Сирота - Дубов Николай Иванович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
На переменах говорить было не с руки. Домой шли втроем: он, Лешка и Кира. Лешка и Кира горячо обсуждали событие, хвалили Людмилу Сергеевну, Витькиного отца, самого Витьку. Кира почему-то особенно напирала на то, как хорошо Витька сделал, рассказав все, какой он молодец. Витька краснел, надувался и молчал.
Юго-западный ветер гнал с неба отары белых облаков, расчищая дорогу солнцу. Оно так пригревало, что в пальто и теплых шапках стало жарко.
— Что это ночью шумело? — вспомнил Лешка.
— Может, лед ломался, низовка уже сколько дней дует, — сказала Кира. — Побежим посмотрим?
Между булыжниками Морского спуска журчали ручьи, с бетонных ступенек тротуара низвергались крохотные водопады. Задорно покрикивали паровозы возле станции, звонко и отчетливо перестукивались буферами вагоны. Ребята, перебираясь через тормозные площадки, миновали железнодорожные пути. Сразу же за ними вздымались стоящие торчком, наклонившиеся глыбы зеленоватого льда. Высоким валом они подступили к берегу, вгрызлись в него. На глубине могуче ворочалось невидимое море.
Лед над ним медленно и неостановимо шевелился, стонал и звенел. То там, то здесь зеленоватые глыбы вздымались, со скрежетом, хрустом громоздились на другие и рушились грудой обломков. Далеко за ними слепила глаза тонкая полоска чистой воды. Сверкающим ножом она рассекала щель горизонта и срезала с моря взъерошенную кору льдов. Они пятились к берегу и рассыпались.
— Теперь уже скоро, — сказал Витька. — Тремонтан задует — всё разгонит. Пошли? А то ветрено тут…
— Эх ты, моряк! Ветра испугался! — засмеялась Кира. — А знаете, мальчики? — сказала она. — Пойдемте к Наташе. Нам все равно мимо идти.
Лешка и Витька заколебались: там небось мама и всякое такое…
— Мамы боитесь, да? — поддразнила их Кира. — Тоже мне — герои!..
Дверь открыла Наташина мама. Выслушав Киру, оглядев с улыбкой смущенных Лешку и Витьку, она сказала:
— Вот вешалка. Раздевайтесь. Только ноги вытрите хорошенько, - потом открыла дверь в одну из комнат и громко объявила: — Ната, к тебе кавалеры пришли.
Лешка и Витька смутились еще больше и от смущения так долго и старательно вытирали ноги о половик, что Наташина мама засмеялась:
— Ладно, идите уж, а то без подметок останетесь.
Наташа была в постели. В одной руке она держала книгу, другой гладила кошку, которая лежала у нее на животе. Кошка, прижав уши и зажмурившись, выжидала момента, чтобы удрать, но, как только она шевелилась, Наташа хлопала ее по спине, и кошка опять, прижав уши, замирала. На стуле возле кровати стояли аптекарские пузырьки, в комнате пахло лекарствами.
— Ну, как ты тут живешь? Здравствуй, — сказал Витька. — А мы, понимаешь, решили тебя проведать…
— Ничего они не решили, это я их привела! Они твоей мамы боялись, — засмеялась Кира.
— Очень хорошо!.. Ну, рассказывайте… Ой, нет — берите стулья, садитесь.
— Это ты после парохода, когда ноги промочила… — сказал Лешка.
— Ага… Лежи смирно! — шлепнула кошку Наташа. — Ну, рассказывайте.
— Ой, Наташа, что было! Его, — показала Кира глазами на Лешку, - чуть-чуть не исключили!..
Наташа широко открыла глаза:
— За что?
— За "Футурум"…
Кира и Лешка начали рассказывать — вернее, рассказывала сама Кира, то и дело поворачиваясь к Лешке и Витьке за подтверждением:
"Правда?" Лешка, подтверждая, кивал. Наташа хмурилась и ужасалась.
— Я бы тоже ничего не рассказала! — горячо сказала Наташа, глядя на Лешку. — Пусть они хоть что! — и пристукнула сжатым кулаком.
Удар пришелся по кошке, она утробно мяукнула и бросилась с постели.
Кира еще сильнее расписала Витьку, выставила его настоящим спасителем. Витька краснел и старался глубже запрятаться между шкафом и этажеркой.
