Мадемуазель Виктория - Коротков Юрий Марксович (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Вчера Феликс с Лешкой приехали из своего Вади. Всех наших отзывают из провинций в Каир... А отец как вчера ушел, так и нет его, -- мама всхлипывает. -- Рано утром звонит посол -- вас вывезли. Я все это время ни жива ни мертва сидела. Ну, все живы, все вместе...
Вика прихлебывает чай. Теперь надо ждать. Сидеть в четырех стенах и ждать. Ждать, что будет дальше.
Значит, скоро домой. В Марфине сейчас теплынь. Вовка писал, что каждый день, купается в Уче, а у запруды на хлеб берут во-от такие караси. Ночка родила теленка, назвали Звездочкой.
А Сережка и Сашка сегодня или завтра получат письмо, которое Вика писала полмесяца назад. Прочтут, что она живет в пионерском лагере в Александрии, и будут тревожиться, искать Александрию на карте.
А следующее свое письмо Вика сама вынет из почтового ящика в Москве и под арабскими вензелями прочтет, что в Александ- рии хорошая погода, над морем -- желтый флаг, а по вечерам на вилле крутят кино...
Интересно, что делают Аза и Леми? Испугались они, услышав о войне? Или слушали радио с равнодушным лицом, держа игрушечные чашечки двумя пальчиками, не забыв отставить мизинчик, как и положено настоящим мадемуазель? А веснушчатый ослик так же возит по утрам помидоры к мечети? Зато уж Кекс точно по-прежнему валяется в тени бугенвиллии...
Из окна видно далеко вокруг. Докки -- новый район, прямые улицы, в окнах -- бетонные решетки, защита от солнца.
Равнодушно уставились в небо пирамиды. Они столько войн пережили и эту переживут. В каменную усыпальницу не долетают ни страшный рев сирены, ни грохот штурмовиков...
Мама вяжет на кухне. Вяжет и распускает, вяжет и распускает. Солнце уже клонится к пирамидам.
Над Замалеком выше всех минаретов -- клетчатая башня Насера. Много сейчас забот у президента. Сидит и думает, как выиграть войну. Но о Вике он и в такое время не забыл: приказал вывезти русский лагерь по секретной военной дороге...
Внизу, у бетонного козырька отеля, тормозит белая машина. Вика узнает стриженый Лешкин затылок. Следом за Лешкой выходит папа и дядя Феликс.
-- Мам, папа приехал!
-- Дождались-таки, -- вздыхает мама и откладывает ненужное вязание.
Папа с порога улыбается Вике:
-- Цела и невредима? А мама тут о тебе все глаза проплакала.
Лешка выглядывает из-за дяди Феликса. Он загорел в своем Вади-Габгабе, и оспины прошли.
Взрослые устало рассаживаются на кухне. Мама потрошит узлы с продуктами, хлопочет над плитой.
-- Что в мире творится?
-- Сегодня ночью самолетом отправляют детей дошкольного возраста. А за нами идет "Иван Франко". Он шел на Кубу, с полпути вернули, послали за нами.
Папа сажает Вику на колено.
-- Вот так, Заяц. Иначе и быть не могло. Где бы ты ни была, в каком уголке земного шара, -- о тебе помнят, про тебя не забудут... Только раздался первый выстрел на границе, а на Родине уже думали о тебе, уже наши летчики готовы были лететь за три моря, в воюющую страну, чтобы забрать тебя домой.
-- Пап, а президент Насер победит? Папа усмехается и трет руками лицо. У него черные круги под глазами, а на щеках -- щетина. Наверное, папа не спал всю ночь.
-- Война уже проиграна, Заяц, по всем статьям. Только проиграл войну не президент Насер, а продажное офицерье. А разные типы, вроде нашего бывшего соседа, очень рады поражению. Им наплевать на свою страну. Они обвиняют президента. Как это у нас говорят -- всех собак на него вешают...
Папа подходит к карте. Вика и Лешка тотчас подтаскивают стулья с двух сторон. Вика опирается об Атлантику, Лешка -- об Индийский океан.
-- Захвачен Синайский полуостров, -- папа закрывает ладонью треугольник Синая. -- Не сегодня завтра израильтяне выйдут к Суэцкому каналу. Разрушена Исмаилия. Канал закрыт... Египтяне очень тяжело переживают поражение. Никогда за все пять тысяч лет Египет не проигрывал так страшно.
-- А чему же радовался Мухаммед?
