Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе - Карлов Борис (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Петя еще хотел спросить, что это за рев младенцев изредка доносится со всех сторон, но не успел. Теперь вопросы задавали ему.
— Итак, внимание. Зачитываю первый вопрос, — повысив голос, объявил джокер и вытащил из колоды игральную нарту с вопросительным знаком на рубашке. — На раздумье одна секунда. Шучу, пока еще девять. Готов?
Петя собрался.
— Готов!
— Вопрос: ОСВОБОЖДАЕТ ЛИ НЕЗНАНИЕ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ?
— Нет! — уверенно крикнул Петя, не раздумывая.
— Правильно! — в тон ему крикнул шут, а древнегреческий Архимед зааплодировал.
В тот же миг ноги у мальчика потеряли опору, он провалился в темноту и заскользил по гладкому желобу. Впереди замаячил свет, и он вылетел…
2
… И он вылетел прямо на пуховую перину широченной кровати.
Утопая коленками, Петя привстал и огляделся. По стенам богато убранной спальной комнаты висели картины бесстыдно обнаженных женщин. Все они были белокожи и хорошо, если не сказать чрезмерно, упитаны. Пахло вином, духами, приторными помадками и несвежим телом. Из-под одеяла выглядывала испуганная голова красавца-мужчины с завитой шевелюрой золотистых волос до плеч, усами и бородкой.
— Здрасьте, — сказал ему Петя.
Мужчина продолжал настороженно смотреть.
— Извините, — сказал Петя, — я не хотел вас беспокоить.
— Ничего, — откликнулся лежавший на кровати неожиданно высоким и даже писклявым голосом. — Меня предупредили.
— А, понятно. Меня Петей зовут. Фамилия — Огоньков.
— Дон Гуан, — пискнул красавец.
— Очень приятно. А с голосом у вас что такое? Чего-нибудь холодного выпили после бани?
— Какая там баня…
Пете показалось, что в глазах у Дон-Жуана блеснула слеза.
Чтобы не молчать, он огляделся по сторонам и заметил:
— Богатая у вас обстановочка. Живопись. Голландская школа?
— Да чтобы провалились они все до самого дна! — внезапно прокричал в сердцах Дон-Жуан. — И тканью завешивал их, и кинжалом резал, и жег дотла в камине — утром смотришь, хоть бы что, висят бесстыжие!
Петя хотя и не понимал еще всей глубины катастрофы величайшего из литературных любовников, но сочувственно произнес:
— Проблема…
— Если бы только эти! Живые проходу не дают, липнут как мухи. А я… что я могу!..
Дон-Жуан упал лицом на подушки и разрыдался. А Петя слез с кровати и на цыпочках вышел. Он начал догадываться о причине столь невыносимых страданий этого купающегося в роскоши и окруженного назойливым женским вниманием красавца.
За богато накрытым столом в гостиной сидел джокер и уплетал завтрак, накрытый, по всей видимости, для хозяина. Шут громко чавкал, то и дело подливал в золотой кубок вина, шумно глотал.
— Вопрос на засыпку! — прокричал он с набитым ртом, едва завидев мальчика. — Восемь секунд! ЧЕГО БОЛЬШЕ В РЕВНОСТИ — ЛЮБВИ ИЛИ САМОЛЮБИЯ?
У Пети в голове завертелось все, что он читал о любви. «Больше любви… нет, нет, больше самолюбия… зависит от чувств…»
— Все зависит от чувств того, кто ревнует! — прокричал он как можно быстрее, чтобы уложиться в отведенные секунды.
— Правильно! — похвалил джокер и потянулся за новой бутылкой.
А Петя снова полетел вниз, заскользил по желобу и влетел…
3
… И влетел в нарисованную картинку из детской книжки.
Он стоял на дороге, по обе стороны от которой росли одуванчики, каждый из которых был величиною с фонарный столб. За поворотом виднелись уютные двухэтажные домики, в стороне голубела речка и золотился пляж. Все это было до боли знакомо… Несомненно, это была картинка художника Лаптева из книжки «Приключения Незнайки».
Кто-то осторожно подергал Петю за рукав. Он обернулся и увидел толстенького забавного человечка с огромным упитанным лицом, в курточке со множеством карманов и полосатой шапочке с козырьком.
— С восьмого уровня? — деловито поинтересовался человечек, кивнув вверх бровями. Он был чрезвычайно серьезен и чем-то озабочен.
Петя наконец узнал его.
