Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1) - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
- За дровами, - ответил Паша, оказавшись вновь на ногах. - Костер нужно запалить, еду греть.
- Ну, ступай, - охотно разрешил бригадир и вручил Паше новенький с белым некрашенным топорищем походный топорик.
Засунув топорик за пояс, Паша Разбойников двинулся в глубь леса.
- Чуть что - кричи! -- посоветовал ему вслед Ведмедев.
- А что кричать? - обернулся Паша.
- Что успеешь, - сказал Ведмедев и предложил три варианта: - "Караул!", "Спасите!", "Помогите!".
- Ладно, - кивнул Паша Разбойников, и кусты за его спиной сомкнулись.
Паша не хотел удаляться от друзей слишком далеко, да в этом и не было никакой необходимости. Деревья, кусты, сухой валежник - все было под рукой. "Сейчас натяпаю охапочку и обратно пойду" - подумал Паша, и рука его потянулась за топором. Но вдруг неподалеку хрустнула ветка, и он испуганно вздрогнул:
- Кто тут?
Из кустов высунулась кудлатая мальчишеская голова и, уставясь растерянно на Пашу, удивленно проговорила:
- Эх, ты-ы!.. Вот это да-а!..
Смущенный тем, что испугался мальчишки, Паша сказал, виновато улыбаясь:
- Фу, леший, напугал! - и уже строже добавил: - Чего по лесу шастаешь?
Пришел в себя и мальчишка. Все еще не вылезая из кустов, он бойко проговорил:
- А ты, дяденька, откуда знаешь, что я леший?
Мальчишка смотрел на Пашу и ждал от него ответа. Но ответа не было. Скорее был вопрос, который при желании можно было прочитать в глазах Разбойникова-старшего: "Леший?! Настоящий леший?!"
Так и не дождавшись от человека ответа, мальчуган выбрался из кустов и подошел поближе.
- Ты кто? - спросил он Пашу. - Заблудший?
Паша несколько раз отрицательно мотнул головой, что должно было означать одно: нет!
Мальчуган подтянул сползавшие домотканые штаны, переступил с ноги на ногу и снова спросил:
- Ты вправду настоящий человек или понарошку им притворяешься?
На этот странный вопрос у Паши тем более не было ответа. Мальчишка, которому не терпелось всласть наговориться с ЗАБЛУДШИМ НАСТОЯЩИМ ЧЕЛОВЕКОМ, начал сердиться:
- Сапоги надел и уже загордился? Погоди, ужо дед Калина тебе язык развяжет!
Мальчишка вдруг засмеялся:
- Сначала развяжет, а потом опять завяжет, в три узелочка!
Такое будущее заставило Пашу заговорить.
- Паша я... - тихо произнес он, пересиливая испуг и удивление.
- А я - Шустрик! - охотно представился житель Муромской Чащи. Он протянул свою руку бедному лесорубу, и тот с чувством, похожим на ужас, пожал ее. Рука была как рука: теплая и немытая, совсем как Пашина, только меньше. Это немного успокоило Разбойникова-старшего, и он снова проговорил:
- А дед Калина кто?
- Как кто? - удивился Шустрик. - Дедушка мой. Его все знают! Но догадавшись, что хотя дедушку Калину и знали все в округе, однако человек по имени "Паша" его все-таки не знал, объяснил поточнее:
- Дедушка Калина - самый главный лешак в Муромской Чаще. Его все слушаются. А кто не слушается... Впрочем, таких у нас теперь нет: все давно позаколдованы.
И довольный своим объяснением, Шустрик кивнул на топор, заткнутый у Паши за пояс:
- А это чего и для чего?
- Это? - переспросил Разбойников-старший по привычке и так же по привычке потрогал топорище рукой. - Это - топор. Деревья рубить.
- Деревья рубить?! - ахнул маленький лешачок, побелев от гнева. - А я-то думал, что ты заблудший!..
И выкрикнув эти слова, Шустрик вдруг растворился в воздухе. А из-за пояса изумленного и вновь растерявшегося бедолаги-лесоруба вывалилось топорище и упало на землю. Рядом с топорищем просыпалась горстка ржавчины. Это было все, что осталось от новенького, выданного со склада пять дней назад, топора.
Глава пятнадцатая
Добрый старый лешак Калина Калиныч спал в трухлявом пне, уютно свернувшись калачиком и похрапывая от наслаждения. Ему снова снились цветные сны со звуком. По этому счастливому похрапыванию Шустрик и отыскал своего деда.
- Калина Калиныч! Дедушка! - закричал он, кружась возле пня. - Вставай скорее!
Сны, испугавшись громко вопящего мальчугана, смолкли, обесцветились и исчезли. Поняв, что смотреть больше нечего, старый леший нехотя поднялся со своего ложа.
- В чем дело? - хмуро спросил он внука. - Почему кричишь средь бела дня? Леший ты или нет? Жди своего часа!
Но Шустрик нее мог ждать и минутки.
- Вставай, дедушка! - закричал он снова, только чуть тише. - Вставай скорее! Тут такое там!.. - И он махнул рукой в глубину леса.
- Что-что? - переспросил Калина Калиныч внука. - Объясни-ка потолковее.
И он приготовился слушать ТОЛКОВУЮ речь Шустрика. Но бедный лешачок сгоряча понес несусветное:
- Тут такое случилось!.. Там такое появилось!.. Вроде бы человек, а вроде бы не человек!.. Я к нему с добром, а он ко мне с топором!.. Зовут его Паша... Вот где беда наша!
И Шустрик, шмыгнув носом, смахнул рукавом рубахи выступившую на ресницах слезу.
Калина Калиныч, усевшись поудобнее на пеньке, смотрел на внука и пытался сообразить, что же такое сейчас сообщил ему Шустрик. Он понял, что в Муромской Чаще появился человек по имени Паша с топором в руках и, кажется, с не лучшими намерениями в сердце. Может быть, это и был кто-то из лесорубов, о которых говорила ему недавно старая летунья Бабя Яга? Но услышать подробности от Шустрика Калина Калиныч уже не надеялся. Нужно было действовать самому.
- Где он? - спросил он у внука, поднимаясь с пенька.
- Там, - еще раз махнул рукой Шустрик в сторону, откуда недавно примчался он сам, - около ивы Плаксы.
Калина Калиныч хотел было еще что-то спросить, но вдруг приложил палец к губам и прошептал:
- Тсс!.. Нас подслушивают!
Шустрик быстро обернулся туда, куда смотрел его дед, но увидеть шпиона уже не успел. И только по мелькнувшим в зарослях орешника маленьким золотистым лапоточкам он понял, кто там сидел каких-то несколько мгновений тому назад.
До места стоянки лесорубов Калина Калиныч и Шустрик добрались за одну секунду: они умели это делать. Высунувшись слегка из-за кустов и протянув вперед руку, Шустрик зашептал над самым ухом Калины Калиныча:
- Вот они, дедушка! Всю поляну помяли, нечистики!
Там, куда указывал внук, дед разглядел две брезентовые палатки. Возле одной из них стояли Опилкин и Ведмедев и о чем-то ожесточенно спорили.
