Дэвид и Феникс - Ормондройд Эдвард (читаем книги бесплатно txt) 📗
Но самым удивительным было то, что птица склонилась над открытой книгой на земле и, по-видимому, пыталась выучить ее отрывок наизусть.
- Виво, вивес, виве, - прочла птица, очень медленно и отчетливо, пристально глядя в книгу. - Вивимос, вивис, вивен. Это достаточно просто, ты, болван! Сейчас, ну же, не глядя. - Она прочистила свое горло, оторвала взгляд от книги, и повторила, быстро бормоча: - Виво вивес виве ви... ах... виви... ох, любезный, что же случилось со мной? - В этот момент соблазн подглядеть победил ее на мгновение, и голова ее дрогнула. Но она сказала "Нет, нет!" строгим тоном, нарочито посмотрела в другую сторону, и начала еще раз.
- Виво, вивес, виве, - все верно пока что. Э-э... ви... э-э... Ох, любезный, эти глаголы. Где я остановился? Ах да. Виво...
Голова у Дэвида пошла кругом, когда он увидел этот удивительный спектакль. Не нужно было щипать себя, чтобы убедиться, что он не спал: он был точно в сознании. Все остальное вокруг него вело себя самым обычным образом. Гора под ним была твердой, солнечный свет струился вниз, как и раньше. И все же здесь была птица, несомненно, прямо перед ним, бесспорно, изучающая свою книгу и разговаривающая сама с собой. Разум Дэвида ухватился за одну фразу и повторял ее снова и снова "Что же это? Что же это?". Но, естественно, ответа на этот вопрос не было. И он мог бы наверное лежать, спрятавшись там, весь день, глядя на птицу и удивляясь, если бы не пчела, которая, басовито гудя, залетела в заросли прямо к нему.
У него был страх перед пчелами, еще с тех пор как однажды он наткнулся на их улей по ошибке. Когда он услышал, что этот ужасающий звук приближается, все его тело бросило в пот. Все мысли о птице немедленно исчезли, и в голове его воцарился ужас. По шуму он мог сказать, что это была одна из тех больших черно-желтых мохнатых пчел, тех, что с противным нравом. Возможно - и эта мысль прямо парализовала его - возможно, он лежал на ее гнезде. Она приближалась, жужжа, пробираясь сквозь листву. Внезапно она оказалась над ним, так близко, что он мог чувствовать крошечный ветерок, поднимаемый ее крыльями. Весь его самоконтроль исчез. Он, дико отмахиваясь от нее руками, выскочил из зарослей, подобно взрыву, и на полном скаку врезался в птицу, прежде чем смог остановиться.
С пронзительным писком птица взмыла в воздух, перевернулась, и, порхая, спустилась вниз перед ним - когти вытянуты, крючковатый клюв открыт, глаза горят. Дэвид развернулся и в панике кинулся в заросли. Ему удалось пробиться почти до середины, когда стебель поймал его ногу в ловушку. Он повалился вперед, прикрывая лицо руками, и повис на сухой ветке зацепившейся сучком за его рубашку.
Он застрял. Это был конец. Он закрыл глаза и ждал, слишком оцепеневший от страха, чтобы думать или кричать.
Но ничего не произошло. Он медленно повернул голову. Птица, хотя она по-прежнему смотрела грозно, казалось, не определилась, стоит ли ей атаковать или бежать.
- Что, позволь спросить, ты здесь делаешь? - сказала она, наконец, суровым голосом.
- Я... я... я гулял, - с трудом еле-еле выдавил из себя Дэвид. - Мне очень жаль, если я как-то побеспокоил тебя.
- Ты не должен был приходить сюда вообще, - огрызнулась птица.
- Ну, мне правда жаль. Но здесь была пчела в кустах. Я... Я не хотел... - Испуг был слишком силен. В глазах Дэвида появились слезы, а губы начали дрожать.
Птица, казалось, успокоилась, поскольку ее действия заметно смягчились. Она опустила и сложила крылья, и яростный блеск исчез из ее глаз.
- Я бы ушел, - виновато пробормотал Дэвид, - только я застрял. - Он вытер глаза рукавом.
