Сирота - Дубов Николай Иванович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Ребята стояли в безопасном отдалении, кляча-кляча, а вдруг лягнет или укусит? Тарас растолкал их, подошел к Метеору, погладил его по шее.
Метеор приподнял голову и снова устало опустил. Тарас ощупал торчащие мослы, осмотрел болячки и со всем презрением, какое только мог выразить, произнес:
— Хозяины! Довели коняку…
Кто были эти прежние «хозяины», осталось неизвестным, единственным же и полновластным хозяином Метеора теперь сразу стал Тарас. Он не отходил от мерина, кормил, поил его, чистил, смазывал болячки где-то раздобытым дегтем, и если бы позволили, то и спать бы ложился рядом с ним в конюшне. Чтобы Метеор поскорее вошел в тело.
Тарас даже пробовал таскать для него хлеб из кухни, но был пойман и пристыжен. Таскать он больше не пытался, но остался при особом мнении, так как после выговора невнятно пробурчал что-то про "хворую тварыну", для которой жалко "шматка хлиба". Однако и после этого "шматок хлиба" для Метеора, а то и кусок сахару всегда находился в карманах у Тараса.
Метеор поправился. Зажили болячки, перестали устрашающе торчать мослы и ребра, и оказалось, что Метеор не такая уж старая кляча, годная только на живодерню. Он усердно возил все нужное детдому, работал на подсобном участке, вовсе не лягался и позволял всем себя ласкать, за что его особенно любили галчата. Любили его все, но хозяин был только один — Тарас. Тарас готов был бросить все, даже школу, лишь бы заниматься Метеором, и сначала ворчал, если ему напоминали об уроках:
— Ото еще — уроки! А робыть когда?
"Робыть" — работать — было, по его мнению, единственным стоящим занятием, а все остальное — тратой времени. Однако, после того как он дважды получил по русскому языку двойку и Людмила Сергеевна предупредила Тараса, что еще одна двойка — и он будет отстранен от Метеора, учился старательно.
Теперь, когда в детдоме были Метеор и телега, свой земельный участок за городом, жизнь Тараса приобрела содержание и смысл, руки - нескончаемую и желанную работу. А с появлением в детдоме Устина Захаровича Тарас получил учителя с непререкаемым авторитетом и образец для подражания, совершенный и недостижимый. Устина Захаровича Тарас, как с ним ни билась Людмила Сергеевна, упорно называл "дядько Устым" - это казалось ему более уважительным, нежели звать по имени и отчеству Устина Захаровича Лешка увидел через несколько дней, когда вместе с Тарасом и старшими девочками поехал на подсобное хозяйство за картошкой.
Выслушав Людмилу Сергеевну, Тарас подумал и внушительно сказал:
— Только обратно они нехай как хочут: хочь на машине, хочь пешки…
— Это почему?
— Я там заночую: пускай Метеор подкормится, а то все сено да сено… И обратно он картошку повезет. Что ж, и их везти и картошку?
Это ж вам не машина, а коняка…
— Он скоро на себе Метеора возить будет, — сказала Кира.
— Ох, Тарас, Тарас! — улыбнулась Людмила Сергеевна. — Похоже, Кира правду говорит… Если подвернется машина и заберет их — хорошо, а нет — приезжай сегодня же обратно…
Тарас насупился и ничего не ответил.
За городом с мощеной дороги свернули на старый грейдер. По обе стороны его лежали огороды. Лохматились картофельные кусты; как на параде, опираясь на палочки, рядами выстроились помидоры; распластались лопастые листья и вьющиеся плети тыквы. За огородами волновались желтеющие хлеба.
Колеса с размаху ныряли в разбитую колею, въезжали на валы окаменевшей грязи, телега подпрыгивала и гремела. Девочки попробовали петь про любимый город, баян, платок голубой и примолкли. Им все равно было весело. Когда телега накренялась, они заваливались в нее, хватались друг за друга, ойкали и хохотали. Лешке нравилось все: и зеленые поля вокруг, и палящее солнце, даже разбитый, вздыбившийся грейдер, заставлявший девочек взвизгивать. Тарас как пришитый сидел на передке, свесив вниз босые ноги и держа в левой руке вожжи. Время от времени он через плечо оглядывался на шумную компанию за спиной, и Лешка расслышал, как он проворчал:
— Пустосмешки!
— Далеко еще? — спросил Лешка.
— Не-е… Еще чуток.
"Чуток" занял около часа. Потом Тарас повернул Метеора на еле заметную в траве колею и показал вперед:
— Вон и хата дядькова. Дядьки Устыма.
На краю бахчи виднелся шалаш из веток и подсолнечных стеблей.
