Мальчик со шпагой (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Только виновник радости негромко посапывал на Серёжином диване. Серёжа на цыпочках вошел в комнату и при свете, падавшем из двери, увидел торчавшую из-под клетчатого пледа лысину. Лысина была симпатичная — коричневая, как печеное яблоко.
Серёжа стал осторожно развертывать дребезжащую раскладушку. Виталий Александрович не пошевелился. Он не встал к ужину, добросовестно проспал до утра.
Когда Серёжа проснулся, Виталий Александрович делал зарядку. Серёжа из-под прикрытых век наблюдал за ним. Смотреть на дядюшку было приятно и весело. Он был невысокий, но крепкий. Коричневый. Плечи и грудь поросли курчавым черным волосом. А лицо — круглое, добродушное и в то же время энергичное. Виталий Александрович напоминал заряженный до отказа аккумулятор.
На нем были роскошные трусы — желтые, с рисунком из разноцветных иностранных марок. Словно дядюшку отправляли бандеролью вокруг света. На любом пляже все пижоны утопились бы от нестерпимой зависти при виде таких трусов.
Дядюшка сдержанно мурлыкал нехитрую песенку, ритмично приседал и посматривал по сторонам. Серёжа не выдержал, открыл глаза и встретился с дядюшкой взглядом. Не переставая приседать, Виталий Александрович улыбнулся и произнес:
— Приветствую вас, сэр. Ты не в обиде, что я оккупировал твое лежбище?
— Не в обиде, — отозвался Серёжа. — Спите здесь всегда. А мне на раскладушке даже больше нравится.
— Крайне признателен, — сказал Виталий Александрович. — Мы этот вопрос потом рассмотрим фундаментально. Я намерен вам надоедать не меньше месяца. — И он перешел от приседаний к наклонам туловища вперед.
— Виталий Александрович… — начал Серёжа.
Дядюшка перебил:
— Меня можно называть просто дядя Витя. Мы как-никак родственники, хотя и дальние… Кроме того, у нас, кажется, общие интересы. Мне Галина писала, что ты увлекаешься археологией. Так?
— Ну… кажется, так, — смущенно сказал Серёжа. — Только я мало знаю…
— Все мы мало знаем, — самокритично заметил дядюшка. — Я тут кое-что привез тебе.
Он упруго выскочил за дверь и приволок чемодан, похожий на детеныша гиппопотама. У чемодана распахнулась пасть, дядя Витя вынул толстую блестящую книгу.
— Вот, держи.
Книга весила килограмма три. Называлась она "Путешествие по древним городам Греции и Рима". На черной глянцевой супер-обложке — белый разрушенный храм, а сверху и снизу — каемки из квадратных завитков древнегреческого узора.
— Ух ты!.. Спасибо, дядя Витя! Вот это да… — сказал Серёжа.
Тут же он перевернулся на живот и открыл книгу на середине.
— Нет, дружище! — запротестовал дядя Витя. — Людям науки несвойственна суета и беспорядочность. Все должно идти своим чередом. Сначала вставай… Ты, кстати, зарядку делаешь?
Серёжа поднялся.
— Вообще-то делаю. Но сегодня не надо. Я с клинком занимаюсь, вас могу зацепить.
— Чепуха! Я засяду в угол.
Серёжа сделал на полу несколько отжиманий. Расставил по комнате спичечные коробки. Взял со стены шпагу. Дяди Вити он уже не стеснялся.
Когда хорошее настроение, все получается ловко. Он не промахнулся ни разу. От свистящих ударов коробки разлетались по комнате как бабочки. Один ударился о стену над головой дяди Вити и разбился в щепки.
Дядя Витя присел.
— Извините. Я же говорил… — сказал Серёжа.
Дядя Витя заулыбался.
— Рука мастера! Честное слово, впервые вижу такое.
— Да ну… — смутился Серёжа. — Дядя Витя, а вы давно в последний раз были в Херсонесе?
Дядя Витя не торопясь облачился в брюки.
— Недавно… О Херсонесе, дорогой коллега, мы поговорим особо и подробно. Время у нас будет.
Они и в самом деле говорили много и подробно. О Херсонесе и о других старинных городах, которые время и войны почти сровняли с землей. Дядя Витя руководил группами московских студентов, которые ездили на раскопки каждое лето. В Херсонесе он работал пять лет подряд.
— Херсонес неиссякаем. Каждый год такие открытия, что на пять докторских диссертаций потянет, — говорил дядя Витя. — Не исследована еще колоссальная территория. На твой век, Сергей, хватит.
