Голубая Тува (Маленькие повести) - Снегирев Геннадий Яковлевич (книги хорошего качества txt) 📗
Впереди ещё гора. На ней ничего не растёт: всю землю сдуло ветром, остались одни камни.
Я хотел спросить Чоду, скоро ли мы доедем, да не успел. Внизу, под горой, я увидел белые мхи... и во мхах, как лодки на волнах, покачивались оленьи спины и рога.
Мы спустились к чуму на берегу ручья. За чумом... я сначала подумал, что это целый лес обгорелых кустов, а когда пригляделся, оказалось - стадо оленей лежит, и не кусты это, а рога. Каких только рогов тут нет! И высокие длинные, и ветвистые широкие, а у одного оленя столько отростков, что они загибаются вниз, за уши.
На земле рядами лежат брёвна, а к брёвнам привязаны оленята-пыжики. Рожки у пыжиков как два кустика, поросшие мягким чёрным мохом. Вместе с большими оленями их не пускают. Большой олень убежит от медведя, а пыжик ещё слабый.
А глаза у оленей добрые и печальные.
БЕЛАЯ СОБАКА
Собаки залаяли и побежали к нам. Я думал, они кусаться будут, такие большие и свирепые. Мы слезли с лошадей, собаки бросились и стали на нас прыгать и облизывать руки, а одна белая собака от радости визжала и покусывала мне ногу. Я спросил Чоду, чего они так радуются.
- Скучно им, вот и рады, что мы приехали!
Чоду закричал на белую собаку, она поджала хвост и отошла. Мне её стало жалко, а Чоду говорит:
- Беда с этой белой, её олени издалека видят и не поймут, что за зверь. Пугаются, бегут... потом их ищи!
Мне всё равно эту собаку было жалко: чем она виновата, что белая.
ГОЛОДНЫЕ МЕДВЕДИ
В чуме жена Чоду стала рассказывать, как ночью приходил голодный медведь, утащил оленью шкуру, разорвал её и съел.
Шкура сушилась совсем близко от чума, и жена Чоду очень испугалась, потому что медведь громко рычал и совсем не боялся собак.
- Хорошо, что оленей не тронул. Голодный был медведь, очень голодный! - сказала она.
Чоду стал ругать бурундуков.
Я ничего не понимал: голодный медведь съел шкуру, а виноваты бурундуки.
Оказывается, в этом году мало кедровых шишек поспело, да и те бурундук вниз спустил. Бурундуки набивали кедровые орешки за обе щеки и тащили в свои кладовки. В каждой килограммов по десять орехов, а таких кладовок у бурундука несколько. Медведям скоро на зиму ложиться в берлоги, а они жир не накопили, голодные бродят по тайге.
И опять Чоду стал ругать бурундуков, и я узнал, что бурундук сделал себе запасы на три гада. И я тоже разозлился на жадных бурундуков за то, что они столько орехов запасли, а о других зверях не подумали.
КНЯЗЁК
Всю ночь за чумом трещали сучья в костре, треск то удалялся, то приближался. И вдруг у самого чума как затрещит! Я думал, огонь добрался до чума, и выскочил на улицу, а это совсем не огонь, это оленьи копыта так потрескивают при каждом шаге. Я спокойно уснул. Утром меня разбудили олени. Они стукали рогами в стенку чума, просили соли. Олени очень любят соль. Если олень полудикий, ему дают понемножку соль с ладони, и он приручается.
Днём все олени бегали вокруг костра-дымокура. Ветер свалил дым в одну сторону, к земле, и олени по очереди вбегали в дым - отгоняли от себя мошек и комаров.
Огромное стадо молча бегало вокруг огня, только слышно, как копыта потрескивают да рога стукаются друг о друга.
В стаде был один совсем белый как снег одень. Его называли Князёк. Он гордый, как настоящий князь. И рога у него как корона. Я насчитал шестьдесят четыре отростка.
Около чума сушился мешочек с мокрой солью, и земля стала немножко солёная.
Князёк всё время вылизывал солёную землю, а других оленей прогонял. Только не бил рогами, а поднимал переднее копыто и пугал. И все олени слушались его.
Однажды олени прибежали к чуму, а Князька нет!
Чоду поехал разыскивать его и далеко в горах нашёл рога и клочки белой шерсти.
Князька съел медведь. Он притаился за кедром, убил Князька, схватил передними лапами и унёс в горы.
Чоду сразу узнал это по следам: на земле белой шерсти не было, только медвежьи следы от задних лап.