— Пончик! — закричал он вне себя от радости. — Пончик, дорогой ты мой!..
И Петя полез обниматься к герою своей любимой детской книжки.
В ответ на бурные излияния восторженного почитателя Пончик довольно прохладно отстранился. Задыхаясь от восторга, мальчик пожирал его глазами.
— Ладно, ладно, я вижу, что вы хороший коротышка, — озираясь по сторонам, почему-то шепотом заговорил Пончик. — У вас есть с собой хотя бы немножко соли?
— Соли? — удивился Петя. — Нет, кажется соли у меня нет.
— Пошарьте, пошарьте в рюкзаке и по карманам — может, завалялись хоть несколько крупинок…
Петя добросовестно пошарил в рюкзаке и по карманам, вывернул все наружу, однако соли не нашлось ни единой крупинки.
— Да вы посмотрите, посмотрите получше, — натаивал Пончик, продолжая воровато озираться по сторонам. Не вытерпев, он сам запустил в заново уложенный рюкзак свои пухлые ручки и тут же поранился об острие одного из лазательных крюков. Отскочив в сторону, он оторвал кусок подорожника и стал обматывать им палец, отвернувшись от мальчика.
— Послушайте, вы — Пончик?! — продолжал Петя свои настойчивые приставания.
— Допустим, я Пончик, что дальше, — хмуро отвечал тот, не оборачиваясь. Не получив соли, он окончательно потерял интерес к незнакомцу.
— А где все остальные? Ну, эти… Знайка, Незнайка, Винтик, Шпунтик…
— Послушайте, вам делать нечего?
Петя знал, конечно, что Пончик вреднюга, но такой невежливый прием на страницах самой дорогой и любимой книжки его расстроил. Он опустил голову и сделал несколько бесцельных шагов по дороге.
— Эй, послушайте, — неожиданно окликнул его Пончик.
Петя с готовностью обернулся.
— Вы обратно не можете слазать?
— Зачем?
— Ну за этой, за солью. Я сам, знаете ли, в трубу не помещаюсь. А там точно есть, я знаю.
Как бы там ни было, Петя обрадовался, что Пончик заговорил с ним.
— Что же, у вас здесь совсем нет соли?
— Совсем нет, — горестно вздохнул Пончик. — И что самое подлое, еду подадут какую только хочешь, что только в голову придет, все можно потребовать, тотчас доставят ресторанным лифтом, и все нарочно несоленое. Иной раз пойдешь на хитрость; селедки закажешь, селедки без соли ведь совсем не бывает… Так что они делают! Вымачивают эту селедку в воде, пока она не сделается совершенно пресной, а уже после подают как будто так и надо.
— Да, безобразие какое-то, — сочувственно согласился Петя. — А вы что же один совсем?
— Один, даже не знаю, куда все подевались.
— Знаете, я боюсь, что мне обратно наверх лезть не позволят; я ведь здесь тоже не просто так, я здесь человек подневольный. Что-нибудь сделаю не так — и все пропало.
— Как это вы сказали? Че… чева…
— Человек. Ну, коротышка по-вашему. А вы не думали спуститься вниз по реке? Огурцовая река впадает в море, а море соленое.
— Вот еще, никуда она не впадает. Здесь все нарисованное.
— Но речка-то настоящая?
— Никакая она не настоящая, насосом воду по кругу качают.
В конце дороги, из-за поворота, появился карточный шут. Неторопливо приплясывая на своих кривых ножках, он приближался неестественно быстро и, спустя несколько секунд, был уже рядом. Он что-то сжимал в кулаке.
— Сюрприз! Презент! — крикнул он Пончику и разжал кулак.
На затянутой перчаткой ладони засверкала горсть крупной соли. Пончик хрюкнул от волнения и подался вперед. В тот же миг шут сказал «ой!» и нарочно рассыпал соль на дорогу. С криком отчаяния Пончик бросился на колени собирать крупинки, а Петя смотрел на карточного дурака с ненавистью, готовый его поколотить.
— Спокойно, юноша, — угадал его настроение джокер. — Без эксцессов. Придержите свои эмоции, игра продолжается. Отвечайте: ЧЕЛОВЕК ЖИВЕТ, ЧТОБЫ ЕСТЬ, ИЛИ ЕСТ, ЧТОБЫ ЖИТЬ?
Вопрос был проще некуда, но Петя был застигнут врасплох и начал путаться:
— Ест, чтобы жить… то есть, живет, чтобы есть… Ой, нет! Ест, чтобы жить!
