Позавчера и послезавтра - Алексин Анатолий Георгиевич (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
- Спой что-нибудь, Миша, - предложил Виктор Макарович.
Мама еще дома предупреждала, что я должен буду повторять за руководителем хора разные музыкальные фразы.
Но он попросил меня спеть.
- Он у нас так часто поет! - сообщила мама. Хотя в действительности у нас дома пела только она.
- А что ты любишь петь больше всего? - спросил Виктор Макарович.
- Больше всего? - повторила мама. - Из классики? Или из современного? Он поет и то и другое.
Накануне мы отрепетировали любимую мамину песню "Аист" и песенку мальчиков из "Пиковой дамы".
- Спой что-нибудь из Чайковского, - предложила мне мама таким тоном, словно мне ничего не стоило спеть чтонибудь и из Шуберта, и из Мусоргского, и из Римского-Корсакова. - Ну, вот хотя бы из "Пиковой дамы"! Песенку мальчиков...
Маргарита Васильевна, казалось, только и ждала этой фразы: она сразу ударила по клавишам. Я запел... И тут же остановился.
- Лучше про аиста, - предложил я.
Маргарита Васильевна, не дав мне опомниться, сразу же заиграла. У меня хватило духу на первый куплет.
- Может быть, лучше без аккомпанемента? - точно извиняясь перед Маргаритой Васильевной, предложил дирижер хора.
- Как вам будет угодно, - сказала она.
Я понял, что без аккомпанемента мой голос будет совсем уж беззащитным и одиноким. Со страху я громко, будто конферансье объявил:
- Визе! Детская песенка из оперы "Кармен"!
Эту песенку мы как-то разучивали на уроке пения в школе.
- Правильно! - воскликнул Виктор Макарович. - Оперу "Кармен" написал Жорж Визе. - И, обратившись к Маргарите Васильевне, добавил: - Он любит музыку!
Она негромко хлопнула крышкой рояля, словно поставила точку.
- Мы с вами никогда не обманываем детей, Виктор Макарович. У мальчика нет ни слуха, ни голоса. Ни чувства ритма!
"Весь в отца!" - сказал я себе.
Повернувшись к маме, Маргарита Васильевна повторила:
- Ни голоса и ни слуха! Но от этого не умирают.
Мама взяла меня под руку и гордо выпрямилась.
- Не волнуйтесь, пожалуйста, - поспешил успокоить ее.
Виктор Макарович. - Голос у него, безусловно, есть...
- Голос и слух есть у каждого человека. Кроме, конечно, глухонемых! - объяснила Маргарита Васильевна.
Мама опять выпрямилась.
Виктор Макарович остановил ее: кажется, ему не хотелось со мной расставаться.
- А ну-ка, произнеси еще раз: "Визе!" И так далее...
Я произнес.
Виктор Макарович победоносно взглянул на свою помощницу:
- Слыхали?! А вы говорите: "Нет голоса". Нам ведь нужен ведущий программу - мальчик с открытым и приятным лицом!
Мама застегнула мою куртку на все пуговицы.
- Вы согласны, чтобы он стал ведущим? - спросил Виктор Макарович.
- Ведущим? Согласна, - ответила мама.
Сама она на следующий день записалась в литературный кружок, поскольку в тот период сочиняла стихи.
По профессии мама бухгалтер. И не простой бухгалтер, а главный! Слово "бухгалтер" маме не нравится, и она называет себя "финансистом".
- Мама - талантливый финансист! - говорит папа.
Очень давно, кажется, до моего появления на свет ктото сказал о маме: "Финансы поют романсы". Мы переезжали с места на место, и это длинное прозвище загадочным образом следовало за нами. Словно кто-то сообщал о нем по радио или по телефону.
- Ты понимаешь, - объяснил мне отец, - мама талантлива во всем, за что бы она ни бралась. Абсолютно во всем!
Это - одаренная натура. Такие натуры типичны для Руси...
Ну, вспомни хотя бы Шаляпина или Бородина. Один по воскресеньям сочинял музыку, а другой между делом великолепно рисовал. Для них это тоже было как бы самодеятельностью!