Князёк погиб, потому что уходил один к горным озёрам.
Вода в озёрах синяя, и холодный ветер с горных вершин звенит в одиноких кедрах.
МЕДВЕЖЬЯ ШКУРА
Всю ночь около чума горел большой костёр. Чоду с карабином сидел у огня и прислушивался.
Я думал, медведь уже не придёт, и уснул.
Вдруг залаяли собаки. Они стали кидаться в темноту. Чоду подложил в костёр большое полено и...
"Уагг... уагг!.." - заревел медведь.
Глаза медвежьи от огня горели красными угольками.
Чоду выстрелил из карабина.
"Уагг... уагг... уагг!.."
Медведь тяжело повалился на бок и ревел, ревел, а сам всё полз, полз к костру...
Он поднял голову. Чоду опять выстрелил.
"Уагг..."
Медведь последний раз зарычал, голова упала, огоньки погасли.
И Чоду стал отгонять собак от мёртвого медведя.
Шкуру с медведя сняли и повесили сушиться. На боках у медведя шерсть была совсем вытерта. Чоду сказал, что в берлоге был камень и, когда медведь зимой во сне ворочался, он стёр с боков шерсть.
Олени издалека смотрели на шкуру, нюхали воздух, испуганно косились и не подходили.
Первым к шкуре подошёл коричневый пыжик, понюхал её и боднул чёрными рожками.
За ним подошёл оленёнок постарше, а потом все олени подходили и бодали рогами шкуру медведя. Они мстили за своего белоснежного Князька.
"ЗВЕРНЫЙ" ОЛЕНЬ
Я каждый день взбирался на горку и смотрел оттуда, как пасутся олени. Они щиплют мох, а сами всё время вскидывают голову и оглядываются, нюхают воздух: не подкрадывается ли медведь?
Я видел у одного оленя царапину от медвежьего когтя. Медведь кинулся на оленя, да не успел схватить, только оцарапал.
Прошёл уже год, а рана всё не заживает - такая глубокая.
Поэтому олени ходят стадом. Один почует опасность, зафыркает, и все олени насторожатся и убегут.
Однажды я смотрел, как кружится орёл.
Когда он скрылся за высокой горой, на горе я увидел белую точку. Она ползла высоко-высоко по самому краю обрыва.
Я взял у Чоду бинокль. Оказалось, это олень щиплет мох, а хвост свой белый задрал кверху.
Ноги у него стройные и длинные.
Я побежал к Чоду и сказал, что высоко на горе бродит дикий олень.
Хвост у диких оленей больше, чем у домашних. Когда они бегут по тайге, белый хвост мелькает в чаще - показывает дорогу оленятам.
Чоду посмотрел в бинокль и покачал головой:
- Это не дикий. Его мать к диким убегала, а потом родился он от дикого "зверного" оленя, вот его и зовут "зверный" олень.
И Чоду рассказал, что "зверный" олень всегда держится один, подальше от остальных оленей, и не даётся под седло.
Зимой его поймали и отдали охотникам. Они привели его без глаза. Он хотел сбросить вьюки и так помчался по тайге, что выколол себе глаз об сучок.
И ещё я узнал, что "зверный" олень вдруг исчезает. Охотники рассказывают, что видели его на озере Найон-холь, за двести километров отсюда.
Потом "зверный" олень опять появляется, и сделать с ним ничего не могут. Он наполовину дикий и любит один мчаться по тайге и встречать восход солнца в снежных горах.
ХАРИУСЫ
Весной среди карликовых берёзок бежит холодный ручей. В жаркий день снега на вершинах гор растаяли, и ночью я никак не мог уснуть - слушал, как речка шумит водопадами, гремит камнями.
К утру речка затихла, и только за чумом под высокими кедрами звенел струйками водопад.
Над водопадом висела радуга, а под радугой в речке сверкали перья жар-птицы.
Я подошёл, и перья исчезли. Я сидел на берегу очень тихо, и перья снова зажглись, задрожали в ледяных струйках. Это хариусы. Они плывут против течения, всё выше и выше в горы. И там, где самая чистая и холодная вода, они вымётывают икринки.
Плавник на спине хариуса красный и широкий, как парус. Он режет водяные струи водопадов и помогает плыть против течения.
Медведь стережёт хариусов на перекатах, Орёл-рыболов кружится в небе над речкой: не сверкнёт ли перо жар-птицы? Выдра караулит хариусов под водой, за поворотом ручья.