Потом дядя Витя начал рассказывать, как жили в древнем Херсонесе люди: гончары и виноделы, моряки и торговцы, воины и художники. И Серёжа представлял уже не серые, заросшие развалины, а белый город, мраморные колоннады на площадях, толчею пестрых кораблей в Карантинной гавани. Солдат в шлемах с гребнями, хмурых рабов с тайными мыслями о восстании и веселых смуглых мальчишек, пускающих с прибрежных камней игрушечные лодки. И все это — в окаймлении синих шипучих волн, под блеском безоблачного неба…
Однажды Серёжа услышал обрывок разговора дяди Вити и тети Гали. Они беседовали в кухне, а Серёжа вошел в коридор с улицы. Дверь была бесшумная, и на него не обратили внимания.
Тетя Галя говорила:
— …Он ведь и добрый ко мне, и любит, наверно, а за мать все равно не считает. А с отцом они редко видятся. Тот все ездит и ездит. Мальчишке-то кто-то ласковый нужен, лет-то ему всего двенадцать. Много ли? Вот он и пригрелся рядом с тобой…
Дядя Витя возразил:
— Дело не в ласке. У нас нашлись общие интересы.
— Интересы интересами, а…
Серёжа не стал дальше слушать. Подслушивать разговоры — все равно что читать чужие письма. Он грохнул дверью и уронил портфель.
Вечером, перед сном, они с дядей Витей лежали в Серёжиной комнате. Дядя Витя на диване, Серёжа на раскладушке.
Дядя Витя спросил:
— А все-таки почему тебя так тянет история? И не просто история, а раскопки? Потому что загадки, клады и приключения?
— Конечно. А что плохого? — отозвался Серёжа.
— Ничего плохого. Но этого мало для научного интереса. Археология, друг мой, — не только путешествия и открытия. Это еще и ежедневная работа. Иногда очень кропотливая, скучная. А чтобы скучной она не была, надо ее очень любить.
— Я… наверно, полюблю, — сказал Серёжа. — Знаете, дядя Витя… Дело не в приключениях. Мне трудно объяснить. Вот мы живем на свете… Сегодня живем. Ну, вчера, завтра. А когда я думаю, как люди раньше жили, когда я это будто вижу, мне кажется, что я тысячи лет живу. Ну, вместе с теми, про кого узнал. Будто все это со мной случилось. Будто все на свете, что было, — это мое… Ну я не знаю, как сказать…
— Я тебя понял. Правда, в этом больше от поэзии, чем от науки. Но определенный смысл есть в твоих словах, — сказал дядя Витя.
А еще через день случилось то, о чем Серёжа тайно и трепетно мечтал с самого начала. Так мечтал, что даже слегка забыл об "Эспаде".
Дядя Витя оценивающе посмотрел на Серёжу и раздумчиво произнес:
— Я думаю, тебе полезно было бы этим летом поработать на раскопках. Ты не против путешествия в Севастополь?
"Эспада" напомнила о себе тревожным известием. Утром, когда Серёжа сидел за уроками, прибежал Стасик Грачёв.
— Тебе Нока надо? — спросил Серёжа. — Забирай, он дрыхнет в той комнате.
— Мне тебя, а не Нока… Наташка послала. Велела сказать, что ваши ребята дерутся на шпагах. Говорит, что это нельзя.
— Кто? Где? — Серёжа встал.
— Не знаю кто. За Димкиным домом у забора.
— А где Наташа?
— Побежала к Генке.
…Серёжа, Генка и Наташа примчались к Димкиному дому в одно время.
У забора, на полоске земли с молодой травкой, шел бой. Сражались Митя и Андрюшка Гарц. Отлично дрались! Красиво, энергично. Свист и звон разлетались от клинков.
Но они были без масок! И даже без курток. Андрюшка — в тонком тренировочном костюме, а Митька (вот балда!) вообще — в шортах и безрукавке: наверно, начиная бой, он не верил, что Андрюшка может зацепить его. Но недаром Андрюшка был в фильме д'Артаньяном. Тренировки не прошли зря. У Митьки на руках и на ногах краснели длинные царапины. Видно, бой был, как на шпагах, дуэльный, и кололи куда попало.
— Стоп! Вы что, рехнулись?! — крикнул Серёжа.
Они остановились. Опустили клинки. Повернулись к Серёже. Андрюшка рукавом вытер лоб. Митя резко побледнел, начал медленно краснеть, бросил рапиру и опустил голову. Потом нагнулся и начал растирать ладонью ссадину на ноге.
