Рассказы для детей - Воронкова Любовь Федоровна (читать книги без регистрации .TXT) 📗
И к молоку и к Валентинке ягнёнок привык скоро. Ей уже не приходилось совать ему соску в рот — он сам хватал её, чмокал и подталкивал, как подталкивают ягнята вымя, когда молоко задерживается.
После кормёжки ягнята начинали играть. Они бегали взапуски взад и вперёд — из кухни в горницу, из горницы в кухню. Маленькие твёрдые копытца мелко стучали по полу, будто горох сыпался. Ягнята подпрыгивали, подскакивали, налетали друг на друга, бодались безрогими лбами и снова мчались гурьбой от печки в горницу и из горницы к печке.
— Будет вам! — кричала на них мать. — Опять есть захотите!
Романку не терпелось — ему непременно хотелось схватить какого-нибудь ягнёнка на руки. Ягнята не давались, он бегал за ними, падал, они прыгали через него, девочки смеялись, и такой шум поднимался в избе, такой базар!..
Валентинка не могла нарадоваться на ягняток. Особенно на своего, на белогрудого. Он её знал, и Валентинка этим очень гордилась. Если б можно было, она бы не расставалась с ним. Она целовала его маленькую мокрую мордочку, белую отметину на лбу, тёплые атласные ушки и осыпала его всеми ласковыми словами, какие только могла придумать.
Мать давала ягнятам попрыгать и поиграть, а потом загоняла их в хлевушок под кухонной лавкой. Валентинка сначала помогала ей. А потом целиком взяла на себя эту заботу: выпускать их к овце, загонять обратно, убирать грязную подстилку и стелить свежую. И часто, когда ягнята сладко дремали в тёплой полутьме, она сидела возле и в щёлочку любовалась ими.
Прошла неделя. Ягнята подросли, окрепли. Их густая шерсть закрутилась пушистыми завитками. У двух чёрных отчётливо выглянули крутые рога.
— Ну, братцы, пора вам в овчарник, — сказала мать. — Довольно тут грязнить да буянить!
Валентинка помогала переселять ягнят. Как жалко! Ну где им там попрыгать? Большие овцы их затолкают. Вдруг этот дуралей, жёлтый бык, из своего стойла вырвется да начнёт бушевать по овчарнику?
— Ничего, ничего, — говорила мать, — привыкнут. А этого дуралея мы не выпустим. А хочется ему: ишь как поглядывает!
Бычок смиренно глядел на них сквозь широкую щель своими влажными большими глазами. Валентинка вспомнила, сколько ей пришлось однажды вытерпеть из-за этого смиренника. Но она подошла к нему, увидела его забавную тупую морду, потрогала нежные складочки на его жёлтой шелковистой шее и забыла все свой обиды:
— Огонёк, дай я тебя поглажу, миленький!
А когда вышли из овчарника, она обратилась к матери:
— Можно, я буду с тобой Огонька поить?
— С кем?
Валентинка потупила голову: она знала, что матери очень хочется, чтоб Валентинка сказала: «С тобой, мама!»
Но она не могла назвать её мамой. Ну не может, и всё!
— Ну что же, — со вздохом сказала мать, — если хочешь, давай поить вместе.
С этого дня Валентинка стала ходить с матерью в овчарник. Мать показала ей, как открывать дверцу, чтобы не выпустить бычка, как ставить бадейку, чтобы он не опрокинул, и как держать её, чтобы он не ударил рогом. Рога у него уже торчали в стороны, как у заправского быка.
Сначала Валентинка побаивалась Огонька, такой он неумный, такой бестолковый — наскакивает, толкается, чуть с ног не сшибёт. А чуть зазеваешься — сейчас заберёт себе в рот Валентинкино платье и начнёт жевать. Вот такой чудной! А однажды он лизнул Валентинку прямо в лицо, словно тёркой провёл.
— Ой, меня бык умыл! — закричала Валентинка со смехом.
Мать засмеялась тоже:
— Вишь как он тебя любит! Знает же, глазастый, кто ему пойло носит.
Зато в избе, когда увели ягняток, Валентинке показалось пусто и скучно. Таиска и Романок пропадали на улице. Домоседка Груша или учила уроки, или вязала чулки. И тогда Валентинка снова расставляла свои картинки, глядела на них и что-то шептала, словно разговаривала с невидимыми людьми.
ВАЛЕНТИНКА РАССКАЗЫВАЕТ ИСТОРИЮ
Груша читала вслух сказку про хромую уточку. Дойдя до того места, где уточка превратилась в девушку, Груша положила закладку и закрыла книгу.
