Кот, который приезжал к завтраку - Браун Лилиан Джексон (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Пародия подняла Квиллеру настроение перед вечером с четой Райкеров, и незадолго до восьми часов он вызвал экипаж и забрал их с ПП, где они остановились.
— Как вам понравился «Островок опыта»? — поинтересовался он.
— Мечта! — воскликнула Милдред. — Хозяйки гостиницы, безусловно, очаровательны!
— Но расценки у них зверские, — сказал Арчи. — Знаешь ли ты, сколько мы платим за люкс, который ты забронировал? Кроме нас, зарегистрирован только один гость, — это кое-что тебе скажет.
— Но декор утончённый, — настаивала Милдред, — и в нашем люксе такой прелестный подбор живых цветов! Розовые гвоздики и львиные зевы!
— Мне кажется, что эти женщины только для виду содержат гостиницу, — сказал её муж. — Они открыли её, чтобы им снизили налоги, сами же просто проводят лето, поддавая на бельведере.
— Да, они, кажется, самую малость попивают, — сказала Милдред, которая была уже в экипаже. — Ох! Разве это не самое отвратительное здесь здание? — добавила она, когда экипаж проезжал мимо гостиницы «Домино».
— Но оно популярно, — сказал Квиллер.
— Потому что цены нормальные, вот почему, — отрезал Райкер.
К отелю они пробились сквозь фалангу пикетчиков, туристов и бездомных котов. Милдред сказала, что это какое-то месиво. В вестибюле она заявила, что чёрные флаги чересчур мрачны. Потом заметила за столом заказов Дерека Катлбринка. Она обучала его в школе и аплодировала ему на пьесах Пикаксского театра.
— Дерек! Что вы здесь делаете? — крикнула она.
— На этой неделе играю капитана Хука. На следующей — Кинг-Конга.
Расцветая улыбкой, он устроил их в отдельную кабинку Корсарской комнаты. И незаметно сунул Квиллеру клочок бумаги, который тот опустил в карман.
У троицы старых друзей после недельной разлуки нашлось много тем для разговоров: выстрел на песчаной дюне, антикомариные меры и обычные газетные заморочки. Потом Райкер спросил у Квиллера:
— И ты считаешь, что вся эта чепуховина чего-то стоит? Ты что-то не забиваешь факс материалами до отказа.
— Ты переправился сюда только для того, чтобы проконтролировать своего сотрудника? — возмутился Квиллер.
— Не забудь, газета платит за твой кутёж.
— Что ж, — вымученно начал Квиллер: Райкер ведь не знал о его настоящей миссии. — У меня масса заметок и набросков, но мне нужно время, чтобы их систематизировать. Я, например, открыл, что Грушевый остров не грушевидной формы. Он, может, и был грушевидным пару столетий назад, но эрозия превратила его в равнобедренный треугольник.
— Это открытие мирового значения, — сухо отозвался издатель. — Посмотрим, как-то ты напишешь тысячу слов об этом глубоком предмете. Ты рекомендуешь опять поменять его название? Так оно у тебя будет звучать вроде какого-нибудь Греческого острова.
Закуски были поданы. Квиллер рекомендовал кайенскую кухню, и все трое заказали свиные отбивные этуфе.
— Так ведь это не что иное, как тушёные свиные отбивные, — сказал Райкер. — Милдред всё время их готовит. Много ли они платят этому повару из Нового Орлеана?
Когда всерьёз принялись за еду, Квиллер выложил им подробности истории со змеиным укусом — до сих пор не оглашенные им описания, реакции, предчувствия и выводы.
Милдред содрогнулась. Под впечатлением оказался даже Райкер, однако он захотел узнать, почему упомянутые факты были скрыты от газеты.
— Ведь это тянет на маленькую сенсацию: всеми любимый автор-миллионер спасает юную наследницу, — с профессиональным блеском в глазах заметил он.
— История, может быть, ещё не окончена. Они — семья необычная, а я приглашен к ним завтра на чаепитие.
— Кстати, о чае, — заметила Милдред. — Ты был в чайной? Они подают настоящий чай в толстых английских чайниках, тонкие фарфоровые чашки и песочное печенье — сколько влезет.
— Квилл и я, — сказал её муж, — наелись в Шотландии песочного печенья на всю оставшуюся жизнь. Оно вряд ли поразит меня, человека, посетившего эту страну. На печенье они определенно не делали никакого бизнеса, когда мы там были.
