Но-о, Леокадия ! - Кульмова Иоанна (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
- С кем имеете честь? - переспросила она. - Я - ЛЕОКАДИЯ! Это имя вам ни о чем не говорит?
- Имя не говорит, зато вы говорите! - обрадовался Директор. Впервые я имею возможность лично побеседовать со своим работником. Впрочем, может, это вы нанимаетесь? - обратился он к Алоизу. - А Леокадия - ваша хозяйка?
И он рассмеялся, словно придумал что-то остроумное.
- Смейся ты, Алоиз, - фыркнула Леокадия. - Лошади это не пристало...
Директор недоверчиво покосился на нее и предложил сесть. Он позвонил секретарше и велел принести три чашки кофе.
- Что каса тся меня, - вступил в разговор Алоиз, - то я вообще-то извозчик.
Тогда Директор снова позвонил секретарше и заказал две чашки кофе и бутылку пива.
- Что касается меня, - подхватила Леокадия, - то я вообще-то больше всего люблю зелень.
Тогда Директор позвонил в третий раз и заказал чашку кофе, две бутылки пива и зеленый кактус.
- Кактусов я не ем, - заметила Леокадия.
- И слава Богу, - отозвался Директор. Леокадия взглянула на фотографии Рифифи и других знаменитых скакунов и сказала:
- Я такая же знаменитость, как ваша Рифифи. Меня все знают. Вчера в газете была моя фотография. Я бегаю с самого детства и умею обходить препятствия.
- Великолепно, - одобрил Директор. - Ну, а теперь займемся вашим происхождением.
- Просто хождение для лошади - пустяки. Впрочем, я предпочитаю восхождение.
- Я имею в виду родословную, - любезно пояснил Директор.
- О, тут не о чем говорить, - рассмеялась Леокадия. - Стоит ли из-за этого огорчаться? Пусть уж у меня не будет мамы и папы, чем наоборот.
- Что значит НАОБОРОТ? - изумился Директор.
- Ну, это все же лучше, чем если бы у них не было МЕНЯ. До чего же было бы печально, если бы я вообще не появилась на свет. Никогда не увидела бы как цветет гречиха, не узнала, чем пахнет лунный луч, забравшийся в клевер...
Директор Скаковых конюшен встал и открыл дверь.
- Говорящая лошадь никогда не будет хорошим спортсменом, - заявил он. - У артистов и художников с бегом всегда трудности. Цирк напротив.
- Знаешь, - заметил Алоиз, когда они вышли на улицу, - и все же тут все упирается в твою родословную.
ЛЕОКАДИЯ И МЕЧТЫ
И они принялись на всякий случай вдвоем придумывать родословную. Но лужи так сверкали на солнце, а почки на деревьях были такие зеленые, что они, засмотревшись, не успели добраться даже до прабабок по отцовской линии. А что уж говорить про материнскую!
Да и с бабками они толком не разобрались: Леокадия хотела, чтобы матушка ее отца непременно была гнедой кобылой, Алоиз же уверял, что это серая лошадь в яблоках. Наконец, рассердившись, Леокадия обдала его с головы до ног мартовской грязью.
- Сам ты серый в яблоках! - весело закричала она.
- Ты совсем ошалела, Леокадия! - возмутился Алоиз. - Придется тебе брать уроки хорошего тона. Иначе человеческой работы не найти. Неплохо бы научиться и говорить по французски: бонжур, оревуар...
- Какой еще абажур? - удивилась Леокадия. - И при чем тут самовар? Ведь нам их все равно девать некуда. У нас нет даже своей конюшни. А, впрочем, поучиться я всегда готова.
- Ну, хороший тон - не моя специальность, - отмахнулся Алоиз. Хотя у нас есть свои правила. Но для начала научись ходить ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО на двух ногах, перестань ржать, отвечай вежливо, даже если слушаешь вполуха, и, пожалуйста, не лезь в лужи.
- А в четверть уха слушать нельзя? - заинтересовалась Леокадия, и даже попробовала свернуть ухо трубочкой. Но у нее ничего не вышло.
- Давай лучше купим перчатки, - предложила она. - И сапожки - для луж.
Алоиз вздохнул, пересчитал деньги и направился в универмаг на Миндальной аллее. Вскоре он вышел оттуда с покупками. Он нес шляпу, перчатки, сапожки и сумочку.
- Шляпу я не надену, - заявила Леокадия. - В ней я похожа на Тетю Лошадь. Ну, а сумочку понесешь сам.
Она надела на задние ноги сапожки, на передние - перчатки и зашагала рядом с Алоизом в сторону Шестиконного сквера.
