Голубые молнии - Кулешов Александр Петрович (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Погоди, Таня, — прорвался наконец Васнецов.
— …Я не права? Нет? Хочешь, перескажу все ваши разговоры? У меня память дай бог! Солдата вы можете воспитывать личным примером в любой области. Только, ради бога, не учите его проводить свободное время. Не получится…
— Да погоди ты…
Но Таня только отмахнулась.
— Хорошо, еще втроем ходим. Пока вы стратегией занимаетесь, я фасоны платьев обдумываю. Пойдешь с любым из вас вдвоем, через пять минут сбежишь.
— А ты попробуй! Распиши дежурства. Одно воскресенье с ним, одно со мной. — Копылов завладел разговором, но ненадолго.
— Я так и ждала! С тобой вдвоем пойдешь, тут же начнутся разговоры о любви. «Таня, выходи за меня замуж», «Таня, не могу без тебя жить», «И зачем ты только этого сухаря Васнецова вечно с нами таскаешь?» Нет уж!
Копылов, красный как рак, возмущенно фыркал: «Да когда… Ну знаешь!..» — только и можно было разобрать.
Васнецов переводил подозрительный взгляд с Копылова на Таню и обратно, а сама Таня продолжала говорить, устремив на друзей невинный взгляд:
— Ты не обижайся, Володя, но помнишь, когда ты последний раз объяснялся мне в любви, ну, еще радовался, говорил: «Слава богу, этого зануды Васнецова нет». Ты что, забыл? Вспомни, что я тебе сказала? «Не надо, Володя, — я сказала, — давай дружить. Буду тебе как сестра». Помнишь? И поцеловала тебя в лоб.
Шаги их гулко разносились по пустой улице, окаймленной старыми, погрустневшими в ожидании осени платанами.
Эта странная, вызывавшая недоверие у любителей ясности дружба связывала старших лейтенантов Копылова и Васнецова и старшего сержанта-санинструктора Кравченко давно.
Отличная спортсменка, мастер спорта по художественной гимнастике, она увлеклась парашютизмом, а получив соответствующую медицинскую подготовку, пошла в армию. Ныне Татьяна Кравченко имела на своем счету два всесоюзных рекорда, медаль чемпионки страны и звание мастера по второму виду спорта.
На ее большом парашютном значке красовалась внушительная трехзначная цифра.
С первых дней появления в дивизии эта синеокая девушка мгновенно привлекла внимание той части офицерского корпуса, чьи погоны ограничивались одним просветом, а состав семьи одним человеком.
Офицеры в дивизии имелись лихие — красавцы, спортсмены, искусные ораторы, мастера-сердцееды. Были пущены в ход наиболее современные средства атаки, предпринимались фланговые маневры, плелись военные хитрости, вовсю работала разведка.
Время шло, а результатов не было.
Убедившись в том. что нигде не таится скрытый муж или жених, что никому из наличного состава не отдается предпочтение, офицеры успокоились. Привыкли.
Наиболее настойчивые — Копылов и Васнецов — превратились в друзей чистой воды.
Вместе проводили воскресные вечера, занимались спортом.
Таня частенько воспринималась теперь старшими лейтенантами как «свой парень». Они делились с ней своими мужскими заботами, обсуждали дела.
Во всем этом она принимала живейшее участие. Но иногда вдруг восставала. Напоминала, что она девушка, а не «свой парень», что не грех подарить ей цветочек, поухаживать за ней, повздыхать и вообще…
Иногда они попадались на удочку и пытались «тряхнуть стариной», иногда ворчали и даже возмущались. Но, в конце концов, все входило в колею, как выражалась Таня, «побеждала дружба».
В дивизии многие удивлялись, как это так: красивая, знаменитая, окруженная поклонниками и влюбленными — и «живет одна»…
А между тем ничего удивительного в этом не было. При всей своей склонности к общению и живом характере, Таня была серьезна и отлично знала, чего хочет. Она с удовольствием принимала ухаживания. Она бы страдала, если б их не было. Порой мимолетно кто-нибудь нравился ей.
Но серьезное чувство пока не явилось, разбрасываться же она не собиралась, да просто и не смогла бы.
По вечерам и выходным дома одной сидеть не приходилось. Спутников, стоило ей сделать знак, возникало любое число. Она не скучала, жила полной жизнью.
