Счастье для двоих. Большая книга романов о любви для девочек - Селин Вадим (первая книга .TXT) 📗
Я была поражена. Захар написал стихи специально для меня! Стихи обо мне и о море!
От переизбытка чувств я вскочила со стула, подскочила к Захару и обняла его.
– Спасибо!
Внезапно я услышала стук. Задребезжали чашки. Я обернулась.
Марат сидел насупившись, и из его ноздрей разве что не вырывался огонь. Его лицо было свирепым.
– А вообще ничего, что я тут? – сквозь зубы спросил он, переводя уничтожающий взгляд с Захара на меня и обратно. – Может, мне уйти?
– А что такого? – недоуменно спросила я.
– Тебе не надо было меня обнимать, – тихо сказал Захар, опустив глаза.
Повисла тяжелая пауза. Было слышно, как вдалеке Надежда и клиентка обсуждают розы.
Руки Марата лежали на столе и были сжаты в кулаки.
– Мне просто понравился стих, – пояснила я. – Это был порыв…
– Ну конечно! – усмехнулся Марат. – Можно было просто сказать «спасибо», а не вешаться сразу на шею!
– Марат, извини, – глядя Марату прямо в глаза, твердо сказал Захар. – Я ничего такого не хотел. Это просто чисто по-дружески. У меня и для тебя стих есть. Хочешь, прочитаю?
Во мне вскипело возмущение.
– Нет уж, подожди! – запротестовала я. – Я не сделала ничего плохого и не обязана оправдываться!
Я схватила Марата за руку и вытащила его из-за стола.
– Пошли на улицу, поговорим!
Мы вышли на улицу. Захар остался за столом. Я не хотела, чтобы он был свидетелем наших ссор.
– Что на тебя нашло? – едва сдерживая гнев, спросила я. – Что за концерты?
– А чего ты вешаешься ему на шею? – вопросом на вопрос ответил Марат.
– Я не вешаюсь ему на шею, я просто его обняла в знак благодарности! Это же не по любви! Марат, неужели ты не понимаешь, что мы для Захара – как свежий воздух? Ты не умеешь сочувствовать человеку!
– Это я не умею? – возмутился Марат. – Это ты падкая на лесть! Стих ей написали, и она сразу кинулась на шею!
Я чуть не задохнулась от возмущения:
– Это была не лесть! В стихах была правда!
Марат опустил плечи:
– Подожди, я неправильно выразился… Я хотел сказать, неужели нельзя было просто сказать ему «спасибо»? Неужели ты не понимаешь, что мне неприятно это видеть?
Я облокотилась о забор. От нервов я кусала костяшки пальцев.
Я кипела, как чайник. Но было еще рано во всем признаваться. Для начала стоило поговорить с рыжей.
Марат нервничал. По его виду было понятно, что он уже жалел, что некрасиво повел себя.
– Знаешь что? – отчеканила я.
– Что?
– По-моему, в наших отношениях наступил кризис. Вот что.
Глаза Марата полезли на лоб. Казалось, что он искренне ничего не понимает. Понятное дело – актер!
– Что ты такое говоришь? Какой кризис?
– Самый обыкновенный!
– Почему ты так думаешь? – заволновался Марат. Он непонимающе хлопал глазами. – По-моему, наоборот, у нас все прекрасно! Мы перестали ругаться по пустякам, мы достигли взаимопонимания, мы нашли сюжет для фильма… Какой еще кризис?
– Ты сейчас совершенно незаслуженно прицепился к человеку! – зашептала я, чтобы мои слова не были слышны во дворе. – Думаешь, я не видела твои кулаки? Ты бы набросился на Захара, если бы он не был… другим. Ты ведешь себя некрасиво!
– Я просто ревную тебя! – отчаянно воскликнул Марат.
– Ты прицепился на пустом месте. Мне надо побыть одной и над всем подумать!
Я сказала эту фразу и пошла в сторону железнодорожного вокзала.
Сейчас я была слишком зла, чтобы соблюдать правила приличия и идти прощаться с Захаром и Надеждой.
– Полина! – кричал Марат. – Вернись!
Я никак не отреагировала на его зов. Только ускорила шаг.