Птица посмотрела на его мрачное лицо и начала неуклюже ерзать. - Тихо, тихо, - сказала она. - У меня не было намерения... Боюсь, что я... Застрял, говоришь? Это очень легко исправить, мой дорогой друг. Всего лишь вопрос... Вот, позволь мне взглянуть. - Она протиснулась с треском сквозь заросли туда, где был пойман Дэвид и просунула свою голову сквозь ветки. Ее приглушенный голос, переливаясь, пришел наверх. - Наберись храбрости. Так, кажется… ага! именно так… Один момент, пожалуйста… немного стеблей… то, что нужно! - Последовал щелкающий звук снизу, и нога Дэвида была свободна. Он отцепил сучок от своей рубашки, продрался из зарослей, и слабо опустился на траву. Уфф! По крайней мере, птица не собиралась причинить ему вред. На самом деле она казалась вполне добрым существом. Просто он напугал и рассердил ее, вырвавшись из кустов так внезапно.
Он услышал возню в зарослях, а потом тревожный птичий голос: - Привет! Ты все еще здесь?
- Да. Что...?
Последовали еще звуки борьбы. - Это довольно неловко. Я… дело в том, боюсь, что я сам застрял. Ты можешь…
- Да, конечно, - сказал Дэвид. Он улыбнулся про себя, немного дрожа от волнения, и вновь полез в заросли. Когда он высвободил птицу, оба сели на траву и посмотрели друг на друга, немного стесняясь, не совсем уверенные с чего начать.
- Полагаю, - сказала птица, наконец, - что ты не научного склада ума?
- Не знаю, - сказал Дэвид. - Я интересуюсь разным, если это то, что ты имеешь в виду.
- Нет, не это. Существует большая разница между интересом, показываемым нормальными людьми и навязчивым интересом ученых. Ты, я надеюсь, не водишь знакомство с какими-нибудь учеными?
- Нет.
- Ах, - сказала птица, со вздохом облегчения. - Тогда все в порядке. Я надеюсь, что ты простишь мне мое поведение. Обычно я не так груб. Дело в том, что ты застал меня врасплох.
- О, прости, что напугал тебя.
- Напугал, мой дорогой друг? - сказала птица раздраженно. - Я никогда не пугаюсь. Я не знаю значение этого слова.
- Я имел в виду, - сказал Дэвид быстро, - что ты напугал меня. - Это, казалось, успокоило птицу, и Дэвид, чтобы усилить хорошее впечатление, добавил: - Ух, ты выглядел свирепым.
Птица самодовольно улыбнулась: - Я могу достичь ужасающей свирепости, когда требуется. В моих венах течет благородное наследие воинственной крови. Не то, чтобы я делаю это специально, ища ссор, ну ты понимаешь. Напротив. "Мирный" - так можно описать мой общий настрой. Медитативный. Обычно я пытаюсь прийти к Размышлению. У меня мощный интеллект. Без сомнения, ты заметил печать гения на моем лбу.
Дэвид предположил, что птица подразумевает свой алый гребень, и кивнул. - Это одна из первых вещей, которые я заметил в тебе.
- В самом деле? - воскликнула птица восхищенно. - Ты, несомненно, более наблюдателен, чем большинство! Но, как я уже говорил, обычно я пытаюсь прийти к Размышлению. Первым условием Размышления является одиночество. И боюсь, что достичь этого сложнее всего.
- Не понимаю?
- Люди, - пояснила птица, - не оставляют тебя в покое.
- О, - сказал Дэвид. и покраснел, думая, что слова были адресованы ему, он начал вставать. Но птица подала ему знак оставаться на месте.
- Я не имею в виду тебя, мой дорогой друг. Уверяю тебя, что я очень рад с тобой познакомиться. Это все остальные. Знаешь ли ты, что я провел большую часть моей жизни, будучи преследуемым? Я был изгнан из Египта как обычная дичь. Из гор Греции тоже. Холмы Ливана, пустыня Африки, Аравийские пески - куда бы я ни бежал, приходили люди, любопытствуя, подглядывая и крадясь за мной. Я пробовал Тибет, Китай и степи Сибири - с тем же результатом. Наконец, я услышал о регионе, где был покой, где жители оставляли друг друга в покое. Тут, думал я, я должен...
- Прости, что перебиваю. Где?
- Ну как же - здесь, если быть кратким, - сказала птица, махнув крылом в сторону долины. - Тут, думал я, я смогу перевести дух. В моем возрасте каждый любит немного тишины. Поверишь ли ты, что мне почти пятьсот лет?
- Ничего себе! - сказал Дэвид. - Ты не выглядишь таким старым.
Птица издала довольный смешок. - Мое великолепное физическое состояние скрадывает мои годы. В любом случае, я поселился здесь в надежде быть оставленным в одиночестве и покое. Но как ты думаешь, был ли я в безопасности?
