Дорогой мальчик - Михалков Сергей Владимирович (версия книг .txt) 📗
Жора пишет что-то на обороте карточки и протягивает ее
Джорджу. Тот, не читая, прячет карточку в карман.
Мальчики обнимаются. Макинтош уводит Джорджа. Все
молчат.
Жора (нарушая молчание). Я пошел к себе наверх. Если завтра за мной не приедет консул СССР, я объявляю голодовку! Спокойной ночи, господа! (Медленно, с достоинством уходит на второй этаж.)
Мак-Доннел (в раздумье, после большой паузы). Принц и нищий. Ушел нищий, остался принц.
Жаклин (удивленно). Принц?
Мак-Доннел (неожиданно). Цена принца: пятьсот тысяч долларов, и ни цента меньше! Операция "Дорогой мальчик" продолжается, Жаклин.
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Кабинет владельца магазина "Микки-Маус". За стеклянными
витринами образцы новейших детских игрушек для всех
возрастов: автоматы, полицейские дубинки, наручники,
газовые баллоны, пистолеты всех систем, танки, самолеты,
ракеты и т.п. Хозяин магазина - Мак-Доннел, развалившись
в кресле, беседует с комиссаром полиции Сэком.
Мак-Доннел (вертя в руках игрушечный автомат). Что касается детских полицейских дубинок и наручников, то, честно говоря, этот товар не пользуется большим спросом покупателей. К наручникам прилагается всего два ключа. В проспекте фирмы сказано, что один из них должен храниться у родителей на тот случай, если ребенок, играющий полицейского, потеряет свой ключ и не сможет сам вовремя снять наручники с ребенка, играющего роль преступника. Надо было предусмотреть при каждом комплекте наручников три ключа, а не два, потому что родители часто прячут запасной ключ так, что потом сами не могут его найти. Это во-первых. А во-вторых, если наручники слишком сильно зажимают запястье ребенку и оставляют нежелательный след на руке, ребенку больно, и он плачет.
Сэк. Поэтому каждый хочет играть роль полицейского и не желает быть преступником, на которого надевают наручники.
Мак-Доннел. Естественно. Мы продали под рождество всего-навсего триста комплектов. Зато баллоны с веселящим газом идут нарасхват.
Сэк. А он не вреден, этот газ?
Мак-Доннел. Во всяком случае, он более безвреден, чем те наркотики, которые имеют сейчас такое распространение в наших школах. Потом, он быстро улетучивается. Зато какое-то время ребенок весел, смеется, у него хорошее настроение. Многие родители охотно берут эту новинку.
Сэк (помолчав). Вы хорошо знаете детскую психологию, Мак!
Мак-Доннел. Дети - моя слабость, комиссар! В юности я был слаб и тщедушен, как индюшонок. Меня обижали и надо мной потешались сверстники. Я искал защиты у старших, более сильных ребят, подкупал их, чем мог, но они не всегда оказывались на высоте, эти подкупленные мной телохранители. В своих детских мечтах я вооружал себя и всех мне подобных с головы до ног. Может быть, я поэтому торгую сегодня такими игрушками! Ребенок, особенно мальчик, по своей природе всегда воинствен, он тянется к оружию. Нужно только вовремя дать ему в руки пистолет или автомат, он быстро освоит любую технику и найдет ей применение в своих детских играх.
С эк. А потом, со временем, сменит игрушечный пистолет на настоящий или на винтовку с оптическим прицелом и будет иметь дело с законом.
Мак-Доннел. Или с Пентагоном. Где-нибудь в джунглях Вьетнама или Лаоса.
Сэк. Послушайте, Мак! Что вы думаете о пропавшем русском? Мы ищем его четвертые сутки.
Мак-Доннел. Странное дело. По правде говоря, я не очень верю в то, что его украли! Кому он нужен?
Сэк. Мы допросили более двадцати служащих отеля.
Мак-Доннел. Что это дало вам?
Сэк. Один из швейцаров, по имени Чарли, сказал, что будто бы малыш вышел из ночного бара на улицу и больше в отель не возвращался.
Мак-Доннел. Глупости. Что мог делать в ночном баре русский ребенок? Кроме молока, он ничего не пьет.
Сэк. Вы в этом уверены?
Мак-Доннел (смутившись). Я предполагаю. Это же советский ребенок.
Сэк. Авиакомпания попала в печать. Сначала бомба в самолете, потом загадочное исчезновение двенадцатилетнего иностранного пассажира из отеля компании... Все это, знаете ли, отражается на их репутации. Они были бы готовы заплатить любую сумму, чтобы замять это дело.
