Произведения для детей (Том 2) - Маршак Самуил Яковлевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
ГОРЕ (беспокойно). А ты когда ж это в поход собираешься?
СОЛДАТ. Ты что же, не слышала! Три королевства нам войну объявили. Вот бляху да пуговицы вычищу и пойду.
ГОРЕ. Не смей, солдат, в поход ходить! Я люблю дома жить, на печи сидеть да охать.
СОЛДАТ. Ничего, со мной ко всему привыкнешь - и к холоду и к голоду... Знаешь небось: воевать - так не горевать, а горевать - так не воевать!
ГОРЕ. Ох, служивый, ты мне не товарищ! Так и быть, научу я тебя, как от меня отделаться. Хочешь?
СОЛДАТ. Как не хотеть! Хочу.
ГОРЕ (тихо). Ты меня кому-нибудь обманом навяжи - в придачу дай. Как царь тебе дал, так и ты...
СОЛДАТ. Ну вот еще! Стану я из-за тебя стараться, людей обманывать. (Усмехаясь.) Живи со мной, ты мне не мешаешь.
ГОРЕ. Служивый! Родименький! Отдай меня кому-нибудь - беспокойно мне у тебя будет!
СОЛДАТ. Ишь, как солдатского житья испугалась! Нет уж, я тебя никому не отдам.
ГОРЕ. Солдат, голубчик, пожалей ты меня!
СОЛДАТ. Да я тебя не держу. Я только из-за тебя людей губить не хочу.
ГОРЕ. Худо тебе со мной будет, ой, худо! Вон гляди - у ружья твоего затвор уже сломался!
СОЛДАТ. Верно, сломался. Вот горе-то какое! Ну, да не беда, починить можно.
ГОРЕ. Тебе все не беда. А что, ежели тебя самого на войне искалечат руки-ноги оторвут? Тогда что?
СОЛДАТ. И без рук, без ног люди живут.
ГОРЕ. А ежели и без головы останешься?
СОЛДАТ. Ну, значит, голова болеть не будет.
ГОРЕ. У тебя все шутки да прибаутки на уме. Ой, погоди, скоро заплачешь!
СОЛДАТ. Это я-то заплачу? Ну, мы еще посмотрим, кто из нас раньше заплачет! (Открывает табакерку, нюхает и чихает несколько раз подряд.)
ГОРЕ. Вот ты уже и плачешь! Хе-хе! Гляди, слезы у тебя по щекам в три ручья текут. Со мной всякий заплачет - на то я и горе-злосчастье!
СОЛДАТ. Ой, не хвались! Не от тебя у меня слезы текут, а от табаку царского. Крепок больно. Заморский сорт. Коли бы ты его понюхала, так и у тебя бы небось слезы рекой потекли.
ГОРЕ. Нет, брат, я никогда не плачу. От меня плачут.
СОЛДАТ. Врешь, от этого табачку и тебя бы пробрало.
ГОРЕ. Ан нет! Ну, давай на спор. Открой свою коробочку.
СОЛДАТ. Так я тебе и открыл! Я небось за этот табачок платил пятачок, а ты даром нюхать хочешь.
ГОРЕ. Не смей, солдат, перечить мне! Уж если я чего захочу, так не отстану, покуда по-моему не будет. Комариком оборочусь, а в коробочку твою заберусь.
СОЛДАТ. Комариком?
ГОРЕ. Комариком.
СОЛДАТ. Заберешься?
ГОРЕ. Заберусь.
СОЛДАТ. Других обманывай, а я не поверю, покуда своими глазами не увижу.
ГОРЕ. Ну, смотри! Приоткрой крышку - только самую узенькую щелочку оставь.
СОЛДАТ. Ладно. Этакой довольно с тебя?
ГОРЕ. Еще чуток! Довольно. Ну, смотри! Раз!.. Два!.. Три!..
На сцене темнеет. Горе-Злосчастье исчезает. В темноте искоркой пролетает золотой комарик,
СОЛДАТ. Есть!
На сцене опять светло.
{Захлопывая крышку.) Ну вот, теперь и сиди себе в табакерке, нюхай заморский табачок на здоровье! Что, чихаешь? На волю просишься? Нет уж, я тебя не выпущу. Дорого мне царский табак обошелся - нюхай теперь ты его. (Подносит табакерку к уху.) А? Что? Будь здорова! Чего? Еще раз будь здорова!.. Ну, на всякое чиханье не наздравствуешься! Спрячу-ка я табакерочку в карман и до тех пор не выну, пока домой из похода не ворочусь. Говорят, солдат черта год со днем в тавлинке проносил. Да не солдат пардону запросил, а черт...
