Итальянские сказки - Кальвино Итало (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗

Итальянские сказки

Обработанные Итало Кальвино

БОРОДА ГРАФА

Склоны холма, где находилась Покапалья, были такие крутые, что жители привязывали под хвост курам мешочки, чтобы яйца, как только их снесут, не катились вниз, в кусты.

Стало быть, жители Покапальи совсем не были, как принято считать, сонливыми дураками, а поговорка:

была злой шуткой их соседей. Покапальезцы, люди смирные, ни с кем не любили ссориться.

— Да, да, — отвечали они обычно, — вот погодите, вернется Мазино, тогда услышим, кто ревет громче, мы или вы.

Мазино, любимец округи, был самый бойкий из всей. Покапальи. Если судить по виду, за Мазино не дали бы и сольдо, но уж очень он был хитер. Когда мальчик родился, матери он показался таким слабеньким, что она решила выкупать его в теплом вине, — это придаст силы. Чтобы подогреть вино, отец положил в него лошадиную подкову, раскаленную докрасна. Так и воспринял Мазино всем телом тонкость вина и твердость железа. После купанья мать положила ему в люльку зеленую скорлупу каштана, горечь которой дала Мазино острый ум.

И вот как раз в то время, когда жители Покапальи ожидали возвращения Мазино, — а его не видели с тех самых пор, как он ушел в солдаты и сейчас, должно быть, сражался в Африке, — в Покапалье стали происходить странные вещи. Каждый вечер из стада, когда оно возвращалось из долины в хлева, ведьма Мичиллина похищала скот. Обычно она укрывалась в кустах возле деревни, и достаточно ей было дунуть, чтобы исчез целый вол. Когда после захода солнца крестьяне слышали в кустарнике шорохи, от страха у них зуб на зуб не попадал, и они валились с ног как подкошенные. Вот как об этом говорится:

Крестьяне торопились зажечь к ночи большие костры, чтобы Мичиллина не отважилась выйти из кустов. Но ведьма неслышно приближалась к какому-нибудь костру и усыпляла своим дыханием крестьянина, стерегущего коров, а утром он не находил ни коров, ни волов, и другие слышали, как он плачет и рыдает, колотя себя кулаками по голове.

Тогда они принимались рыскать по кустам, искали там следы животных, но находили только клочья волос, шпильки и следы ног, оставленные здесь и там ведьмой Мичиллиной.

Никто больше не осмеливался выгонять скот на пастбище, никто не осмеливался ходить в лес, и грибы там выросли огромные, как зонтики, потому что никто их не собирал.

Так продолжалось долгие месяцы, и коровы, все время запертые в хлевах, до того отощали, что их чистили уже не скребницей, а граблями, зубья которых свободно проходили» между ребрами.

Ведьма Мичиллина не ходила воровать скот в другие деревни. Она хорошо знала, что нигде нет таких смирных, незлобивых людей, как в Покапалье.

Каждый вечер эти бедные крестьяне зажигали на деревенской площади огромный костер, женщины и дети запирались в домах, а мужчины стояли возле огня, почесывая головы и сокрушаясь. Почесывали головы и сокрушались день, почесывали головы и сокрушались другой и наконец решили, что надо пойти попросить помощи у графа.

Граф жил на горе в круглом замке за каменной стеной, усыпанной битым стеклом.

Однажды воскресным утром крестьяне пришли туда, комкая шапки в руках, постучали, ворота отворились. Войдя во двор, они очутились перед круглым домом с закрытыми окнами и множеством решеток. Во дворе сидели графские солдаты, мазали салом усы, чтоб они блестели, и зло смотрели на пришедших.

А в глубине двора на бархатном кресле сидел граф с длинной-предлинной черной бородой, которую четыре солдата расчесывали четырьмя гребнями.

Самый старый крестьянин набрался храбрости и сказал:

— Синьор, мы осмелились прийти к вашей милости, чтоб рассказать о своей беде. Наш скот, который пасется в лесу… ведьма Мичиллина ворует его… — Так, со вздохами и жалобами, с помощью других крестьян, которые жестами ободряли его, старик рассказал об их жизни, полной страха. Граф молчал.

— И вот мы осмелились прийти сюда, — продолжал он, — чтоб попросить у вашей милости помощи, потому что, если ваша милость изволят послать нам солдат для охраны, мы сможем выгонять скот на пастбище.

Граф покачал головой.

— Если я пошлю солдат, — проговорил он, — мне придется послать с ними и капитана.

Крестьяне слушали с робкой надеждой.

— Но если у меня не будет капитана, — продолжал граф, — тогда с кем я стану играть вечером в лото?

Крестьяне упали на колени.

— Помогите нам, синьор граф, будьте милостивы!

Стоявшие вокруг солдаты лениво зевали и продолжали мазать салом усы.

Граф снова покачал головой и заявил:

При этих словах солдаты, не переставая зевать, взяли ружья и со штыками наперевес медленно двинулись на крестьян, чтоб очистить от них двор.

Сбитые с толку мужики вернулись на площадь. Теперь уж они совсем не знали, что делать. Тогда самый старый из них, тот, что говорил с графом, воскликнул:

— Надо вызвать Мазино!

Они написали письмо и послали его Мазино в Африку. И вот однажды, когда они, как обычно, собрались у костра, на площади появился Мазино. Ну тут, как водится, приветствия, объятия, котелки с вином, подогретым с пряностями, и вопросы: «Где ты был?» и «Что видел?» и «Знаешь, как мы несчастны?!» Мазино внимательно выслушал всех, а потом заговорил сам:

— В Африке я видел людоедов, которые не могут есть людей и потому питаются цикадами; в пустыне я видел одного безумца, отрастившего себе ногти в двенадцать метров, чтоб докопаться до воды; в море я видел рыбу, у которой были башмак и туфля, ей хотелось стать королевой других рыб, потому что ни у какой другой рыбы не было ни башмака, ни туфли; в Сицилии я видел женщину, у которой было семьдесят детей и только одна кастрюля; в Неаполе видел людей, бредущих по дороге оттого, что сплетни окружающих толкают их вперед; я много видел черных людей и превеликое число белых; я вдосталь насмотрелся на робких людей, но таких трусливых, как в Покапалье, вижу впервые.

Крестьяне опустили головы от стыда и смущения, — Мазино задел их за живое. Но тот не собирался обижать односельчан, лишь заставил их пересказать историю с ведьмой во всех подробностях.

— А теперь, — сказал он, — ответьте мне на три вопроса, после чего ровно в полночь я пойду в лес и приведу вашу ведьму.

— Спрашивай! Спрашивай! — раздалось в толпе.

— Мой первый вопрос к цирюльнику. Кто приходил к тебе в этом месяце?

Цирюльник ответил:

— Теперь ты, сапожник, скажи, много ли башмаков приносили чинить тебе в этом месяце?

— Увы! — ответил сапожник, —

— И третий вопрос к тебе, веревочник, сколько веревок продал ты в этом месяце?