Наследники (Путь в архипелаге) - Крапивин Владислав Петрович (книги без сокращений .TXT) 📗
Редактор вышел из-за стола, протянул руку:
– Товарищ Петров? Я вас видел мельком прошлый раз в отделе прозы… Садитесь, прошу. – Он показал на кресло.
Но курсант Петров сел рядом с креслом на скрипучий канцелярский стул (тот, который обычно служит стремянкой для уборщицы). Поставил у громадных своих ботинок аэрофлотовскую сумку. Теребил ее ремень и смотрел на модель шхуны.
А редактор смотрел на Петрова.
– Какими судьбами в Ленинграде? Или специально к нам?
Петров, сидевший боком, обернулся:
– Нет, мы перегоняли сюда из Гданьска новый парусник. Он будет участвовать в празднике «День города».
– А! Это из серии учебных фрегатов, которые поляки строят по нашему заказу?
Петров кивнул. Редактор сказал с ноткой ревности:
– Если парусник шел к нам, а не в Калининград, не могли разве набрать экипаж из наших, ленинградских ребят?
– Отовсюду брали. Тех, кто уже знаком с парусами.
– Ах да! Вы, кажется, в прошлом году ходили на «Крузенштерне»?
– Да, в регате…
– Ну и как?
Петров опять улыбнулся и стал смотреть на шхуну:
– Ну как… Хорошо. Чего хотел, то и было.
– Я почему спросил… Не все курсанты любят паруса.
– Нет, я хотел… Я потому и в Калининградское поступил, чтобы поближе к «Крузенштерну». Оттуда всегда набирают практикантов на него…
– Ну что же, тогда поговорим о Крузенштерне. Не о барке, а об Иване Федоровиче… Точнее, о повести, которую вы нам предложили.
Курсант Петров неловко зашевелился на скрипучем стуле, выпустил ремень сумки. Глянул с откровенной боязнью.
«На реи он лазит наверняка более смело», – подумал редактор. И ободряюще сказал:
– Надо уточнить некоторые детали… Редакторской доработки повесть почти не требует, но необходимо, чтобы специалисты сделали комментарии. Впрочем, это забота редакции. А поговорить я хочу о вашем предисловии. Есть кое-какие замечания.
Курсант Петров снова завозился на стуле:
– Да, прозаик из меня никакой… Как и поэт, конечно…
– Прозаик из вас… Впрочем, об этом после. Меня пока беспокоит фактическая сторона. Вы подробно описываете начало всей истории с рукописью, а затем – все как-то глухо. Вот… – редактор притянул к себе раскрытую папку. – «…Потом оказалось, что рукопись все-таки не погибла. Кочуя по чердакам и архивам, попала она в руки одного человека и долго лежала у него, никому не известная. А несколько лет назад снова сплелись вокруг нее загадки и разгадки, события и встречи… Нашлась даже древняя машинка. Прозвучал со старой пленки голос инженера Нечаева, который наизусть читал эпилог повести. Августовским вечером в Севастополе, на палубе «Крузенштерна», он рассказал курсантам о гибели капитан-лейтенанта Алабышева, а через несколько дней сам погиб от руки убийц. Судьбу рукописи он так и не узнал… Но время, которое до сих пор стучит в старом корабельном хронометре Арсения Викторовича Курганова, все расставляет на свои места. Закончились и приключения потрепанной картонной папки с повестью «Острова в океане». Она попала к автору этих строк. И он – последний в ряду тех, через чьи руки она прошла, – предлагает ее читателям. Пусть ребята и взрослые хотя бы через сорок лет узнают писателя Курганова. И может быть, его герои – люди давних дней – заставят лишний раз кого-то задуматься: так ли мы живем? И зачем? И не виноваты ли в чьих-то несчастьях? И как быть, если виноваты?
…А кому-то напомнят они, что есть еще на свете паруса и дальние острова в бескрайнем океане.
И пусть читатель не будет на автора в обиде за это название, одинаковое с романом Хемингуэя. Повесть была написана раньше…»
Редактор кончил читать. Курсант Петров смотрел в пол, и щеки у него были темно-розовыми. Он выдавил:
– Ну, я же говорю… Скверно, конечно…
– Да нет, я не упрекаю вас за стиль. Написано несколько патетично, однако в данном случае это уместно… Но почему у вас скомкана в конце история рукописи? У кого рукопись была?