— Это он там все время и живет?
— Не-е, сторожует. Пока огородину не заберем.
Они подъехали к шалашу. Из него вылез Устин Захарович. Он был худой, высокий, сутулый. Казалось, он не то стесняется своего роста, не то опасается его и пригибается нарочно, словно и здесь, под открытым небом, может стукнуться головой о притолоку. Глаза его были привычно прищурены от яркого степного солнца. Почти до самых глаз он зарос черной с проседью щетиной, такой на вид колючей, что от одного взгляда на нее Лешке захотелось почесаться.
— Здрасте, Устин Захарович! — закричала Кира, спрыгивая с телеги.
— Мы за картошкой приехали. Людмила Сергеевна прислала. А у нас новенький, Устин Захарович, вот он, — показала она на Лешку. - Горбачев.
Устин Захарович начал распрягать Метеора. Девочки достали ведра и лопаты. Тарас вынул лежавший в передке сверток и отнес в шалаш.
— Я вам хлеба привез, дядько Устым, — сказал он. — И соли.
— Эге, — сказал Устин Захарович.
— Где начинать, Устин Захарович? — кричала Кира, примериваясь к ближайшим картофельным кустам. — Здесь, да?
— Ни, там не можно, — ответил Устин Захарович и зашагал вдоль поля. — Тут можно, — указал он, останавливаясь, и коротко пояснил: - Ранняя.
— Жанна и Сима будут вдвоем, и мы вдвоем, хорошо? — сказала Кира.
— Мы их сейчас обставим.
Высокая черноглазая Жанна улыбнулась. Она почти всегда молчала и улыбалась ласковой улыбкой доброго и близорукого человека. Лешка уже знал, что за высокий рост и молчаливость ее называют "Великой немой".
Зато неразлучная с ней полная маленькая Сима с подпухшими, будто сонными глазками успевала отвечать и за себя и за подругу, каждый раз оборачиваясь к ней за подтверждением:
— Ох, Кира! Всегда ты выскакиваешь! А может, не вы, а мы вас обставим?.. Правда, Жанна?
Жанна опять молча улыбнулась.
Лешке не хотелось быть в паре с Кирой. Он бы предпочел молчаливую Жанну или даже тараторку Симу, не говоря о Тарасе, но подружки были неразлучны, а Тарас уже занят: окашивал вдоль дороги траву для Метеора. Лешка молча вонзил лопату в землю и выворотил картофельный куст. Мелкая красноватая картошка с громом посыпалась в ведро.
Кира азартно шарила в земле, бегала с ведром к мешку, стоящему на меже, каждый раз сравнивала, кто накопал больше, и сообщала Лешке. Солнце склонилось к западу. Устин Захарович отволок два мешка в телегу.
— Хватит, — сказал Тарас. — Теперь можете и до дому…
— Как это — до дому? — возмутилась Кира. — А на чем?
— Я ж говорил, не поеду сегодня. Вон машины ходят…
В отдалении, на грейдере, время от времени взрывались облака пыли, вздымаемой грузовиками.
— А если нас не возьмут? Вот мы Людмиле Сергеевне расскажем! - набросились на Тараса Кира и Сима.
Но он отвернулся и пошел к Метеору, аппетитно хрупавшему свежескошенную траву. Девочки знали, что переупрямить Тараса нельзя.
— Ну и ладно! — сказала Кира. — Людмила Сергеевна ему покажет! Пойдемте, девочки… До свиданья, Устин Захарович!
Лешка шагнул вслед за девочками, потом нерешительно остановился и посмотрел на суровое лицо, плотно сжатые губы Устина Захаровича:
— А можно, я с вами останусь?
Устин Захарович кивнул:
— Можно.
Девочки ушли. На обочине грейдера долго виднелись их пестрые платьица. Потом несущийся по дороге клуб пыли опал возле них, видно было, как из кузова им протягивали руки, как они взобрались. Пыльное облако взорвалось снова и умчалось к городу.
— Идем, — сказал Лешке Тарас и подал ему закопченный котелок. - Там, в балочке, крынычка есть, ты воды наберешь, а я — на костер.
У самого края поля спустились в овраг. Тарас полез по склону, собирая сухие коровьи лепешки и ветки, а Лешка отправился разыскивать крынычку — родничок. Маленький бочажок, густо обросший травой, был полон холодной прозрачной водой, но в нем плавал зеленый пучеглазый лягушонок. Лешка вылил обратно воду, которую было зачерпнул, и растерянно оглянулся. На четверть выше бочажка из земли выбивалась тонкая струйка воды. Лешка подставил котелок и долго ждал, пока ленивая струйка наполнит его.
