Книжная лавка близ площади Этуаль(изд.1966) - Кальма Н. (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
И начала расти тяжкая, угрюмая ненависть народа к оккупантам.
В учебниках истории еще будет подробно описано, как Гитлер намеревался уничтожить и унизить целые народы. Но народы даже самых маленьких стран, испытавшие на себе страшное иго свастики, укреплялись от испытаний, вырастали, начинали верить в свои силы и победу и показывали удивительные примеры героизма.
Однако Сопротивление родилось не сразу, не с самого начала войны. Еще нужно было время, чтобы окончательно раскусить врагов, понять обстановку, организоваться. До победы было еще далеко.
Во Франции народное возмущение только тлело, как зачинающийся лесной пожар, лишь изредка вырываясь наружу. Теперь уже никто не верил в доброту и благородство гитлеровцев, и все их фальшивые заигрывания с французами никого не могли обмануть. Если фашист входил в метро, французы вставали и выходили из вагона. Если по тротуару шел гитлеровец, французы демонстративно переходили на другую сторону улицы.
В одном из ресторанов официантка отказалась подавать немецким офицерам: "Расстреляйте меня, но я им подавать не буду!" Однако все это были пока отдельные вспышки. Еще не наступил час настоящей борьбы.
Но вот, как электрический разряд гигантской силы, пронеслась весть: "Гитлер напал на Советский Союз! Советский Союз не намерен покориться! Советский Союз сражается!"
О, какой вдохновляющей, какой ослепительной была эта весть для французов! Наконец-то нашлась страна, не побоявшаяся сразиться с той армией, которая заставила Европу поверить в свою непобедимость, с армией, укреплявшей всюду миф о своей неуязвимости! Наконец-то Гитлер встретил настоящий отпор!
Французы приникли к приемникам. Все с напряжением ждали известий с Восточного фронта. Справится ли Советский Союз с могущественным врагом, сумеет ли отразить нашествие коричневых полчищ? Ведь победа советских людей в те дни была и победой французов!
Русские отразили наступление нацистов на таком-то и таком-то участке. Русские не дали бомбить Москву. Русские начали партизанскую борьбу — все это жадно подхватывалось, просачивалось через неизвестные каналы, распространялось по всей Франции.
Борьба партизан в Советском Союзе немедленно нашла отклик во Франции. На севере, в шахтерских департаментах Па-де-Кале и Нор, зашевелились, начали тайную войну первые группы Сопротивления. Они действовали пока еще не очень решительно: где-то недодали уголь немцам, где-то вывели из строя оборудование шахты, заводского цеха, где-то испортили механизмы… Но уже росло подпольное движение, все больше людей вливалось в группы Сопротивления: рабочие, фермеры, шахтеры, бывшие военные.
В шахтах работали и советские люди. Одних немцы увезли из Советского Союза как подневольную рабочую силу, другие попали в плен. Французы и русские объединились. "На французской земле мы будем защищать нашу родину", — говорили советские люди. В лагерях и в шахтах они вступали в группы Сопротивления. Коммунисты, комсомольцы, беспартийные, они стремились здесь, во Франции, помочь своей стране выстоять и победить врага.
Борьба все росла.
В Париже — на заводах, в научных институтах, в лабораториях — тоже возникли группы подпольщиков. В этих группах были студенты, ученые, торговцы, врачи, офицеры, священники. На станции метро Барбес-Рошешуар один из отважнейших бойцов Сопротивления, рабочий-коммунист Жорж, которого позже весь мир узнал под именем полковника Фабьена, выстрелом из пистолета убил офицера-эсэсовца. Этот выстрел стал сигналом вооруженной борьбы французов с оккупантами.
Немцы принялись мстить патриотам арестами, пытками, казнями. В Бордо они расстреляли торговца вином, который "совершал акты насилия против представителя германских вооруженных сил". В Версале отправили на каторгу двух фармацевтов за распространение листовок. В Бретани расстреляли рыбака, который посмел отбиваться от пьяных фашистов. Обо всех этих случаях население узнавало из подпольных номеров "Юманите", газеты французских коммунистов, которая продолжала выходить, несмотря на все репрессии.
В Париже на площади Республики полицейский-регулировщик небрежно отдал честь немецкому офицеру. Тот заставил полицейского маршировать: десять шагов — поворот — рука у козырька, опять поворот и опять — рука у козырька. На третьем повороте полицейский выхватил револьвер, застрелил издевавшегося фашиста и застрелился сам.