Курсант Петров потер щеки и стал смотреть в окно:
– Не хотелось писать подробнее. Сложно это…
– Но у читателей возникнут вопросы.
Курсант Петров чуть заметно, однако упрямо пожал плечами.
– Ну, тогда вопрос у меня, – сказал редактор. – Деликатный. Если не считаете возможным его касаться, то и не отвечайте. Но… несколько лет назад случай свел меня с одним литератором. Назовем его товарищем Эн… И он говорил мне о повести с похожим сюжетом. Закончит, мол, и предложит нашему журналу. Это… никак не связано?
– Это… наверно, связано, – сказал курсант Петров и посмотрел прямо на редактора. – Но «товарищ Эн» сам вернул мне рукопись… после наших объяснений. Чего же еще…
– Чего же еще… – откликнулся редактор. – Что ж, вам виднее.
– Он вернул рукопись, – насупленно повторил Петров. – К тому же он в детстве с моим отцом играл. Сложно все это… И у него есть сын. Такой же, как я…
– Он… ваш друг?
– Нет… То есть не знаю… – Курсант Петров опять взглянул в лицо редактору. Лицо было располагающим, редактор нравился Петрову. Несмотря на непростые вопросы. – Нельзя сказать, что друг. Мы и видимся редко… Но… что-то есть, наверно. Случалось, выручали друг друга.
– Понятно.
– Но дело даже не в этом. Я не хочу писать о его отце, потому что это… будто стреляешь, когда противник уже сдался.
– Да, пожалуй… Хотя товарищ Эн если и сдался, то лишь в случае с вами. А вообще-то он весьма деятелен и бодр. Набирает силу. Пьеса «Яблони президента» идет в десятках театров.
– Ну и что? – сказал Петров. – Это совсем другое дело. Эту пьесу написал он сам, я знаю точно.
– Да, вы правы, я отвлекся. Просто пьеса мне не понравилась, хотя критики хвалят взахлеб.
– Мне она тоже не понравилась, – вздохнул Петров. – Но это уже особая тема…
– Вы правы еще раз. Вернемся к нашей теме… Оставим предисловие как есть, не будем трогать товарища Эн… Поговорим лучше о вас. Ваша специальность – штурман?
– Будущий…
– И, судя по всему, будущий литератор, – без улыбки сказал редактор.
Щеки курсанта Петрова опять зацвели. Он пробормотал:
– Это уж как получится…
– Я прочитал ваши стихи.
– Да?.. – И стало длинному, большому курсанту Петрову совсем неуютно на этом подло скрипящем стуле. – Я даже и не думал, что вы… что сам главный редактор будет… Думал, так просто кто-нибудь поглядит, если будет время…
– Я прочитал, когда просматривал портфель отдела поэзии. Неплохие стихи. Не очень оригинальные, но есть сделанные крепко. Можно было бы даже некоторые напечатать, если бы не такая перегрузка в журнале.
– Да ну их совсем… – сдавленно сказал курсант Петров.
– Дело не в том, что «ну их совсем», а в том, что, по-моему, это для вас просто начальный этап. Вы со временем наверняка перейдете на прозу… Нет пока таких мыслей?
– Вообще-то есть… – курсант Петров несолидно шмыгнул носом и завозил по полу могучим ботинком.
– Не поделитесь?
– Я… у вас, наверно, и так времени нет…
– Есть, – сказал редактор.
– Ну… Я набрасывал что-то вроде плана повести. Называется «Визит учебного корабля».
– А! Это по впечатлениям недавних плаваний?
– Нет… Тут по всяким другим впечатлениям. – Курсант Петров слегка оживился. – Может, даже немного фантастика. Сначала про одну картину… На выставке.
– Интересно…
– Выставка художников в небольшом городе… Ну, там, как обычно, портреты передовиков, местные пейзажи, натюрморты… И вдруг – большое полотно. Такое синее с желтым. Море, небо, желтый берег. И городок на берегу – белый, одноэтажный, степной. И так написано, что даже зной чувствуется… А у причала, за домами, – парусник. Ну, паруса, конечно, скатаны на реях, только рангоут и такелаж в небе… И он такой громадный, этот корабль, по сравнению с городком! Даже борта над крышами поднимаются, а весь корпус растянулся на два квартала. И мачты совсем в поднебесье, в четыре раза выше водонапорной башни и колокольни… Это ведь и в самом деле так. Придвиньте «Крузенштерна» к такому городку, сами увидите…