Мак-Доннел. Возможно ли замять? Вы хотите сказать - найти ребенка?
Сэк. Да. Я именно это имел в виду.
Мак-Доннел. Я бы охотно вам помог, если бы знал, где его искать.
Сэк. У вас большие связи среди тех, кто имеет дело с детьми. Может быть, вы возьмете на себя часть наших забот? Вы не в первый раз нам помогаете, Мак! Не в первый раз.
Мак-Доннел. Они бы заплатили пятьсот тысяч? Как вы думаете?
Сэк. Вероятно. Конечно, в том случае, если бы они могли преподнести это как свою заслугу, а не как заслугу полиции.
Мак-Доннел. Заманчивое предложение, Сэк! Надо подумать.
Сэк. Я помню случай, когда вы приняли участие в поисках пропавшей девочки, дочери какого-то адвоката. Отец тогда хорошо отблагодарил вас за ваше бескорыстное усердие.
Мак-Доннел. Он был моим постоянным покупателем.
Сэк. Он отвалил вам порядочную сумму.
Мак-Доннел. Я должен был выкупить ребенка у шайки, которая требовала с него чуть ли не миллион.
Сэк. Может быть, исчезновение советского малыша дело рук той же шайки?
Мак-Доннел. Вряд ли. Впрочем, я на днях видел одного из них в вагоне метро.
Сэк. Не попытаться ли вам с ним встретиться? Пятьсот тысяч не валяются на улице. А риск не велик!
Мак-Доннел. Вам, комиссар, вероятно, тоже не помешали бы лишние сто тысяч на мелкие расходы?
Сэк. Мистер Эрлайн будет мне сегодня звонить. Я могу передать ему наш разговор?
Мак-Доннел. Я ничего не обещаю. Если бессильна всемогущая полиция, то что может сделать владелец игрушечного магазина "Микки-Маус"!
Сэк. Не прибедняйтесь, Мак! Вы - всесильный человек, и у вас большие связи среди тех, кто любит детей. (Лукаво.) Полиции это хорошо известно.
Мак-Доннел. Хорошо, Сэк! Только не заносите меня, пожалуйста, в списки неблагонадежных граждан. Я торгую детскими игрушками, а не настоящим оружием. И если я имею дело с детьми, то только как с посетителями моего магазина.
Сэк. Не беспокойтесь! Мы знаем вас десятки лет как порядочного бизнесмена. Вы вне подозрений, даже если бы на ваших складах игрушечных автоматов и пистолетов нашли стратегическую ракету! (Смеется. Поднимается.)
Мак-Доннел (в раздумье). Кажется, его зовут Джим... Джим Боксон...
Сэк. Кого?
Мак-Доннел. Того парня, которого я встретил в метро. И работает он в баре на шоссе Роз...
Сэк. Найдите возможность поговорить с ним по душам. Может быть, он что-нибудь знает, и вы потянете за ниточку...
Мак-Доннел (шутит). ...и вытянете пятьсот тысяч долларов? Вы это хотели сказать, Сэк?
Сэк. Четыреста! Сто - вы обещали мне на мелкие расходы! Я вас правильно понял? (Смеется, прощается.)
Сэк уходит. Мак-Доннел опускается в кресло. Звонит
телефон.
Мак-Доннел (снимает трубку). Мак-Доннел... Что? (Меняется в лице.) Где? Как? Это неслыханно! Еду! (Срывается с места, выбегает.)
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Вилла. Звучит цыганский романс "Черные глаза" в записи
иностранного певца, который поет его по-русски с сильным
акцентом. Жора слушает, расположившись с ногами в
кресле. Рауль и Френк в стороне перешептываются. Жаклин,
время от времени поглядывая на Жору, в большом волнении
ходит по комнате.
Жора (прослушав пластинку). Я хотел послушать мою любимую русскую пластинку, а вы что поставили? Он даже по-русски слова выговаривать не умеет! Какая же это русская? Поет, он, конечно, неплохо, но это - не то!
Жаклин. Другой у нас не было. Мы не слушаем русских пластинок.
Френк. Томми обещал принести что-то... Может быть, достанет. Он скоро вернется.
Жаклин (останавливаясь против Жоры). Вы не можете утверждать, что мы обращались с вами грубо! Посмотрите на себя в зеркало - вы выглядите отлично. Вы даже поправились за эти дни. Вас кормили пять раз в день. Вы пили молоко, ели бифштексы. Вам давали фрукты. Вас били? Вас обижали?
