Сказки о рыбаках и рыбках (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Все смущенно примолкли, словно Темно-красный шарик сказал что-то недозволенное. Нарушил приличие. Красный шар шумно возился в кресле. Белый протирал очки. Одна из Желтых тетушек вдруг всхлипнула:
— Конечно… мы тебе не родные, ты вправе нас не слушать. Но… у нас не было своих детей, и мы так привязались к тебе. Ты попал к нам совсем малышом.
Никогда Белый шарик не ощущал привязанности к занудливым тетушкам. Но сейчас что-то зацарапалось у него в душе, жалостливое такое… Ну, ладно! А что, к Стасику у него нет привязанности, что ли? Бросить Вильсона, да?
Большой Белый шар словно услыхал эту мысль.
— Разумеется, — сказал он тихо, — мы понимаем, что какая-то сила тянет тебя туда… в этот странный микромир. Но ведь это может кончиться таким несчастьем, что страшно подумать…
— Уже всего наговорили, — хмыкнул Яшка, хотя ощутил неприятный холодок. — И что карликом буду, и мертвым шаром. Куда еще страшнее-то?
— А вот куда… Однажды ты не рассчитаешь, и энергетический потенциал иссякнет. Импульсный канал, который соединяет твою массу здесь с твоим сознанием там, у этого… Стасика… он прервется, этот канал. И звездное тело твое, лишенное души, вспыхнет, взорвется, рассеется в пространстве. А сознание… а сам ты останешься там, на Земле, навсегда… Хочешь ты этого?
Не холодок, а целая волна зябкого испуга заставила съежиться Яшку. Как бы ни рвался он душой к Вильсону, как бы ни стремился быть мальчишкой, а все равно он звезда. Покинуть звездный мир на веки вечные, лишиться звездной силы? А без этой силы он и Стасику-то, наверно, не очень нужен… Ведь именно благодаря Вильсону Белый шарик ощутил, какая это радость — быть звездой!
Однако и человеческие черты окрепли в нем благодаря Стасику. Самолюбие, например. И Яшка сказал хмуро и независимо:
— Ну и останусь там, если надо. Навсегда так навсегда.
Желтые тетушки всплеснули руками. А Большой Белый шар объяснил печально и веско:
— Глупенький. То, земное, «навсегда» — это краткий миг по сравнению с жизнью звезд. Мы существуем миллиарды земных лет, это почти вечность. А люди, а Стасик твой?.. И сам ты, если там останешься… Ты променяешь вечность на мгновение. Ну, допустим, хорошее, приятное мгновение. Однако стоит ли…
Но тут Яшка не испугался. Не так уж он прост, хотя и мальчишка.
— Это по-вашему — мгновение. А для человека его жизнь — это знаете сколько! И вообще… Время не сравнивают. Смешно даже…
— Смешно другое, — вмешался Красный шар. — Впрочем, это грустный смех… Смешно и печально, что ты не понимаешь разницы между собой и микробом, пылинкой.
Яшка сдержался, не нагрубил в ответ. Он нашел слова спокойные, взрослые, мудрые даже:
— Перед Бесконечностью, перед Великим Кристаллом все мы одинаковые пылинки…
Тетушки опять возмущенно и дружно взметнули руки. Но опустили их вразнобой, растерянно.
— Гм… — сказал в своей качалке Темно-красный шарик. — В рассуждениях мальчика есть какой-то философский стержень…
— Только на первый взгляд, — сдержанно отозвался Большой Белый шар. — А на самом деле… Какой же смысл сравнивать с шарами существа микромира? Ведь именно шарам предназначено осуществить идею Всеобщей Гармонии Великого Кристалла.
Яшка подался вперед, сжал пальцами коленки:
— Но если… Всеобщая Гармония — это ведь когда всему Кристаллу хорошо, да? Но тогда ведь и каждому в нем должно быть хорошо! И большому, и самому крошечному! Чтобы каждый… Ну, чтобы у любого, кто живет, было как бы свое окошко, когда оно в домике светится. У всех-всех… А иначе зачем она, эта Всеобщая Гармония?
— Не-ет, малыш, тут ты загнул, — как-то излишне весело сказал Красный шар. — Такого не достичь никогда.
— А если не достичь, тогда зачем всё на свете? И Кристалл, и все мы?
Темно-красный шарик закашлялся опять. Желтые тетушки посмотрели друг на друга и приготовились закудахтать.
— Видишь ли… — медленно начал Большой Белый шар. Но Красный перебил:
— Не вертитесь поперек оси, шары. Мальчик спрашивает в упор, надо отвечать честно: никто не знает, зачем на свете всё.