— Ну что же ты! — сказал Романок. — Ну, а дальше?
— Дальше нам не задано, — ответила Груша. И, потянувшись, сладко зевнула: — Поспать бы сейчас!
На улице лепило — не то снег, не то дождик. Носа не высунешь. Таиска бродила по избе, не зная, чем заняться, и, заглядывая в окна, раздумывала: шибко она промокнет, если добежит до Алёнки, или не шибко?
Валентинка сидела в уголке за комодом. Картинки стояли перед ней. Романок подсел поближе и спросил:
— Это что — корабль?
— Да, — нехотя ответила Валентинка.
— А куда он плывёт?
— Вокруг света.
Романку стало интересно.
— Как — вокруг света? А где это? А какой корабль? А на корабле кто? А зачем он плывёт вокруг света?
— Это Магеллан плывёт, — сказала Валентинка.
Когда-то мама рассказывала ей о великих путешественниках, которые открывали новые земли. Про этих путешественников у них в доме была толстая книга с картинками. Больше всех ей почему-то запомнилась история хромого Магеллана. Как он проплыл по морям вокруг света, как он сражался с дикарями, как он умер. И хотя неизвестно, чей корабль был нарисован на картинке, она решила, что это корабль Магеллана.
— Видишь, как волны бушуют? Это ведь не река, это море. А на корабле матросы. И вот кричат: «Не хотим дальше плыть! Хотим обратно, домой!» А из каюты выходит капитан. Он идёт и хромает, идёт и хромает. Но это ничего, что он хромает, — он смелый! Он говорит: «Молчите! Мы домой не вернёмся! Мы будем плыть всё дальше! Там золотой остров, весь золотым песком усыпанный! А в речках лежат жемчужины — бери сколько хочешь!»
Валентинка рассказывала Романку, как моряки нашли золотой остров, как пальмы на нём звенели своими золотыми листьями и как драгоценные камни сверкали в чашечках цветов и маленькие эльфы с цветными фонариками летали по ночам над лугами...
Об этом мама не говорила ей. Это она только что придумала. Но что ж из того, если Романку интересно!
Таиска тоже слушала чудесную историю. Она смотрела на синее море, на зелёные пальмы, которые виднелись вдали, на крутобокий корабль, увешанный парусами.
Ей чудилось, что она видит, как ходит по палубе хромой капитан, она различала блеск золотого песка на далёком берегу острова, она слышала звон чистых ручьёв, на дне которых лежат светлые жемчужины...
— А на этой картинке — видишь? На них напали дикари...
Валентинка показала Романку вырезанную из книги иллюстрацию, где голые люди со стрелами нападали на людей, одетых в испанские костюмы.
— А кто кого убил? — спросил Романок.
— Они Магеллана убили. Видишь, он падает?
— Ну, давай говори! — вдруг вмешалась Таиска. — Ты всё по порядку говори. Это какие люди: русские или немцы?
— Что ты! — улыбнулась Валентинка. — Тут русских нету! Это испанцы. А это дикари, чернокожие. У них кожа как сапог блестит.
— И вовсе так не бывает, — сказала Груша, зевая, — и всё придумала...
— А ты почём знаешь? — закричала Таиска. — А вот и бывает!
— Значит, ты знаешь?
— А вот и да! Знаю!
— Видела, что ли?
— А вот и да! Видела!
— С тобой говорить — язык наварить, — сказала Груша и замолчала.
— А ещё про какие-нибудь картинки знаешь? — спросила Таиска Валентинку.
— Знаю.
— А про какие знаешь?
— Да про все знаю.
— А расскажешь? Про всё расскажешь?
Валентинка обещала. А пока что она собрала картинки и уложила в сумочку. Мать готовила пойло, надо было идти в овчарник.
— Давай я с тобой пойду быка поить? — предложила Таиска. — Давай будем вместе?
Валентинка не знала, радоваться ей или нет. Хорошо, если Таиска и вправду будет дружить с ней. А может, она только так, дурачится, а потом возьмёт да как-нибудь и подведёт Валентинку. И она ответила еле слышно:
— Давай.
Пошли все трое: мать всё-таки хотела посмотреть, как молодые хозяйки будут одни без неё управляться. И не напрасно пошла. Таиска сразу так напугала овец, что они чуть всех ягнят не потоптали, а с бычком тут же подралась и с досады хотела бадейку с пойлом опрокинуть ему на голову.