За время болезни Наташа побледнела, исхудала, глаза ее, казалось, стали еще больше. Они поговорили о том, скоро ли Наташа выздоровеет, рассказали, что на море сломало лед, и ушли. Витька проводил их до самого дома.
— Погоди, — остановил он Лешку.
Он подождал, пока Кира отошла, и, глядя в землю, сказал:
— Понимаешь, я тебе должен сказать одну вещь… — Он замялся, потом решительно отрубит: — Это неправда!
— Что?
— Ничего я отцу не говорил… Ты думаешь, что я сказал, а я побоялся, отложил на сегодня… И они сами всё… Это, конечно, подло с моей стороны, и ты имеешь полное право презирать… — Губы Витьки задрожали, он замолчал.
— Так он про тебя ничего не знает?
— Нет.
— Чудак! — засмеялся Лешка. — Так это же хорошо! И нечего надуваться! Будь здоров!
Нового пионервожатого звали Костей Павловым. Он не созывал сборов, не выстраивал дружину, чтобы познакомиться с пионерами, а с неделю ходил по классам, смотрел, слушал и разговаривал с ребятами.
Разговаривая, он все время посмеивался, но не обидно и так, что нельзя было понять, смеется ли он над тем, что они делали раньше, или над пионерами, которым не нравилось то, что они до сих пор делали.
Высокий, подвижной и, должно быть, очень сильный, он приходил без кепки, а скоро начал ходить и без пиджака, хотя было совсем не жарко.
Еще не наступили знойные дни, а улыбчивое, открытое лицо его и брови были опалены солнцем. Яша после беседы с новым вожатым и особенно после того, как проиграл ему партию в шахматы, объявил, что Костя образованный. Витька многозначительно крутил головой и говорил: "Башковитый!"
Лешка не хотел идти на сбор пионеров старших классов, но Викентий Павлович подозвал его к себе и сказал, чтобы он обязательно приходил сам и привел всех "футуристов"…
В седьмом «Б» ребята устроились по трое, даже по четверо на парте, за учительским столиком сели вожатый и Викентии Павлович.
— Мы не будем проводить собрание, — сказал Костя, — а просто побеседуем… Пожалуйста, Викентии Павлович…
— Детство мое, — сказал Викентии Павлович, — в которое вам так же трудно поверить, как в свою будущую старость, вы относите ко временам почти доисторическим…
Ребята вежливо посмеялись.
— Однако в свое время я тоже бегал в коротких штанишках и, как вы, думал, что взрослые ребят затирают: не пускают на войну, не доверяют ни паровоза, ни парохода, а только заставляют учить правила и решать задачи… Как многим из вас, нам казалось это скучным, неинтересным, и мы старались сделать свою жизнь интереснее. Мы думали, что окружающее буднично, обыкновенно, наперед известно, и тосковали о неизвестном, необыкновенном и таинственном. И так как мы были убеждены, что ничего необыкновенного и таинственного вокруг нет, мы выдумывали его сами…
Лешка толкнул Витьку локтем, покосился на него. Витькины уши порозовели.
— Должен признаться, молодые люди, — усмехнулся в усы Викентии Павлович, — я выдумывал усерднее других… Мы искали несуществующие клады, доспехи русских богатырей и с этой целью исковыряли не один холмик. Пробовали подстерегать привидения, бог весть почему верили, что в Глухове у кого-то хранится папирус из гробницы Тутанхамона и, не зная языка древнего Египта, переписывались друг с другом при помощи иероглифов…
Витька поймал взгляд Наташи и насупился.
— А тайны были вокруг, они заглядывали нам в глаза и полным голосом звали нас. Мы затыкали себе уши и поворачивались к ним затылком… Маленькие дикари, мы верили в магическую силу выструганной нами лучинки и отталкивали могущественный жезл знания, который мог открыть ошеломляющие тайны жизни… В силу разных причин мы поумнели позже, чем можете это сделать вы. Поэтому не все из нас сумели стать тем, кем хотели и могли бы… — Викентий Павлович замолчал и, ероша брови, прошелся по классу. — Не повторяйте наших ошибок: откройте глаза и уши, повернитесь лицом к будущему. Примеры не надо искать. Мы живем на берегу моря. Что вы знаете о нем? Что море — это очень много воды, что на нем бывает штиль и бывают бури? Нам кажется, что море производит только шум прибоя, а у него есть свой голос. Мы повторяем поговорку: "Нем как рыба", а на самом деле рыбы… — …поют, — ехидно подсказал Витковский.