Издалека доносится музыка.
Эх, жалко, с матушкой и Настей проститься не пришлось. Доведется ли свидеться? Матушка стара, немощна, а Настя не своей волей живет, своей судьбе не хозяйка. (Напевает что-то без слов, в лад музыке.) Ну, да авось горе не беда! Живы будем - встретимся, а помрем - другим долго жить прикажем. Шагом марш! (Вскидывает ружье на плечо и запевает.)
Раз, два,
Горе не беда,
Шла в поход пехота,
Брала города!
Прощай, родимая сторона! (С песней уходит.)
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Большая светлая горница. Посередине стол, празднично накрытый, Настя сидит у окна и шьет.
Настя
(поет)
ГОЛОС (за окном). Желаю здравствовать, хозяева! Дозвольте солдату воды напиться. Издалека иду.
Настя. Сейчас вынесу. А то зайди, служивый, передохни малость.
ГОЛОС. Покорно благодарим. Коли не помешаю, зайду.
Настя несет воду. В дверях сталкивается с Солдатом.
СОЛДАТ. Настенька!
НАСТЯ. Ванюшка!
СОЛДАТ. Вот не думал, не гадал. Здравствуй, Настенька, здравствуй, голубушка!
НАСТЯ. Здравствуй, родной ты мой, цел ли, здоров ли с войны воротился?
СОЛДАТ. Живем покуда. И на том спасибо.
НАСТЯ. А уж как я тебя ждала, Ванюшка, - не то что дни, минутки считала. Покуда матушка твоя жива была, все к ней бегала, все спрашивала, нет ли весточки, а как померла она, с той поры и спросить про тебя не у кого стало. Проснешься ночью и думаешь: может, он на поле раненый лежит и некому его водой напоить, некому рану перевязать. И не чаяла уж, что увидимся!
СОЛДАТ. Ты что же, в услужении здесь живешь, в хоромах этаких?
НАСТЯ. Нет, дома, у дяди. Уж так я рада тебе, слов не найду! Да ты сними шинель, а сам к столу присядь. Устал, верно, проголодался?
СОЛДАТ. Настенька, давай лучше сюда сядем, в уголок. Этот стол не для прохожего солдата накрыт. (Пьет из ковша.) Ох, и вкусна водица родная, слаще меду! (Ставит сундучок на пол.) А что, дядя твой в дворниках здесь служит или дом сторожит?
НАСТЯ. Нет, он этому дому хозяин.
СОЛДАТ. Вон как! С чего же это он разбогател? Клад в лесу нашел, что ли?
НАСТЯ. Клад не клад, а вроде того. С веревочки дело пошло.
СОЛДАТ. Как же это так - с веревочки?
НАСТЯ. Понадобилась купцу одному веревочка, а дядя в это время дерево в лесу рубил. Снял он с себя подпояску да и продал купцу за алтын.
СОЛДАТ. Алтын - деньги небольшие.
Настя. Да не в алтыне дело, а в том, что дядя купцу этому горе-злосчастье свое в придачу дал. Ведь от горя-то, от злосчастья только так и можно избавиться - с себя снять и другому навязать.
СОЛДАТ (усмехаясь). Это-то я знаю.
НАСТЯ. Знаешь? Ты? Да откуда же?
СОЛДАТ. А потому знаю, что мне самому горе-злосчастье в придачу дали. Да-да, Настенька. Оно и сейчас при мне.
НАСТЯ (всплескивая руками). Ванюшка! Да неужто тебе оно досталось?
СОЛДАТ. А кому ж, как не мне? Вот в этом кармане и ношу его. Под солдатской шинелью ему и место. (Достает из кармана завернутую в платок табакерку и подносит ее к уху.) Ну как, чихаешь? То-то же! Будь здорова! (Задумчиво вертит табакерку в руке.) На войне с горем был и домой не без горя воротился.
НАСТЯ. Вот несчастье-то какое! Ну и что же - много ты бед вытерпел?
СОЛДАТ. Много, Настя. Всего и не расскажешь! Говорят, веселое горе солдатское житье. Да только я горю-злосчастью воли не даю. (Встряхивает табакерку.) У меня, знаешь, порядок строгий, военный. Захирело оно у меня в табакерочке, - еле дышит, а сколько может - досаждает. И в походе я немало с ним натерпелся, и домой пришел как на чужую сторону. Матушка померла, дом развалился...
