Сказки русских писателей. Том 7 - Коллектив авторов (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Авоська очень гордился своей новой должностью. Про Тюбика и про себя он говорил с гордостью: «Мы — художники». Но сам Тюбик не был доволен своей работой и называл ее почему-то халтурой. Он говорил, что из всех портретов, которые он нарисовал в Зеленом городе, настоящими произведениями искусства могут считаться только портреты Снежинки и Синеглазки, остальные годятся лишь на то, чтобы покрывать ими горшки и кастрюли.
Этого мнения не разделяли, впрочем, обладательницы портретов. Всем нравилось, что они получились красивыми, а сходство, говорили они, — это дело десятое. На все можно смотреть по-разному.
Глава двадцать пятая
Лечение Пульки
После бегства Ворчуна и Пилюлькина весь обслуживающий персонал больницы был занят лечением единственного больного — Пульки, который, видя со стороны всех такое внимание к своей особе, совсем избаловался. То он требовал, чтобы ему на обед варили суп из конфет и кашу из мармелада; то заказывал котлеты из земляники с грибным соусом, хотя каждому известно, что таких котлет не бывает; то приказывал принести яблочное пюре, а когда приносили яблочное пюре, он говорил, что просил грушевого квасу! Когда же приносили квас, он говорил, что квас воняет луком. Или еще что-нибудь выдумывал.
Все нянечки сбились с ног, исполняя его капризы. Они говорили, что у них спокон веку такого больного не было, что это сущее наказание, а не больной и чтобы он выздоравливал уж поскорей, что ли.
Каждое утро он посылал одну из нянечек искать по городу свою собаку Бульку. Когда нянечка, устав шататься по городу, возвращалась в больницу в надежде, что он уже забыл о своей собаке, Пулька обязательно спрашивал:
— Ну, нашла?
— Да ее нет нигде.
— Так ты, должно быть, и не искала!
— