Восток - Патту Эдит (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Бросаю красный-красный мяч.

Голос, похожий на шорох гравия.

Потерялся.

Тогда…

Огромное жирное тело.

Четыре ноги, а не две. Широкая неслышная поступь.

Запахи, от которых никуда не деться.

Постоянный голод.

И жара. Испепеляющая жара.

Должен идти, все время идти.

Найти холодные земли.

Снег и лед, белый, бесконечный.

Один.

Красный мячик. Потерялся.

Потерялся.

Роуз была особенной.

Не голубоглазая, как все мы, а с поразительно карими глазами и блестящими каштановыми волосами. У остальных членов нашей семьи, кроме меня, волосы были светлые. Мы росли длинноногие и высокие, все, кроме Роуз. Однако, несмотря на короткие ножки, ей удавалось бегать быстрее нас.

Отличалась она не только внешне. Она была более шумная, более независимая.

«Наша маленькая Роуз всегда знает, чего хочет», – любил повторять отец. Он говорил, что она напоминает ему маминого прапрадедушку, путешественника. Но мама возражала, что Роуз такая, только пока маленькая, а когда подрастет, обретет свою истинную натуру восточного ребенка. В подтверждение своих слов она всегда указывала на то, что Роуз любила шить и ткать. «Это увлечения восточного ребенка, если я хоть что-то в этом понимаю, – твердо говорила мама. – Она успокоится. Вот увидите».

Я не был в этом так уверен.

Как легко потерять то, что ты больше всего любишь, я впервые узнал из-за Роуз и ее коротких быстрых ножек. Второе стихотворение я написал про то, как потерял Роуз. Оно вышло не очень складное, во многом навеянное легендарным плачем Фрейи по потерянному Оду [4] . Основное ударение я сделал на словах «жестокие воды». Роуз тогда было два года, а мне всего лишь шесть.

Мама готовила, а мы слонялись вокруг фермы. Роуз еще спала – или по крайней мере все так думали. Придя проведать дочку, мама обнаружила только пустую кровать. Она обошла весь дом, и, не найдя Роуз, вышла на улицу и принялась ее звать. Скоро мы все включились в поиски.

Мы разошлись в разных направлениях от дома. Я был самый маленький, и меня послали на северо-восток, так как вряд ли Роуз ушла бы туда. Там стояла каменная стена, на которую двухлетний ребенок не смог бы забраться.

Или это мы так думали.

На земле лежал снег, хотя было не так уж холодно. Дойдя до стены, я влез на нее (это было непросто) и уселся сверху, оглядывая окрестности. Родители думали, что именно сюда Роуз пойти не могла, но я хорошо знал свою сестренку: она всегда делала то, чего меньше всего от нее ожидали. За стеной начиналось небольшое поле, плавно переходящее в холм. Сразу за холмом возвышалась большая скала с крутым обрывом в ущелье, на дне которого была вода.

На поле не было никаких следов Роуз и на холме тоже. Мне стало очень тревожно, и я побежал к скале. Забравшись на самый верх, я глянул в ущелье. Внизу, в воде, стоял огромный белый медведь. В зубах он держал Роуз, насквозь промокшую и неподвижную.

Медведь повернул голову и увидел меня. Он начал карабкаться по скале прямо ко мне. От страха я прирос к месту. Теперь я видел, что медведь несет Роуз, схватив зубами за платье, как кошка носит своих котят. Животное остановилось недалеко от меня и бережно положило девочку на землю. Когда медведь поворачивался, я успел заметить выражение его глаз. Никогда не видел я таких глаз ни у одного животного. Они были полны невыразимой грусти.

Я опустился на колени рядом с Роуз. Наклонился к ее груди и стал слушать: она ровно дышала, но была очень бледна и не двигалась. На ее лице и коленках я заметил свежие царапины. Но вскоре Роуз открыла глаза и улыбнулась.

– Недди, – весело проговорила она и обняла меня за шею.

Я поднял ее и отнес домой. Родителям я рассказал, где нашел сестру, но ни слова не сказал про медведя. Сам не знаю почему. Возможно, из-за того, что никто в семье мне не поверил бы, решив, что я все выдумал. Хотя на самом деле причина была другая. Что-то в истории с медведем напугало меня. Нет, не то, что он был огромный и свирепый. Мне не хотелось даже думать что.

Каким-то образом Роуз перелезла через каменную стену, перешла поле, взобралась сначала на маленький холм, затем на скалу, с которой, поскользнувшись, съехала в ледяную воду. Отец подумал, что Роуз сама выбралась из воды. Но я-то знал, что ее вытащил медведь и что, по всей вероятности, она бы утонула, если бы он не спас ее.

Роуз не помнила о медведе. Я почти уверен, что она и не видела его.

И я никогда никому о нем не рассказывал.

Теплое место.

Шкура все время чешется.

Нырнуть в холодную воду. Облегчение.

Карие глаза. Дитя.

Вверху на скале.

Улыбается, смотрит вниз без страха.

Я помню.

Давно.

Мяч.

Красный мяч.

Потом пустота.

Потерялся.

Девочка наверху.

Падает.

Карие глаза закрыты. Ее лицо.

Барахтается, тонет.

Поднять ее, вытащить из воды.

Мальчик. Светлоглазый, испуганный.

Тонкие ручки. Поднять ее к нему.

Уносит ее.

Снова один.

Отец рассказал мне, что первым подарком на мое рождение стала пара сапожек из мягкой кожи северного оленя. Это был очень подходящий подарок, ведь я любила носить сапожки.

Я донашивала одежду после старших братьев и сестер, но никогда не огорчалась по этому поводу. К тому времени, когда я получала сапоги, подметки на них сменялись не один раз, но я, без сомнений, нахаживала в них намного больше миль, чем все мои братья и сестры, вместе взятые.

Когда мне исполнилось пять или шесть лет, родители уже сбились со счету, сколько раз меня теряли. Любимым моим развлечением было воображать себя отважным исследователем, как дедушка и прадедушка. Я стремилась исследовать каждый квадратный дюйм земли вокруг фермы.

В тот день, когда я впервые увидела белого медведя, я выскользнула из дому, пока сестра Зёльда отвлеклась на лягушку, спрятанную мной в кастрюлю в кухонном шкафу. Я перебралась через каменную стену, перебежала луг, но не стала забираться на скалу (с которой, по словам домочадцев, я свалилась и чуть не утонула в возрасте двух лет), а свернула на север. Я очень долго шла и вскоре оказалась в маленькой роще. Там среди деревьев стоял белый медведь. И очень тихо за мной наблюдал.