В стране книголюбов - Горбачевский Борис (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Вернувшись из Германии, Лариса Рейснер отправляется по стране. Едет на заводы Урала и шахты Донбасса. На одном из стендов выставки «Книжные сокровища» в Ленинской библиотеке можно увидеть сохранившиеся листы тетрадки с карандашными записями Ларисы Рейснер, покрытыми тонким налетом черной угольной пыли. Из ее журналистских заметок сложилась одна из лучших книг писательницы: «Уголь, железо и живые люди». В этих очерках она рассказала о суровой героике первых трудовых лет молодой Советской Республики.
Блеск ума и щедрость сердца, бесстрашие и отвага, влюбленность в красоту человека и жизни, одаренность и бесконечное трудолюбие, способность в настоящем зорко видеть будущее — таким сохранился образ Ларисы Михайловны Рейснер в воспоминаниях современников. О ее жизни, наполненной до последнего часа юным задором мятежной борьбы, написаны книги и пьесы, поставлены фильмы, ей посвятили стихи, очерки и статьи лучшие писатели и поэты нашей страны.
Когда впервые на Всесоюзной конференции по книговедению стало известно, что в Харькове живет Шоломова и что она собирает материалы о Ларисе Рейснер, я не удивился выбору ее темы. Прошло некоторое время, и в печати промелькнула коротенькая заметка: на Всесоюзной конференции в Тарту, посвященной теме «Блок и русская культура XX века», в числе других участников выступала Шоломова. Это имя снова привлекло мое внимание.
Когда в процессе работы над этой книгой я познакомился с Софьей Богдановной, она рассказала мне о своей собирательской деятельности, о том, как и почему Лариса Рейснер стала ее любимым героем, как случилось, что из читателя она стала собирателем и исследователем.
Однажды кто-то из друзей принес ей подборку журнала «Красная новь» за 1926 год. Она обратила внимание на короткий, но проникновенно написанный некролог Воронского о Ларисе Рейснер. Судьба этой женщины не могла не тронуть сердце, заставила задуматься над жизнью, которую один из ее современников назвал «недопетой песней»…
Тогда первый интерес зажегся, как искорка, но тотчас погас, пока позднее Софья Богдановна не окунулась в мир живых строк Ларисы Рейснер, вызвавших и изумление и желание во всей полноте понять их суть. «Вот когда человек для меня стал оживать», — вспоминает она. Окончательно все определила новая встреча после прочтения опубликованных в 1963 году в десятом номере журнала «Новый мир» подборки писем Ларисы Рейснер. Захотелось узнать больше о книгах, рожденных, как и их автор, революцией. Так начались поиски видимых и невидимых нитей, связывающих прошлое и настоящее, людей и книги Рейснер, которые писательница Лидия Сейфуллина призывала молодое поколение читать «для вкуса к жизни».
Впрочем, не просто случай привел читательницу к пленительному образу Ларисы Рейснер. С детства она полюбила книги. В школе слыла книжницей. В Харьковском университете, где Софья Богдановна училась на химическом факультете, сокурсники ее называли «ходячая библиотека». В юности начала собирать свою библиотеку, в зрелости обрела в книгах ту почву, на которой родилось желание не только знать больше о любимых авторах и книгах, но и делиться с другими тем, что привлекает и волнует ее собственную душу.
«Мне всегда созвучны были женские индивидуальности, — рассказывает Софья Богдановна, — с явным творческим началом: Софья Ковалевская, Марина Цветаева, Наталья Крандиевская, Анна Остроумова-Лебедева, Мария Склодовская-Кюри… На первый взгляд „винегрет“ из имен, а если вдуматься, то с каждой из этих личностей меня как бы связывает незримая, но прочная нить».
Во время нашей первой встречи в Харькове с Софьей Богдановной я услышал: «Сенсаций не ждите… Библиотека моя не может прославиться многотомьем. Всеядности не признаю, хотя „переболела“ и этим тоже. Меня всегда привлекали и привлекают по сей день жизнеописания ярких, значительных личностей. Я собирала и читала книги как бы циклами. Например, Лев Толстой, его произведения и литература о них. Так же я читала Чехова, Паустовского, изучала жизнь моих любимых художников — Серова и Врубеля. Потом увлекла поэзия, и тогда возникла полка русской и зарубежной лирики. Параллельно проявился интерес к справочной литературе». Его умело направила еще в студенческие годы заведующая справочно-библиографическим отделом научной библиотеки Харьковского Государственного университета Э. С. Беркович. Именно она научила Шоломову обращаться со словарями, указателями, справочниками, и первая книга, приобретенная самостоятельно, был «Словарь иностранных слов».
