тебе легче будет меня понять.
- О-о! - Атон постарался придать своему голосу самый язвительный тон, на который он только был способен.- Неужели? Так, значит, теперь-то речь пойдет наконец о моей жизни. Не то чтобы это было делом особенной важности, но все же...
Глаза египтянина полыхнули гневом. Властным жестом он перебил Атона, однако тотчас же взял себя в руки.
- Ты сейчас ожесточен, я понимаю,- молвил он.- И у тебя есть на это причины, но все же я надеюсь, что ты способен меня понять.
- Объясните мне одну вещь, Птах,- проговорил Атон.- Мы с вами сейчас сидим в самолете, направляющемся в Египет. И я не понимаю почему - после того, как вы сделали все, чтобы именно туда я не мог попасть.
- Тебе и не следовало бы туда лететь, Атон,- спокойно отвечал Птах.- Поверь, я сам предпочел бы другой выход. Но теперь соотношение сил изменилось.
- Я все равно ничего не понимаю,- возразил Атон.- Черт побери, Птах, я ведь имею право знать о том, что со мной происходит. И почему.
- Ты все узнаешь,- Птах был верен себе,- когда придет время.
Атон отвернулся к иллюминатору. На что он, собственно говоря, надеялся? На конкретный ответ?
Птах терпеливо ждал, пока Атон снова повернется к нему, но так как мальчик делать этого не собирался, египтянин, вздохнув, продолжил рассказ.
- Я говорил тебе о проклятии Эхнатона,- промолвил он.- Но он был простым смертным, верящим в существование богов, но понятия не имеющим об их истинной сущности.
- Вы имеете в виду то, что лучшего для себя занятия, кроме как играть судьбами смертных, они не находят?
Птах проигнорировал и этот выпад.
- С богами все обстоит по-особому. Они стоят не так уж высоко над вами («Вами? - подумал Атон.- Почему он говорит в а м и?»), как думают многие. Мир, вселенная - вещи очень сложные, и они подчиняются законам, постичь которые мы не в состоянии. Теперь стало модным отрицать существование высших сил, но мы с тобой знаем, что они есть. И будут жить, пока люди в них верят. В древности, во времена Эхнатона и его последователей, они были велики и могущественны, потому как бесчисленное множество людей верило в них. И каждая мысль о них, каждая молитва и любая жертва, им приносимая, увеличивали их силу. Но времена менялись. Приходили другие фараоны, другие народы и иные правители, а вместе с ними иные боги; власть и величие Осириса и остальных божеств таяли. Так же как забывались народы, в них верившие, забывались они сами. Когда блеск империи фараонов погас, погасла вера в древних богов, а когда умрет последний верящий в них на этой земле человек, умрут и они - как многие божества перед ними и как велит судьба.
- Ну, мне-то они показались пока еще живыми,- вставил Атон. Птах кивнул.
- Так оно и есть. Они давно уже Не столь могущественны, как в былые времена, это лишь тень их силы. Но есть пока еще в этом мире человек, верящий в их существование, и пока он жив, не умрут и они.
- Эже? - спросил Атон.
- Странник,- кивнул Птах, опять не отвечая конкретно на вопрос.- И вера этого единственного человека дает им жизнь. Это всего лишь искра в сравнении с мощным пламенем веры, питавшей их когда-то, но этой искры может хватить, чтобы разжечь новый пожар.
- И если предатель умрет...- начал Атон.
-... умрут и они,- закончил фразу Птах.- Да. Он - последний, кто знает об их реальном существовании, и с его смертью исчезнут воспоминания о них, да и сами они тоже.
- А какое к этому отношение имеем мы с вами?
- На самом деле ты в них не веришь,- промолвил Птах.
Атон едва не расхохотался истерическим смехом. Существа, в которых он якобы не верил, за последние несколько дней неоднократно подвергали его жизнь смертельной опасности и гоняли его по всей стране.
- Я думаю, тут вы не совсем правы,- овладев собой, заявил он, но Птах вновь покачал головой.
- Тебе только кажется, что ты в них веришь,- возразил он.- Ты столкнулся с вещами, сути которых не понимаешь и которые внушают тебе страх. Но ты не веришь в них по-настоящему. Это не твои боги, Атон, и в этом-то все дело. Быть может, ты прав - сейчас ты веришь в их реальность, но этого им недостаточно, чтобы выжить. Судьба их неотделима от судьбы предателя. Пока он жив, живы и они. Если он умрет - им тоже суждена гибель.