— А ходили вы в антикварную лавку? — спросил Квиллер.
— Да, и узнали женщину, которая её содержит, — ответила Милдред. — Она живёт в «Островке опыта». Мы видели её нынче утром за завтраком, но она держалась довольно холодно.
— Неудивительно, что у неё в лавке такие высокие цены, — сказал Райкер. — Ей приходится платить за этот люкс с живыми цветами и шампанским. Более того, её коллекция весьма сомнительна. У неё есть несколько копий стекла времён депрессии, которые она выдает за подлинники. Сейчас на рынке масса поддельных безделушек, всякого брик-а-брака и доколумбовских фигурок. Она что, не в курсе или мошенничает умышленно?
— А как отреагировал бы на это Эксбридж? — спросил Квиллер. — Он, видимо, крепко держит дело в руках.
— Ну, я не тот, кто ему об этом скажет. С ним в последнее время трудновато. Думает, что может учить нас, как издавать газету.
За десертом — неизбежным ореховым пирогом — Милдред спросила о сиамцах.
— Коко учится играть в домино, — сказал Квиллер, — и всякий раз меня обыгрывает.
— Должно быть, это нетрудно, — возликовал Райкер.
— А что вы думаете об островных котах?
Милдред, вечно участвующая в каких-нибудь благотворительных мероприятиях, горячо откликнулась:
— Их тут слишком много! Чтобы сохранить здоровую кошачью колонию в районе вроде этого, их надо отлавливать, кастрировать и освобождать, как делаем мы на материке.
— Нашим сотрудникам, — сказал Райкер, — наконец удалось убедить бюрократов, что это не только гуманно, но и гораздо дешевле, чем массовое уничтожение.
Квиллер, которому нравились всяческие авантюры, сделал хитрое предложение:
— Почему ты не пошлёшь сюда репортера, чтобы обсудить вопрос о диких котах с отдыхающими, лавочниками и с самим шефом-начальником? Ты мог бы получить неплохой фоторепортаж.
— Только не отправляй моего пасынка, — вмешалась Милдред. — Роджер мигом расхохочется — даже раньше, чем паром причалит.
После обеда, поднимаясь в экипаже по прибрежной дороге, Квиллер объявил, что остановился в отвратительной гостинице, чтобы сэкономить газетные денежки. Затем он уломал извозчика подождать, пока он покажет Райкерам четыре древесных ствола в гостиной и коттедж на «Очковом дворе».
— А ты тут клаустрофобию не схватишь? — спросил Райкер.
Сиамцы и Милдред не отказали себе в демонстрации взаимной привязанности (она когда-то две недели пробыла у них в няньках), а потом она взволнованно спросила:
— Где ты их достал? — Она указала на позолоченные кожаные маски.
— Это подарок ко дню рождения, — сказал Квиллер, подумав, что правды лучше не говорить. — Они кожаные. Ты что-нибудь знаешь насчёт такого рода работы?
— Да, знаю, — сказала она. — Это старинное венецианское мастерство, которое возродила одна молодая художница с юга. Она блестяще работает.
Потом Райкеры отбыли в свой ПП. Каждый насладился вечером: привычное подшучивание, откровенный разговор, обмен новостями. Новости о Нуазетте подтвердили Квиллерово подозрение, что она обманщица. Он сидел на крыльце и прислушивался, как Джун Холибартон импровизирует в джазовой манере. У неё опять был гость-мужчина. По голосу — молодой.
Сиамцы сидели с ним, они снова были друзьями. Перед уходом на обед он вдруг почувствовал, что от судьбы не уйдешь, и выдал им банку горбуши. Соседские посиделки всё ещё продолжались, когда он пошёл спать. И только разгрузив карманы, он вспомнил про клочок бумаги от Дерека. В записке стояло лишь одно слово: гумбо. Позже, уже погасив свет, он услышал у соседних дверей слова прощания и различил луч фонарика, бежавший перед гостем, удалявшимся — но не к лесной тропе на этот раз, а к «Очковому двору». Высокая, тощая, похожая на пугало фигура была не кем иным, как Дереком Катлбринком.
Глава двенадцатая
То, что в воскресенье утром прибыли ещё два фунта мясного хлебца, закалило Квиллерову решимость, и противостояние человека и кошек возобновилось. «Не хотите — не надо», — сказал он. Им было не надо.
