Невероятные истории. Гум-гам и другие сказочные повести - Велтистов Евгений Серафимович (книги онлайн .txt) 📗

Невероятные истории

Евгений Велтистов

Гум-Гам и другие сказочные повести

-

Миллион и один день каникул

Глава первая

в которой начинается Родительский День

«Виктория» после взлета набирала скорость. Перед прыжком в Дальний космос.

В большом полутемном зале, накрытом прозрачным куполом, ночная тьма и полмира звезд. Совсем близко золотые яблоки звезд — светящиеся плоды на невидимых нитях. Кажется, протяни руку, оборви нить — и огненный шар упадет в бездонный колодец, сыпля искрами, остывая на лету. Звезды — рядом и… далеко. И огромной видится из купола туманно-голубая Земля.

Три пассажира на прогулочной палубе — пятиклассники лесной школы Алька, Карен и Олег — впервые поднялись над планетой. Впрочем, они уже не школьники, а свободные люди, потому что сегодня первый день каникул.

Родительский День бывает раз в году. Где бы ни работали родители школьников — на горных ледниках, на дне океана, в марсианской пустыне, в звездном патруле, — к ним обязательно плывут, едут, летят их дети. И нет такой точки ни на Земле, ни во всей Вселенной, куда не смогут прибыть в назначенный час сын или дочь. А если отец и мать находятся в самой далекой галактике, в Конечном космосе, куда не прорвешься за день, встреча назначается на полпути к Земле.

В Конечном космосе, на последней космической станции, работали родители Карена и Олега. И мать Альки. Сейчас их корабль «Альфа» тоже делал бросок в Дальний космос — навстречу детям.

Отправляясь в путешествие, Алька сказала:

— Сосчитаю, сколько в мире звезд.

Карен усмехнулся:

— Это наивно: мир бесконечен. Главное — посмотреть новое!

— А я нарисую то, что никто никогда не видел, — подумал вслух Олег.

Но все они, конечно, думали о космосе.

Дальний космос Карен представляет так: очень скоро войдет он с товарищами в зал космической станции, увидит такие знакомые, целый год снившиеся лица, и мама бросится навстречу, обнимет его, а отец положит руку на плечо и с первого взгляда поймет, что сын возмужал за долгий год.

Только к Альке не подойдет отец — он погиб в Конечном космосе.

Карен оглянулся на товарищей.

Олег рисует световым карандашом на стекле тигра. И хотя на небесном своде нет такого созвездия, звезды точно легли в рисунок: тигр пристально смотрит зеленым и желтым глазами.

Тигр совсем живой, очень земной, он, конечно, понравится родителям.

А вот Алька не вспоминает ни о чем. Прыгает себе по темным квадратам пола с бликами звезд.

Будто у нее одной во всей Вселенной начались летние каникулы.

Вспыхнул свет. Огромная Земля затуманилась за стеклом. Тигр подслеповато прищурился. На палубу корабля вошел Пап. Словно наместник земного солнца в космической ночи: рыжая копна волос над голубым комбинезоном. Это воспитатель пятиклассников на время их Родительского Дня, а на самом деле штурман корабля Павел Андреевич Прозоров, или просто Пап.

— Аборигены! Земляне! — весело сказал Пап. — Вы видите знакомую картину: Земля, Солнце и прочее… Из этого «прочего» делаем вывод, что Вселенная в основном состоит из звезд. Ясно? — спросил он, оглядывая свою команду.

Ясно. Урок природоведения, — бесстрастно парировала Алька.

— А теперь проверим на практике, — продолжал вдохновенно Пап.

Ребята будто не слышали его. Пап почувствовал себя обыкновенным учителем. Он, звездный штурман, целый день должен дрессировать этих толстокожих землян. Называется «учебная практика», а на самом деле — детский сад в космосе. Глупая выдумка каких-то профессоров, которые наверняка никогда не покидали планету.

Олег, не обращая на Папа внимания, начертил над тигром старинную избушку с завитком дыма из трубы, и тигр сразу превратился в домашнего котенка, выглядывающего из открытой двери.

Пап, взглянув на рисунок, остро почувствовал, как соскучились ребята по дому, по своим близким. Но где их настоящий дом? На Земле — в лесной школе или в космосе — рядом с родителями?

— Предупреждаю, — строго сказал учитель, — скоро будет бросок в Дальний космос.

Ребята оживились. И Алька спросила:

— А глаза, Пап, надо закрывать?

Пап улыбнулся:

— Это не игра…

И вот тут-то на палубу проскользнул какой-то зверь.

Зверь был черный, он волочил за собой длинный хвост.

Зверь бросился прямо к ребятам. У него не было другого выхода: в сантиметре от кончика его хвоста мягко подпрыгивала серая кошка.

За кошкой энергично шагала ее хозяйка в комбинезоне инопланетных охотников.

Алька так отчаянно пискнула «ах!», что это «ах!» оторвало ее от пола.

Мальчишки застыли в стойке, соображая, как им схватить за хвост нахала.

Один Пап признал в беглеце корабельную крысу. Ударом ботинка он швырнул ее через голову кошки.

— Держите ее! — всплеснула руками хозяйка кошки, натыкаясь на крысу.

Мягко прогудела сирена.

Пап растерялся: он узнал женщину в комбинезоне. Перед ним был словно оживший портрет из учебника — всемирно известный биолог новых планет.

Женщина укоризненно вопрошала:

— Молодой человек, зачем вы кидаетесь в меня этим зверем?

— Извините, Ирина Александровна, — пробормотал Пап.

— Кто это? — шепотом спросила Алька.

Олег дернул ее за косичку:

— Биологию изучала? Наука о живой природе…

Биолог ловко отбила ладонью крысу, дернула плечом:

— Фу!..

В тот же миг вторично прогудела сирена, и все, кто был на палубе, оторвались от пола.

В корабле наступила невесомость.

Глава вторая

в которой корабль делает бросок

Никто не заметил прощального салюта звезд. Звезды, окружавшие «Викторию», неестественно удлинились, распустили огненные шлейфы, потом постепенно смазались, сверкнули напоследок пучком света, погасли.

Земля, Солнце и весь Ближний космос, знакомые с детства, исчезли.

Корабль как бы оказался в пустоте…

Алька снова сказала «ах» и взлетела вверх, раскинув руки.

Мелькнули каблуки знаменитого биолога. А мальчишки, кувыркнувшись, запели старую как мир песню:

Невесомость спасла корабельную крысу. От удара ладонью она завертелась волчком и ввинтилась в открытую дверь. А Ирина Александровна взмыла к самому потолку.

Пап, извиваясь натренированным телом, плыл навстречу ребятам, командовал:

— Работайте руками и ногами, снижайтесь! Если невесомость исчезнет, вы набьете шишки. Только шишек не хватает для Родительского Дня…

Но ребята не собирались снижаться. Они парили над палубой и хохотали, словно от легкой щекотки, Даже пальцем не шевельнули, чтобы снизиться. А Пап плыл к ним очень медленно.

По коридору быстрым шагом спешил длинный и белый как цапля корабельный стюард. Механический слуга легко преодолевал невесомость в мягких ботинках на магнитных подошвах. Он спешил на помощь пассажирам и, пробегая мимо крысы, шлепнул ее.