Острова и капитаны - Крапивин Владислав Петрович (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Лишь один значок — у Луны — нарушал неумолимую строгость. В страну сплошных цифр забрела еле заметная сказка. Это был крошечный полумесяц с глазом, носом и улыбающимся ртом. Вроде тех картонажных серебряных месяцев, что вешают на елки.
Гай вспомнил запах елки, который смешивается с запахом печи, истопленной березовыми дровами, лиловый вечер за морозными стеклами, позванивание шариков, ощущение спокойного праздника и уюта в старом, но крепком доме, где ничего плохого не может случиться, потому что каждому здесь хорошо и вся семья вместе… И маленький месяц подмигнул Гаю. Дружески так подмигнул, как прибежавший с улицы Юрка…
Гаю стало капельку легче. Однако тревога не уходила, притаилась рядышком. Гай сквозь дремоту продолжал слушать шаги на улице… И вздрогнул, испуганно сел: за стенкой, у Агнии Леонтьевны, пискнуло радио — девять часов.
Да что же это такое? Куда Толик провалился?
Может, пойти на причал, подождать там? Все же не так одиноко… Но при мысли о крутых тропинках беспомощно заболело все тело… Или позвонить с ближнего автомата в лабораторию? Телефонистки на заводском коммутаторе не очень-то охотно соединяют, но можно попробовать… Двушку надо…
Гай привстал, шаря по карманам… и внизу хлопнула дверь.
И шаги на ступенях!
И веселый голос его:
— Добрый вечер, Агния Леонтьевна! А этот пират уже дома?
Гай бухнулся навзничь и сделал вид, что внимательно читает «Ежегодник».
— Привет, Майк!
Он никогда не называл его Гаем. Говорил «Мишка», просто «Миш», а чаще полушутливо: «Майкл», «Мишель», «Майк»…
— Привет, — гробовым голосом сказал Гай.
— А чего валяешься? Меланхолия?
Он еще спрашивает!
Гай перевернул страницу. Толик постоял посреди комнаты. Проворчал, явно пряча за недовольством виноватость:
— Не ужинал, конечно… Мог бы и сготовить что-нибудь. Яичницу соорудить — дело нехитрое. Не маленький…
Это было уже слишком.
— Я приготовил бы яичницу, — стеклянным голосом сказал Гай из-за книги. — Если бы ты не провалился куда-то!
— Ох ты, господи! — Толик сел на табурет. — Мишель! Ну что такого случилось?
— Сам обещал, а сам… Если обещал, надо по-честному, а не врать… — Гай поперхнулся. Во-первых, ему что-то шепнуло, что про честность сегодня особенно-то не надо. Во-вторых, он прилагал старания, чтобы не разреветься.
— Ну, опоздал на катер. Обстоятельства всякие… Бывает же! — сказал Толик.
Гай старательно перевернул лист.
— Миш…
— Сам только и знаешь: «Я за тебя беспокоюсь, я за тебя волнуюсь…» — выдохнул Гай. — Думаешь, ты один умеешь беспокоиться?
— Ну, всего-то несчастных сорок минут…
— Почти час! А если бы я на столько опоздал?
— Ладно, — вздохнул Толик. — Ты уж меня прости…
А он и так простил! Сразу же! Внутри у Гая булькало ликование, что все в порядке и вот он, Толик! Прямо хоть на шею ему кидайся! Но Гай не кидался и даже не смотрел. Словно рядом с ним уселся на диван другой мальчишка — с упрямой обидой и зажатыми слезами.
— Хлеба-то мы не купили, — деловито размышлял вслух Толик. — Ладно, займем у доброй тетушки Агаши. И что-нибудь наскребем в холодильнике…
Гай безмолвствовал. Толик шагнул к нему:
— Что читаешь? — Глянул на обложку. — Батюшки, да что ты здесь нашел?
Гай слегка потеснил с дивана своего насупленного двойника. Хотя и суховато, но ответил:
— Нашел…
— Что?
— Вот… — Он показал на месяц. — Кругом математика, а он как с елки…
— А ведь правда! — Толик нагнулся, разглядывая месяц-малютку. И вдруг сказал доверительно (видимо, подлизываясь): — А он для меня старый знакомый. Тоже с елкой это связано… Я про него стихи сочинил, когда был такой, как ты.
— Ну? — с хмурой требовательностью сказал Гай.
— Что?
— Какие стихи-то?
