Волны словно кенгуру - Коржиков Виталий Титович (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Я подумал: "Вот чудаки! Уж в такой дальней стране живут - вон мы сколько до неё добирались, а про дальние страны спрашивают".
Но согласился. Американских-то ребят я видел недавно. Японских видел, тайских видел, сингапурских видел, а своих, советских, да ещё пионеров, давно не видел. Наверно, думаю, тоскливо им здесь, далеко от нашей земли.
Проехали мы через весь Бомбей и очутились в зелёном дворе с большим деревом. Прошли в школу. А там всего один класс. И доска, как у нас в школе, и карта на стене. Ребята в пионерских галстуках бегают, в пятнашки играют, девочек за косички дёргают. Совсем как дома. Хоть и маленькая школа, думаю, а боевая, как катерок. Своя под ногами палуба! Весёлая!
Рассказал я ребятам про Сан-Франциско и Японию, про Тихий океан. Действительно, далеко от Индии! Вспомнил про то, как попугая ловил около Бомбея. И говорю:
- А теперь пойду к вашему начальству, попрошу, чтобы джунгли показали. А то ведь уплывём из Индии, так ничего здесь и не увижу.
А одна девочка встала и говорит:
- Не надо никуда ходить. Я попрошу своего папу, он вам покажет. У него завтра выходной.
МАРТЫШКИ И ОЧКИ
Утром к нам приехал серьёзный толстячок с усиками, серьёзно сказал:
- Я - девочкин папа. Машина готова! И я собрался в джунгли.
- Возьмите и меня! - сказал Фёдор Михайлович.
Он взял с собой зеркальные очки, купленные в Бангкоке, и мы отправились в путь.
Возле старинных зданий навстречу нам попадались старинные фаэтоны. Рядом важно размахивали хвостами коровы. Одна из них подошла к продавцу арахиса и стала жевать маленькие, в палец толщиной кульки.
Потом мы вырвались на шоссе, которое кольцом легло вокруг просторного залива. Мы проезжали знаменитое жемчужное ожерелье Индии. Над ним колыхались пальмы, строились большие высокие дома, и строители шли по бамбуковым мосткам наверх, держа на головах чаши с цементом... Девочкин папа сказал:
- Обратите внимание налево.
Там весь в зелени стоял детский парк, в котором бродили львы и тигры, жирафы и верблюды. И все они были зелёными! Их выстригли из кустов!
Но вот в окна свободней засквозил ветер, вдалеке по горам разбежался настоящий пальмовый лес. Мы нырнули в заросли бамбука. Острые высокие стебли взбирались в небо, качались, и Фёдор Михайлович вздохнул:
- Сплошные удочки...
"Или лыжные палки", - подумал я.
Из бамбука вынырнула тропка, и мимо нас, словно Маугли, только с сумкой на боку, мальчуган прогнал стадо коз. И всё пропало.
Теперь над нами нависали лианы, а на дороге валялись их обрывки. Вдруг обрывки зашевелились и стали уползать.
- Змеи! - сверкнул очками Фёдор Михайлович. - Выползли на дорогу погреться...
А немного погодя он тряхнул чубом и крикнул:
- Смотрите! Смотрите!
Сверху на дорогу так и посыпались маленькие серые мартышки. Одни торопились через дорогу, другие ещё только спрыгивали, а третьи раскачивались у нас над головой.
Я выбежал на дорогу, схватил фотоаппарат. Обезьяны бросились в кустарник. Только одна, старая, остановилась у машины. На спине у неё сидел малыш. Он фыркнул, ткнул в мою сторону кулачком. И они тоже бросились в кусты.
Я побежал за ними в чащу. Но девочкин папа потянул меня за рубаху:
- Ты что? Видел, сколько здесь змей?! Не поймёшь, где куст, где гад!
Я вспомнил кусты в бангкокском дворике и остановился.
Обезьяны снова запрыгали по деревьям, закачались на ветках. А мы поехали дальше.
Пересекли маленькую речушку, потом лысоватую сухую полянку, над которой поднимались голые деревья с тяжёлыми угрюмыми орлами на верхушках, и выкатили к большому белому камню.
И вокруг него плясали обезьяны!
Одни бегали на четвереньках, другие сидели, словно переговаривались между собой, что-то обсуждая. И Фёдор Михайлович, потянув меня за руку, засмеялся:
- Уж тут-то мы их, голубушек, снимем! Сейчас мы с ними сфотографируемся.