-- В сорок восьмом году Израиль захватил землю арабского народа Палестины. И люди, ничего не смыслящие в политике, решили, что Насер шапками закидает Израиль и вернет арабам их земли...
Вика смотрит на карту. Как же смог такой маленький Израиль победить такой большой Египет? Разрушена Исмаилия. Канал закрыт...
Исмаилия -- уютный, чистый городок, голубой лабиринт озера Тимсах, невысокие белые домики, по самую крышу утонувшие в зелени.
А как представить себе Суэцкий канал без кораблей? Канал -- синяя полоска в серо-желтом песке. Вода почти вровень с берегами, неподвижная, как стекло. Издалека кажется, что корабли идут прямо по песку.
Автобус со школьниками ехал вдоль канала, обгоняя огромные корабли, и когда над песками появлялся красный флаг, ребята вместе со взрослыми высыпали из автобуса и кричали, размахивая руками. С корабля в ответ ревела сирена, и команда выстраивалась вдоль борта...
-- А я знаю-знаю, как Египет мог победить, -- говорит Лешка, когда папа отходит.
-- Тоже мне, маршал нашелся! Президент Насер не знал, а ты знаешь!
-- И Насер знал. -- Лешка обиженно моргает. -- Только ты ничего не поймешь, это не девчоночье дело. -- Он отворачивается, но не выдерживает и начинает взахлеб объяснять: -- Мне па- па все рассказал-рассказал. Значит, так... Все давно знали, что война будет, поэтому американцы и англичане своих в Грецию вывезли заранее. А разведчики разведали и донесли-донесли, что утром пятого июня Израиль начинает войну, и предложили ударить первыми. Это по-военному называется -- упреждающий удар. А президент Насер не захотел нападать первым, потому что тогда все сказали бы, что это он начал войну. Зато он приказал самолеты поднять в воздух. А генералы, вместо того чтобы воевать, ушли на бал. Пока они там плясали, все самолеты прямо на земле и разбомбили. Их теперь судить будут и расстреляют. Вот!.. Только ты ничего не поняла, потому что это не девчоночье дело. А я, когда вырасту, военным летчиком буду. Вот.
-- Что творится! -- разводит руками дядя Феликс. -- В Союзе их ровесники в "казаков-разбойников" играют и кукол нянчат. Дети как дети. А эти? "Президент Насер", "упреждающий удар"!.. Марш по кроватям, горе-политики!
Но спать не пришлось. Над самой головой поплыл тяжелый вой сирены.
"ЯСТРЕБЫ" НАД ГОРОДОМ СОЛНЦА
На лестнице гремят шаги, жители отеля спускаются вниз, в бетонный колодец внутреннего двора.
-- Пойдем на крышу, -- предлагает дядя Феликс. -- От прямого попадания ничего не спасет, а внизу еще и развалинами задавит.
Он прислушивается к далекому лаю зениток:
-- Наверное, аэродром бомбить будут.
Папа достает из чемодана военный бинокль в потертом футляре. По чердачной лестнице все поднимаются на плоскую крышу отеля.
За стеклянными трубками погасшей неоновой рекламы -- железный гриб сирены. Она ревет так оглушительно, что воздух волнами бьет в грудь.
Солнце падает в пустыню. Его выгоревший бледно-желтый шар наколот на верхушки пирамид. Тускло светится Нил. Клубится темная зелень садов Гезиры.
Далеко на восточном берегу поднялась над городом цитадель Саллах ад-Дина: тонкие резные минареты за могучими каменными бастионами. А отсюда цитадель кажется игрушечной, лежащей на вытянутой вперед ладони.
За цитаделью отвесно поднимаются лиловые в закатном свете скалы Мукаттам. Тут и там прошивают небо красно-желтые нити зенитных пулеметов.
Сирена умолкает, и во внезапной тишине слышен их частый стук и далекий гул самолетов.
-- Летят, -- говорит папа, не отрываясь от бинокля.
Над Гелиополисом посвечивают в последних лучах солнца три серебристые точки. Вокруг них тотчас собираются в густой сноп трассирующие нити, вспыхивают белые одуванчики зенитных снарядов.
-- "Скайхок", американский штурмовик, -- объявляет Лешка, подстроив бинокль. -- "Ястреб" по-ихнему... У "Фантомов" морда гадючья, книзу опущена, будто высматривает чего. А "Миражи" остроклювые.
Начитался американских военных журналов.