Толик смущенно покряхтел.
— Такие вот…
Месяц звонкий и рогатый
С неба звезды сгреб лопатой.
Новый год, Новый год,
Нынче все наоборот…
«Наоборот» — это потому, что перед Новым годом всякие чудеса случаются… Ну как?
— Ничего, — сказал Гай. — Только похоже на другое:
Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой…
Толик захохотал, схватил Гая за плечи.
— Ну, критик!.. За такую непочтительность к талантливому дядюшке — наряд на кухню!.. Пошли готовить глазунью.
Но Гай выскользнул из его ладоней. Пальцами притянул к носу рукав Толика.
— Та-ак… «Красная Москва», да? У нашей Галки такие же духи.
— Ну… и что? Не выдумывай давай.
— У меня, между прочим, нос как у охотничьей собаки…
— А у нас в лаборатории, между прочим, такими духами старушка машинистка Наталья Петровна себя опрыскивает. А я рядом с ней сидел, письмо диктовал гидрографам…
— А помада на щеке у тебя тоже от нее?
Толик хлопнул себя рядом с ухом, словно убивал комара.
— Я пошутил, — деревянным голосом сообщил Гай. — Нету помады.
— Знаешь ли, дорогой… — Толик встал. — Я не думал, что ты такой провокатор.
— Еще и обзывается, — буркнул Гай, чувствуя, что перегнул.
Толик стал перебирать на подоконнике тарелки. Гай сказал ему в спину:
— А стихи сочинять — это хорошо. Вот когда если гуляешь с кем-нибудь по парку или вообще… Девушкам нравится, когда им стихи читают.
— Ты-то откуда это знаешь? — осведомился Толик.
— Из книжек.
— Я стихи не сочиняю… Я в жизни всего два стихотворения написал. Про месяц да еще про Крузенштерна…
— Про кого? — Гай спустил с дивана ноги.
— Про Крузенштерна. Тоже в давнем розовом детстве… Я бы и не вспомнил, если бы не ты…
— А я-то при чем? Ты про Крузенштерна вспомнил, потому что корабль увидал…
— Какой еще корабль?
— Ой, будто ты не видел! Четырехмачтовый барк «Крузенштерн» стоит на бочке у Голландии. Такая громадина!
— Честное слово, не видел! Я внутри, в салоне, ехал, задумался… Возьми в холодильнике помидоры, помой на кухне.
Гай взял и помыл. Вернулся и сообщил:
— Я сегодня, между прочим, тоже познакомился с девч… с девочкой одной. — Он хотел сказать «с девчонкой», потому что термин «девочка» среди среднекамских друзей-приятелей считался излишне благопристойным и сентиментальным. Но слово «девчонка» Асе совершенно не подходило.
— Вот видишь! — обрадовался Толик. — А я, по-твоему, не имею права на личную жизнь?
— Имеешь, имеешь, — хмыкнул Гай. — Только не надо опаздывать. И не надо голову терять. А то даже океанский парусник на рейде не заметил! Куда уж дальше…
Толик разрезал на сковороде помидоры, вытер полотенцем нож и миролюбиво попросил:
— Чадо мое, хватит меня пилить. Лучше расскажи, что делал днем.
— Я сегодня на дракончика наступил. Наверно, помер бы, если бы не та… девочка. Она меня спасла.
Толик со звяканьем бросил нож:
— На кого наступил? Где?.. Какой ногой?
Гай дурашливо дрыгнул незашнурованным кедом, сбросил его. Качнул ступней (уже не болела). Толик стремительно присел, взял его за щиколотку.
— А-а-а! — Гай отлетел, спиной шмякнулся на диван.
— Что?! Так болит?!
— Да не болит! Я же щекотки боюсь!
— Дубина! — в сердцах сказал Толик.
— Тебя бы так за ногу…
— Когда девочка бралась, ты так же орал?
— Она лечила, а ты хватаешь.
— Сам хуже девочки. Цаца капризная, — буркнул Толик.
Рядом с Гаем опять уселся упрямый и обиженный мальчишка. Даже не рядом, а внутри Гая. Гай взял «Ежегодник».
Толик один поджарил яичницу и сказал из кухни:
— Иди лопать.
Гай лежал.
Толик подошел:
— Мишка, ты чего?
А чего он? Гай и сам не знал. В глазах и в горле словно жгучая соль. Он быстро лег на бок — лицом к диванной спинке.