Мы вышли из машины и стали оглядываться: нет ли змей. Змей не было. Но и обезьян уже не было! Только по деревьям мелькали обезьяньи хвосты.
- Ну ладно, - сказал Фёдор Михайлович, - сфотографируемся у обезьяньего камня. И объясним, что на нём вертелись обезьяны.
Он снял очки. Я сделал снимок, и мы снова поехали.
Наконец ветви раздвинулись, на дорогу вырвалось солнце. Фёдор Михайлович хотел надеть очки, но очков не было. Он полез в левый карман нет! Прощупал правый - нет!
Прекрасные бангкокские очки остались на обезьяньем камне.
- Так, - сказал я. - Сейчас обезьяны уже репетируют басню "Мартышка и очки".
Фёдор Михайлович, нахохлившись, посмотрел на меня. А девочкин папа очень серьёзно сказал:
- Едем обратно. Они уже по очереди нанизывают их на хвост.
Фёдор Михайлович промолчал, но было ясно, что видеть свои прекрасные очки на хвосте у обезьяны ему не очень хотелось.
Снова мелькали заросли бамбука, речка. Наконец появилась поляна, камень, и от него во все стороны разбежались обезьяны.
Я крикнул:
- Несут!
Фёдор Михайлович выскочил из машины почти на ходу и рассмеялся: очки лежали на месте.
Он надел их и стал разглядывать джунгли. Теперь не скоро доведётся сюда попасть.
Завтра мы должны были уходить из Индии домой.
ОХОТА В ОКЕАНЕ
Но домой мы не пошли. Едва мы вернулись в порт, как капитан объявил:
- Вот так! Шагаем за грузом дальше. В порт Веди.
Мы взглянули на карту и ахнули. Плыть нам в самый дальний уголок. На карте вокруг порта мелькали точки - это пустыня, пески, и на зелёном фоне виднелись чёрточки - болота.
- Эдак мы не пять, а все десять месяцев провозимся, - нахмурился Фёдор Михайлович. - И к Новому году не вернёмся.
"Так в Зеландию уйдут без меня", - подумал я.
Но приказ есть приказ. И уже через несколько часов мы спешили на север.
Веня стоял на вахте, Валерий Иваныч гГроверял проводку, Ваня громыхал кастрюлями.
Справа вдоль берега опять зеленели леса, слева монотонно покачивались небо и синяя вода.
Постепенно места становились всё глуше и пустынней.
Берег изменился. Лес на нём стал жёстче, корявей. Заросли опускали в берега змеистые корни. Мангры! В них чего только не водится...
И вода вокруг стала неуютной, напряжённой. В глуби её бурлила какая-то таинственная, незнакомая жизнь.
Раньше из воды выпрыгивали лёгкие летучие рыбы и парили над волнами спокойно, свободно. Теперь из волны в волну прыгали какие-то другие незнакомые, длинные.
Вот одна рванулась из стеклянной стены и ударилась о другую. Вот ещё какая-то рыбина тяжело сверкнула на солнце.
За ними кто-то охотился.
Мы собрались у борта. Метрах в ста от нас промелькнула в глубине большая тень. И тотчас из воды одна за другой выпрыгнули несколько рыб. Тень, как молния, зигзагом пронеслась под ними.
Рыбы метнулись в другую сторону, и тень прошла стороной. Оттуда тоже вылетели рыбы. Они теперь вылетали с разных сторон. Какой-то хищник ворвался в косяк и гонял его по громадному зелёному пространству.
- Акула! - крикнул с мачты начальник рации.
- Да нет, - сказал Фёдор Михайлович.
На секунду в воде всё стихло, притаилось. Но вот впереди поднялась волна. Из неё вырвались несколько рыб. За ними, как тигр из зарослей бамбука, бросилась с разинутой пастью громадная тупорылая рыбина и на лету заглотала серебряную беглянку.
- Корифена! - крикнул Ваня.
- Может быть, - согласился Фёдор Михайлович. Вокруг всё кипело. Шла настоящая охота.
ЗМЕЙ! ЗМЕЙ!
Ночь, как всегда в тропиках, наступила быстро. Вода на горизонте вспыхнула напоследок и почернела - словно сгорела. Теперь всё - и берег, и волны, и небо слились в одну влажную, липкую черноту. Руки липли к поручням, рубаха - к плечам. Только из рулевой рубки пробивалась прохладная струя воздуха. И я то и дело подставлял под неё лицо.
Веня молча стоял рядом. Но вдруг он привстал на цыпочки. Впереди справа засветилось какое-то пятно.