Отец говорит тихо. Он считает себя не вправе повышать голос. От этого слова его кажутся очень продуманными и убедительными. Когда человек говорит громко или кричит, я всегда думаю, что он это делает сгоряча, что голос неточно передает его мысли и чувства.
О маминых талантах отец говорит почти шепотом, будто раскрывает какую-то священную тайну.
Мама действительно, как я уже говорил, и своей бухгалтерией руководит, и поет, и сочиняет, стихи... Она умеет чинить телефон и дверной замок, если они ломаются.
Есть у мамы еще одна удивительная особенность. Она помнит имена, отчества и фамилии всех сослуживцев, с которыми когда-либо работала, всех наших дальних и близких родственников. Она помнит все важные даты в жизни этих людей: когда родились, когда поженились... Эти даты записаны у мамы в особом блокнотике, в который она почти никогда не заглядывает.
- Уникальная память! - тихо восхищается папа.
И всех этих людей мама поздравляет с разными торжествами. Перед 1 Мая и Новым годом мама до глубокой ночи просиживает над горой поздравительных открыток. Ей отвечают. Правда, не все... Но и тем, кто не отвечает, мама продолжает писать.
- Не подумай только, что это бухгалтерская дотошность, - объяснил мне отец, - Они живут в ее сердце... А не просто в памяти. Понимаешь?
У папы есть другая особенность: он любит восторгаться людьми. А в некоторых просто влюбляется.
На строительстве металлургического завода папа влюбился в Лукьянова. Это был заместитель начальника стройки.
- Одаренная натура. Творческая личность! - говорил отец.
У отца тоже есть прозвище: "Тайный советник". Его придумала мама. И только она его так называет.
С отцом и правда часто советуются - главным образом, одаренные личности и творческие натуры.
Лукьянов же советовался то с отцом, то с мамой.
- Ты заметил: он здоровается только с тем, кто ему на этот раз нужен? - спросила как-то у отца мама.
Так как я не был нужен Лукьянову никогда, он со мной вообще не здоровался.
- Представь себе масштаб его забот! - тихо воскликнул отец. - Просто нет времени на лишнее слово, на лишнюю фразу.
- Он хоть раз спросил, как ты себя чувствуешь? Лично моим здоровьем он не интересовался ни разу.
- У него нет времени на этикет. Но если бы мы заболели, он бы помог. Не сомневаюсь.
- А почему он не приходит к нам в гости? - спросил я.
Мне было интересно посмотреть на Лукьянова.
- В наш век телефон все чаще заменяет живое человеческое общение, - объяснила мне мама.
- Ну, в том, что в сутках всего двадцать четыре часа, Лукьянов не виноват, - возразил отец.
- Нет времени? - задумчиво произнесла мама. - Это правда... На нем держится стройка!
- Ну, почему же? - не согласился отец. - У нас много одаренных людей. Он назвал несколько имен и фамилий. И, обратившись к маме, добавил: - А ты сама? Ни одно правительство не может обойтись без министра финансов!
Мама как будто не услышала последней фразы.
- Лукьянов - голова! - сказала она. - На лету схватывает.
- При этом он советуется, звонит... И всегда смотрит вперед! - согласился отец.
Действительно, разговаривая с Лукьяновым, папа и мама то и дело повторяли:
- Вы правы: это - пройденный этап. Надо смотреть в будущее!
Лукьянов даже приснился мне однажды с подзорной трубой в руках: он разглядывал, что делается... там, впереди.
Я не влюбляюсь в людей так часто, как папа. Но одного человека я любил уже больше трех лет. Это был дирижер нашего хора Виктор Макарович.
Взрослые люди утверждают, что трудно объяснить, за что именно любишь человека. Но я бы, мне кажется, мог объяснить...
Во-первых, он раньше всех заметил, что у меня открытое и приятное лицо. Во-вторых, он умел показывать фокусы, играть не только в чехарду, но вообще во все игры.
И обязательно побеждал!
Директора Дома культуры, которого мы прозвали Дирдомом, он обыгрывал на биллиарде. Дирдом очень нервничал и объяснял свои поражения тем, что на нем "вся культура".
"Если бы Лукьянов проиграл Виктору Макаровичу, - подумал я, - он бы, наверное, сказал, что "на нем вся стройка". Неплохо устроились!.."