Парижские студенты решили возложить цветы на могилу Неизвестного солдата у Триумфальной арки. Фашисты встретили их пулеметным огнем. Восемнадцать студентов были убиты, десятки ранены. Гитлеровцы арестовали восемьсот человек, и многие из арестованных были приговорены к расстрелу. Страну охватило возмущение. На месте расстрела студентов кто-то написал красными буквами: "Убиты фашистскими бандитами". Взрослые и старики, молодежь и дети — все старались хоть как-нибудь выразить свою ненависть к оккупантам.
В Сальсине два паренька прикрепили к церковному шпилю красный флаг. Их поймали и приговорили к двум годам тюрьмы.
Четырнадцатилетний школьник, увидев фашистских солдат, закричал приятелям: "Глядите, идут дорифоры!" (Дорифор — вредитель картофеля.) Фашисты схватили мальчика и заставили тут же, на улице, чистить сапоги всем своим проходившим солдатам. Но за этого мальчика многие другие французские дети отплачивали врагам сторицей. Ребята превратили стены домов, асфальт улиц в школьные доски. Они писали мелом, красками, углем, чем попадется, то большое "В" (по-французски победа, "виктуар"), то "Долой фашистов!", "Фрицы, убирайтесь от нас!", "Оставьте нам наш хлеб, боши!"
Немцы издали приказ: за каждое написанное слово, даже букву, домовладелец приговаривается к штрафу или аресту. А надписи стали еще крупнее, еще чаще!
На парижских бульварах ребята увидели пьяного боша. Мальчишки быстро написали на картоне: "Долой фашизм!" — и прикололи его на спину солдата. Так он и шел по улицам под злорадный смех прохожих.
Сопротивление росло. Ни аресты, ни казни не могли сломить мужество народа.
В угоду Гитлеру правительство Виши разорвало дипломатические отношения с Советским Союзом. Были арестованы люди, которых подозревали в симпатиях к Советскому Союзу. Но рядовых французов это заставило еще с большей надеждой и дружелюбием смотреть на Советский Союз. И все во Франции страстно надеялись, что "боши обломают зубы о Россию".
2. ШТРАФНИКИ
— Ага, наконец-то я вас поймал, мои мальчики! Давно я слежу за этими русскими и наконец все-таки накрыл! Так, значит, это вы подсыпаете толченое стекло в смазку станков? Отлично, мальчики! Что ж, вы добились, чтобы стекло разъедало наши станки, а я вот теперь добьюсь, чтоб вас загнали туда, где разъест ваше мясо и ваши кости!
Вокруг стояли рабочие. Не было сказано ни одного слова. Военный завод — военная дисциплина. Один мастер имел право повышать голос, но и он говорил тихо, будничным тоном. Преступление двух русских парней не было доказано, но кое-какие следы вели к "остарбайтерам" и, конечно, расправиться с ними было проще простого: враги. Военной мощи Германии нанесен существенный ущерб. Кто в этом заинтересован? Остарбайтеры. Стало быть, оставалось выяснить сообщников и число испорченных станков.
— Когда вы начали? Сколько станков вывели из строя? Кто ваши сообщники?
Это уже у следователя. Даня видит белое лицо Пети Малюченко, своего земляка и товарища. Будет Петька молчать или не выдержит?
Впрочем, теперь дело уже сделано, и неважно, что будет с ними. Лишь бы Петька не проговорился о том немце-рабочем, который приносил им истолченное в порошок стекло.
Петька, Петька… Как встрепенулся, как обрадовался Даня, когда увидел его в теплушке, увозившей их всех в Германию! Часть дома. Часть детства. Свой человек. Ведь они знали друг друга еще с тех времен, когда лепили на улице пирожки из глины. А после учились в одном классе, и Петька ходил к ним в дом и знал их всех — и маму, и папу, и Лизу тоже знал. Даньке нравилось, как он говорил о Лизе (а Данька никому не позволял говорить о Лизе!): "И повезло же тебе, Данька! Ведь это такая дивчина, это высшеклассная дивчина! Характерная. Силу воли имеет, как самый большой человек. А глаза какие! Ты только всмотрись в них…" (Как будто Данька никогда не смотрел, не замечал Лизиных глаз!) И еще Петька часто повторял: он уверен, что Лиза будет ждать Даньку, будет ждать, сколько бы ни пришлось. Она верная, чистая, сильная, она все преодолеет, все выстоит.