Сегодня состоялся очередной, по выражению Тани, «культпоход». Смотрели какой-то древний фильм, посидели в кафе. Кафе, собственно, было не кафе, а ресторан, уютный, стилизованный под охотничий домик.
Темы бесед и неизменных жарких диспутов, сопутствовавших «культпоходам», бывали весьма разнообразны.
Обсуждалась какая-нибудь очередная книга или кинокартина, причем если Копылов находил ее превосходной, то Васнецов, как правило, осуждал.
Офицеры были представителями той современной молодежи, что ревностно и активно следит за жизнью. И общественной, и политической, и культурной. Сейчас много таких студентов, физиков, врачей, рабочих, ученых, инженеров. Очень много военных. Это все народ, влюбленный в свою профессию, могущий говорить о ней часами и считающий каждый свою самой лучшей в мире.
Но это не мешает им жадно читать литературные новинки, смотреть, в меру возможностей, последние спектакли и фильмы, бывать на концертах.
Круг интересов этой молодежи поистине безграничен, каждый имеет свое хобби — у кого альпинизм, теннис, охота, у кого филателия, коллекционирование пластинок или автографов, у кого радио-, фото- или кинолюбительство, рисование, самодеятельность…
Разумеется, в армии все осложнялось нехваткой времени. Однако это не мешало Копылову совмещать в одном лице сценариста, режиссера, оператора, а то и главного героя своих бесчисленных фильмов, а Васнецову гордиться «уникальной», как он утверждал, фонотекой. Что касается Тани, то ее хобби был спорт. Учитывая службу, учебу да еще кружок, который она вела на одном из городских, предприятии, тайной оставалось, откуда у нее хватало времени на сон, уж не говоря о таких вот встречах с друзьями.
Но она любила эти встречи, а особенно споры, долгие беседы.
Так они гуляли, спорили и снова гуляли.
…А вот теперь возвращались домой, и Таня корила друзей за те самые разговоры, в которых сама принимала активное участие.
Проводив Таню до дому, небольшого деревянного особнячка, где она с подругой снимала комнату, начали прощаться.
Вдруг Копылов, хлопнув себя по лбу, завопил:
— Стоп! Татьяна! Самое главное забыл! Ей-богу, со своей болтовней он вечно сбивает меня с серьезных тем.
— С моей болтовней! — воздев очи, повторил Васнецов. В голосе его звучали мученические нотки. — Вы слышали!..
— Ну говори же. — Таня сгорала от любопытства. Любопытство было, как она считала, главным ее недостатком. Она с ним боролась, но пока безуспешно.
— Слушай, у меня в роте есть солдат. Солдат — во! — Копылов воткнул в воздух большой палец. — И спортсмен, и шофер, и певец, и в дуду игрец… Отличный парень. Но, — он сделал многозначительную паузу, — испугался прыгать с парашютом!
— Ну да? — удивилась Таня.
— Испугался, так гони его в шею. Что ж это за десантник? — заметил Васнецов.
— Вот, видела? Видела? — Копылов устремил в сторону друга обвинительный перст. — Не прыгнул — гони в шею! Не поразил мишень — на губу. Не прыгнул через коня — в трибунал. У гвардии старшего лейтенанта Васнецова проблем нет. Все просто, все ясно…
— Погоди, что дальше-то? — перебила Таня.
Но тут заговорил Васнецов:
— Одного не пойму, сейчас редко встретишь у нас новичков, у кого в гражданке не было прыжков, а уж в твоей роте тем более. Значит, и этот прыгал. Почему ж теперь испугался?
— Представь себе, не прыгал!
— Так зачем брал?
— А затем, что у него много других качеств. Ну не прыгал. Прыжкам-то легче научить, чем, например, английской грамматике.
— Как видишь, нет.
— Не вижу. Не вижу, представь. Было время, в ВДВ приходили ребята — они и в кино-то не видели, как прыгают. Научились, Ничего. И этот прыгнет.
— Ну хорошо, а при чем тут я? — нетерпеливо вмешалась Таня.
— А вот при чем. Парень — красавец. Думаю, в гражданке привык, что все девицы от него без ума. Наверняка в этом направлении у него гипертрофированное самолюбие. И у меня возникла идея…