Интерес к личности Ларисы Рейснер побуждал к изучению ее жизни и творчества, а также жизни окружавших ее людей, писателей, с которыми она встречалась в юные годы и позже. Поиски книг Ларисы Рейснер, ее очерков и статей, отдельных строчек в журналах и газетах, альманахах, старых и современных изданий, писем и фотографий, стихотворений, о которых мы знаем мало или вообще ничего, — на это было потрачено много усилий.
Изучая архив Ларисы Рейснер — он хранится в отделе рукописей Ленинской библиотеки — ее письма, творческие рукописи, записи, биографические материалы, исследователь обратила внимание на переписку юной Ларисы с поэтом и переводчиком начала нынешнего века Алексеем Константиновичем Лозиной-Лозинским. Восемнадцатилетнюю Ларису Рейснер интересовало мнение поэта о только что напечатанной ею в литературно-художественном альманахе «Шиповник» драме «Атлантида».
Найденные в архиве письма поэта к Ларисе Рейснер потребовали поисков «обратной связи» — писем ее к Лозине-Лозинскому. А для этого надо было разыскать личный архив поэта — он хранится в Центральном Государственном архиве литературы и искусства. Прочтение и изучение этой переписки нашло свое завершение в очерке «Две судьбы — два мира». «Эти строки, — пишет Софья Богдановна, — создают почти зримую картину некогда мысленно звучавшего диалога. В нем отражены искания юности, убеждения и заблуждения. Поединок двух взглядов на мир, жизнь, творчество».
Работая над очерком, перечитывая письма, Шоломова отчетливее представила себе облик юной героини, вступавшей в мир с девизом: «Для меня жизнь и борьба идей есть единственная правда»… «Жизнь прекрасна!» Впоследствии, пройдя сквозь огненные годы революции, первая женщина-комиссар Красного Флота, большевистский дипломат, политик, писатель скажет: «Мы счастливые… Мы — великий, незабываемый 18-й год».
Знакомство с перепиской привело Шоломову к литературному журналу, одним из издателей которого был А. К. Лозина-Лозинский. В 1915 году в нем были опубликованы первые юношеские стихи Ларисы Рейснер. Исследователь разыскала живущих в Москве и Ленинграде родных поэта, познакомилась с их домашним архивом, слушала их рассказ о людях, ушедших из жизни, но оставивших после себя заметный след. «Эти поиски я считаю самыми удачными по конечным результатам», — говорит Софья Богдановна.
Яркая жизненная и творческая судьба Ларисы Рейснер в наши дни все больше привлекает к себе внимание многих литературоведов и читателей. Прежде всего мы должны назвать Анну Иосифовну Наумову — крупного специалиста-литературоведа. Ей мы в значительной степени обязаны «вторым рождением» литературного наследия Ларисы Рейснер и возрождением многих несправедливо забытых ее строк.
Немало сделала для восстановления памяти о Ларисе Рейснер Э. Эвин, в прошлом сотрудник Литературного музея. Она отыскала забытую могилу Ларисы Рейснер на Ваганьковском кладбище в Москве, где ныне установлено надгробие. В Ленинграде живет и работает киноинженер Галина Пржиборовская — одаренный молодой исследователь жизни и творчества Ларисы Рейснер, бесконечно влюбленная в нее. Она собирает материалы по теме «Лариса Рейснер в Петербурге». Педагог из Уфы Нурия Такташева первая защитила диссертацию о литературной деятельности Ларисы Рейснер. Все эти люди в той или иной степени стали добрыми советчиками начинающего харьковского исследователя. Общение с ними помогло лучше определить и круг собственных устремлений, выделить в них главное русло поиска. Интерес к окружению Ларисы Рейснер вызвал желание прояснить историю ее знакомства с Александром Блоком. «Ларисе Рейснер я обязана, — говорит Софья Богдановна, — тем, что она в свою очередь вновь пробудила мой давний, юношеский интерес к поэзии А. Блока».