Глава 8
Один на всех и все на одного
Строятся и разрастаются города, знакомятся и расстаются люди, президенты сменяют один другого, мир постоянно меняется… И только одна вещь на моей памяти совсем не изменилась. Это маяк, который стоит на скале. Его прекрасно видно из моего окна. Я люблю сидеть у окна еще и потому, что отсюда виден маяк.
Это старый, может быть, даже древний маяк. Я не знаю, сколько ему лет. Он возвышается на фоне неба и кажется пришельцем из другого мира. Он уже много лет не работает, в Лимонном построен другой маяк, современный, но этот до сих пор стоит на скале и напоминает о прошлом.
Я много раз смотрела на него и представляла себя плывущей на корабле в шторм. Ливень застилает глаза, ничего не видно, волны бросают корабль из стороны в сторону, неизвестно, где земля… И тут, когда я уже на грани отчаяния, сквозь плотную завесу дождя вижу маяк. Своим светом он радостно сообщает: «Земля здесь! Ты спасена!»
Я всю жизнь мечтала побывать на этом маяке, но не была ни разу. Хотя много раз ходила в его окрестностях. От круглых стен маяка прямо веет стариной и какой-то мистикой.
Возле этого огромного маяка стоит дом. В нем живет какой-то полоумный старик, который никого не подпускает к маяку. Сколько я себя помню, этот старик был таким же старым, как и сейчас. Такое чувство, будто его законсервировали.
Он постоянно ходит в форме моряка – синие штаны, тельняшка, на голове кепка с морской символикой (якорь с канатом), небритый. И как довершение к этому образу – вечная папироса в зубах.
Иногда мне кажется, что этот старик такой же старый, как маяк, который он по какой-то причине охраняет. Кажется, что старик и маяк – будто гости из прошлого.
Может, этот старик – бывший моряк, который на пенсии нашел свой смысл жизни в слежении за сохранностью маяка? Или на этом маяке работали его предки, и он считает себя продолжателем рода охранников маяка? Не знаю.
Весь год, что я дружу с Маратом, я мечтала, чтобы наша дружба была такой же вечной, как и этот маяк, который с самого детства манил меня. Но, по всей видимости, наша дружба не такая уж и прочная, раз мы постоянно ругаемся.
Я пришла домой. Дома никого не было. Где мама, Оксана и дядя, я не знала.
Я обрадовалась, что я дома одна, потому что не хотела, чтобы сейчас кто-то видел меня в таком состоянии и попался мне на пути. Я была готова выплеснуть всю свою злость и раздражение на совершенно ни в чем не повинных людей.
Марат мне не звонил. Наверное, он понял, что сейчас меня лучше не трогать.
Я приготовила чай с травами, чтобы успокоить нервы, села во дворе в беседке и закрыла глаза. Где-то вдалеке шумело море, над головой шелестели листья лимонного дерева, в ноздри втекал чарующий аромат цветов и травяного чая… Через минут двадцать этой своеобразной медитации на меня спустилось умиротворение.
Раздражение немного ушло. Злость тоже. Я была почти спокойна. С плеч как будто упал груз. Мысли прояснились. Я была готова адекватно оценить ситуацию.
Итак, что мы имеем?
Доброжелатель, блондинка, рыжая и Марат на фотографиях с девушками. Причем очевидно, что снимки постановочные. Я бы могла Марату закатить скандал, если бы была глупой. Но я умная и разберусь во всем сама.
Если вы помните, я все же оставила на свои сомнения один процент. Именно поэтому я не хочу идти вместе с Маратом к этим девушкам. Они могут что-то сымпровизировать при мне и обвести меня вокруг пальца. Поэтому лучше схожу одна.
Но кто же такой Доброжелатель? Парень или девушка? Кто? И почему Доброжелателю так мешают наши с Маратом отношения?
А вообще, что я здесь сижу? Надо сейчас же бежать к рыжей на работу!
Недолго думая, я привела себя в порядок перед зеркалом, по-боевому подвязала банданой африканские косички, взбила их сзади, от чего стала похожа на лошадь с развевающейся гривой, взяла сумочку, положила в нее распечатки писем Доброжелателя, вышла на улицу и устремилась в сторону кафе «GF».
Я дошла до него за десять минут. Оно располагалось неподалеку от набережной, близко к центру Лимонного.