— А я знаю! — звонко сказал Яшка.—Чтобы каждому было хорошо!
Большие шары не засмеялись, только Красный слегка улыбнулся. Когда все повздыхали, он снисходительно сказал:
— Так никогда не бывает, милый Белый шарик. Спроси хоть кого… Хоть своего Вильсона…
Большой Белый шар тоже заговорил — с некоторым смущением:
— Ты уж извини, дружок, но мы немножко… так сказать, покопались в твоих мыслях, когда ты спал. Не обижайся, это в твоих же интересах. Нам важно было знать, какими понятиями ты живешь, когда уходишь туда.
— Ну и пожалуйста! Я ничего и не скрываю!
— Тем лучше… И вот посуди: может ли быть хорошо всем даже там, у Стасика? Если его ловит Чича, хорошо Чиче, а Стасику наоборот. А если…
— Подумаешь! Мы этому Чиче недавно так навтыкали, что…
— Ясно, ясно… Вот я и говорю: всем ли было тогда приятно?.. Или другой пример. Вы там со Стасиком очень любите пельмени. А хорошо ли теленку, которого пустили на фарш?
— Но ведь… — начал Яшка.
— Что? — спросил Красный шар с грустной подковыркой.
— А то! Нигде ведь еще Всеобщей Гармонии нет! И Вильсон не виноват, что так получается на свете! А когда он вырастет, он будет стараться, чтобы никто никого не убивал и не обижал!
— И у него ничего не получится, — сказал Большой Белый шар. — Да… Конечно, он не виноват, что так все устроено. И когда он вырастет, он поймет, что каждый должен заниматься своими делами: он — человеческими, а звезды — звездными… Возьмем один пример. Я знаю: в микромире, где обитает Стасик, есть свой микромир, еще более крошечный. Невидимые даже глазу Стасика живые существа. Бактерии и так далее. И вдруг среди них обнаружились бы мыслящие, развитые… Или еще мельче! Нашлись бы разумные жители на частицах атомов, летающих вокруг ядра! Стал бы твой Стасик с ними вступать в контакт? С такой… извини уж, неизмеримой мелочью…
— Конечно стал бы, — убежденно сказал Яшка. — Если бы это… существо… если бы ему было плохо и оно бы позвало на помощь.
— Но это бессмысленно! — воскликнул Красный шар.
А Темно-красный шарик неожиданно проговорил:
— Однако почему же? Возможно, в этом есть своя логика.
— Но это не логика звездных шаров! — раздраженно отозвался Большой Белый шар. — Согласитесь, что с такой логикой мы придем… сам черт не знает куда! Надо помнить, в конце концов, что у нас есть своя, звездная цель!.. Белый шарик, мальчик мой! Ведь ты родился звездой! Нельзя изменять предначертанию судьбы, это большой грех…
Яшка тихо, почти со слезами сказал:
— А если я брошу Стасика, значит, я ему изменю… Я и так уже изменил одному…
Большой Белый шар сочувственно кивнул:
— Я знаю, ты имеешь в виду мальчика Ежики… Но ему сейчас хорошо, и он с благодарностью вспоминает о тебе.
— Мне-то от этого не легче…
— Но пока вообще ничего не было! — хохотнул Красный шар. — Вся эта история еще далеко впереди по вектору Времени!
— «Было — не было…» — по-взрослому вздохнул Яшка. — Все равно это неизбежно, раз я здесь… Раз я — шарик. Ведь я стал звездой, потому что бросил Ежики…
— Но ты же стал звездой! — наперебой заговорили Желтые тетушки (оставаясь, впрочем, прямыми и строгими). — Значит, никакой измены не было! Пора бы знать, что звезды не зажигаются с помощью нечестных поступков. Это общий закон Великого Кристалла! Ты просто выполнял свое предназначение!
— А что, разве обязательно кого-то бросать, чтобы выполнить… это… предназначение? Тогда Ежики, сейчас Вильсона…
Большой Белый шар сунул очки в жилетный карман. Подошел, сел рядом на диван, не боясь, что Яшка испачкает пятками его светлые брюки. Взял Белого шарика за плечи.
— Послушай, малыш… Что поделаешь, раз так устроен мир. Приходится и расставаться иногда… с кем-нибудь или с чем-нибудь… ради главной цели. У тебя звездная судьба, а у Стасика своя — маленькая, земная… Ну, нет, нет, не маленькая, не обижайся. Но… другая…
