Игра в послушание - Карлов Борис (читать книги полностью .txt) 📗
- О, пардон, - смутилась она. - Я ошиблась номером.
С этими словами дама хотела выйти, однако в дверях обернулась и, пристально посмотрев на Карла, сказала по-немецки:
- Тысяча извинений, это не вы вчера сидели за одним столиком с моим знакомым кажется, его зовут барон фон Диц. Неделю назад мы познакомились в мексиканском консульстве. Там был такой милый, шикарный приём...
Карл закашлялся в нерешительности, однако глаза его выдали интерес к незнакомке. Мгновенно уловив этот интерес, а также витающий в воздухе запах шнапса, дама сменила тактику и перестала церемониться.
- Лебединская, Елена Мироновна, - протянув руку вперёд, она шагнула к кровати.
Карл высвободил свою из-под одеяла и подержал четыре унизанных кольцами толстеньких пальца. На него, в свою очередь, резко пахнуло сладким и терпким, и этот запах подействовал на него ошеломляюще.
- Хотите спустимся в ресторан и вместе позавтракаем? - предложила дама без обиняков.
Карл не сводил глаз с незнакомки, приходя во всё большее восхищение от её крепкого телосложения, мужеподобных черт лица и делового стиля в одежде. Ему не нравились субтильные барышни, ухаживания и поцелуи, его сексуальные предпочтения с годами затворничества приобрели более радикальный и чем-то более изысканный подтекст.
Впервые за много лет Карл оказался наедине с женщиной - можно сказать, с женщиной своей мечты - и настолько близко, что ощущал её, чувствовал её запах
Собравшись духом, он проговорил:
- Простите мою смелость, фроляйн, вы не будете возражать, если я сделаю заказ прямо в номер?
- Не надо делать заказ, - дама коснулась пальцами щеки старшего дознавателя. - Если хотите, я выпью немного с вами. Ну, что же вы лежите? Вы не одеты? Я врач, меня не нужно стесняться.
Пятнадцать минут спустя Карл и Елена Мироновна выпили на брудершафт и поцеловались. Дама прикусила нижнюю губу партнера и не отпускала до тех пор, пока он не застонал. Но в этом стоне угадывалась не боль, а радостное восхищение.
- Этот ваш друг, Фриц Диц, - Елена Мироновна вытерла губы салфеткой, он совсем не в моем вкусе. Надеюсь, вы не вообразили, что у меня с ним что-то было?
- Но вы, вы очень в моем вкусе, - пролепетал Карл, не сводя с неё глаз.
- Да?.. Признаюсь, и в вас я сразу увидела нечто такое призывное. Мне кажется, что вы знаете толк в настоящих чувственных играх, дающих выход страстям. Вы меня понимаете?
- Я думаю я надеюсь, что правильно вас понимаю. Что у вас в портфеле?
Елена Мироновна щёлкнула замками и слегка растворила тёмную пасть скрипучего портфеля. Просунула туда руку и, не сводя глаз с собеседника, показала краешек чёрной кожаной плети. Сердце Карла зашлось в радостном предвкушении давно вожделенного и запретного плода.
- Да! Да! - прошептал он. - Я хочу этого, хочу...
Не беремся описывать дальнейшее. Мы не исключаем возможности, что книга попадёт в руки детей или взрослых, опасающихся за чистоту своей нравственности. Заметим только, что в течение последующих суток, пролетевших для обоих партнёров как одна минута, Елена Мироновна была затянута в сбрую чёрного кожаного белья, на лице у неё была полумаска. Карл стоял на четвереньках или ползал у неё в ногах совершенно голый, если не считать собачьего ошейника и больно защемлённых бельевых прищепок на его дряблых сосках.
Изображение происходящего в номере безобразия передавал куда следует маленький объективчик, запрятанный в замке скрипучего портфеля Елены Мироновны. Работавший за своим столом генерал Потапов время от времени выводил изображение на свой компьютер, стонал, хватался за голову, лицо его перекашивалось словно от зубной боли:
- Что они делают, боже мой, что они делают!..
А если в эту минуту кто-нибудь пытался войти, Потапов испуганно выкрикивал:
- Нет! Нельзя! Нельзя!..
4
Как инструменты истязателя Шульца сошли с ума.
Раздевайтесь и натягивайте.
Суперагент курсант Мушкина
Шульцу, числившемуся в колонии мастером пыток, но реально выполнявшему обязанности палача, приснилось, что его пленник сбежал. Он вздрогнул и проснулся. Перед отъездом Карл велел снять русского с цепей и работать с ним на пыточном стуле. Спрашивать о каком-то мальчике-гомункулусе и как в этом деле замешан барон фон Диц.
Спрашивать так спрашивать, вникать не его дело. И это было вчера вечером. Стало быть, он отцепил русского, пристегнул к стулу и отправился к себе в каморку за инструментами. Буквально на ходу он решил подкрепиться стаканчиком шнапса и кружочком кровяной колбасы он выпил стаканчик, налил другой, третий - и вот уже утро!
Впопыхах Шульц вскочил на ноги, схватил за ручку приготовленный ещё вчера футляр трам-тарарам! - футляр-то оказался не заперт; все его инструменты - ножнички, пилки, скальпели, щипчики, иглы, зажимы - всё загремело на пол.
Поёрзав на животе и собрав инструменты, истязатель застучал каблуками по лестнице, ведущей в подвал.
Пленный был на месте. По оплошности мерзавец проспал на стуле всю ночь как у себя дома. Впрочем, подумал палач, это к лучшему: осознанная боль куда чувствительней, первый ожог или надрез куда болезненней, нежели самый последний. Наверное, стоило бы покормить его. Но нет, ещё чего доброго заблюет всё здесь вокруг себя...
Бросая на русского игривые взгляды исподлобья, Шульц раскрыл металлический футляр, натянул на руки резиновые перчатки, нацепил на шею и подвязал сзади кожаный фартук, разложил на столике сверкающие инструменты. Затем, в раздумье пошевелив пальцами, выбрал набор стальных иголок. Для начала он загонит иголки русскому под ногти.
Палач наклонился и туго прикрутил левый мизинец Яблочкина к подлокотнику. Вот так, не спеша, один за другим, по одному пальчику - десять маленьких радостей. Потом глоток шнапса и кружочек кровяной колбасы. Потом он вызовет переводчика и начнёт допрашивать по-настоящему. Зажав первую иглу в плоскогубцах, он наклонился и, сглатывая слюну, нацелил дрожащий её кончик в шёлку - туда, где сращиваются ноготь и плоть. И тут вдруг...
И вдруг на голову ему непонятно откуда обрушился железный футляр.
Раздался глухой звон, и Шульц на минуту потерял сознание.