- Это ужасно, Алоиз, - стонала она. - Ах, если бы у меня выросли Крылья - (пожалуйста, не говори, будто это невозможно!) - я не ходила бы в этих противных сапожках. Скажи, что крылатые лошади бывают.
- Не горбись, Леокадия, - заметил Алоиз.
- Но ведь я где-то очень высоко! - вздохнула Леокадия. - Весь мир остается внизу и мне все время приходится наклоняться. Нет, видно я никогда не буду больше счастливой!
Алоиз глянул на свое отражение в витрине и подумал, что тоже никогда не будет больше счастливым, ведь рядом с Леокадией он казался гномом. Но вспомнив, что он ДРУГ Леокадии, крепче ухватился за ее переднее копыто.
- Тут на витрине объявление, - удивился он и потащил Леокадию к витрине.
Там был прикреплен листок бумаги с надписью:
ЦВЕТОЧНИЦА С УЛИЦЫ ПЕГАСА ИЩЕТ ПОМОЩНИЦУ
- Молодые вербочки... - прошептала Леокадия. - Лютики... Подснежники...
И тут же неожиданно свернула на площадь Вдохновения и помчалась как во сне, позабыв о том, что пачкает перчатки.
- На двух, на двух ногах, Леокадия! - умолял запыхавшийся Алоиз.
- Мечта мчится на всех четырех! - воскликнула Леокадия. - О, люпин, фиалки, аспарагус...
И она побежала так стремительно, что, казалось, вот-вот оторвется от земли.
Цветочница с улицы Пегаса на этот раз торговала лютиками. У нее их было много - полные корзины. Она стояла среди этих желтых огоньков и кричала Леокадии:
А вот лютики, лютики,
Солнечные лучики!
Утеха для глаз!
Любуйся даром!
Эй, Пегас!
Спеши за товаром!
- Почему Пегас? - спросила Леокадия, тормозя всеми четырьмя копытами.
- Не видела объявления? - удивилась Цветочница. - Это в память о чуде. Одна лошадь съела все цветы из моей корзины. И что же вы думали - ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДОВАЛО. А что ты сделала с прощальными сережками?
- Они были очень вкусные, но не прощальные. Алоиз со мной не расстался.
- Ты съела все сережки до единой? Та лошадь съела все цветы из моей корзины и ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДОВАЛО. У тебя не свербит под лопатками?
- Какое ПРОДОЛЖЕНИЕ? - перебила ее Леокадия.
Но так уж устроен мир, что в самую неподходящую минуту из-за угла возникают Постовые. Вот и тут возник Постовой и сказал:
- Торгует на углу Пегаса. А ее место в торговых рядах имени Стражей порядка.
- Валяй, пиши, сынок, - ответила Цветочница. - Не представляю, чтобы в торговых рядах каких-то там Сторожей случилось чудо. А без чуда я не представляю торговли.
С этими словами она прицепила букетик к серебряной пуговице на куртке Постового.
- А ты, Леокадия, съешь остальное и ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДУЕТ, велела она.
- У меня нет аппетита, - вздохнула Леокадия, - а мне так хотелось стать твоей помощницей! И вообще, я не знаю о каком ПРОДОЛЖЕНИИ ты говоришь.
Но Цветочница ничего не ответила, может, потому, что сама становилась все незаметнее, пока наконец не исчезла. Наверное растворилась в сумерках. Ведь на небе собрались серые тучи и мартовские лужи погасли. Только в одной из них золотом горели брошенные Леокадией лютики.
- Чудес не бывает... - вздохнул Постовой, протирая глаза.
И вернулся на пост.
- Я знаю одну скамейку под мостом, где можно хорошенько выспаться и забыть про все беды, - вспомнил Алоиз.
Там стоял серый полумрак, пахло сыростью и крысами, над головой пыхтели автобусы. Алоиз растянулся на скамейке во всю длину, а Леокадия в нише под лестницей нашла кучу опилок и ужасно обрадовалась. Опилки пахли точь-в-точь как деревянная крыша в конюшне.
- Это, наверное, и есть черный день, а может, черная ночь, - решил Алоиз. - Пришла пора съесть тебе последнюю сережку, я нашел ее в левом кармане, а мне - последний кусочек хлеба, вот он, в правом кармане.
И он дал Леокадии вербную сережку, блестевшую в предвечерних сумерках, будто капля мартовского дождя. И тут дождь застучал по мостовой и по пролетам моста, и его монотонный стук усыпил Алоиза и Леокадию, жующую последнюю сережку.
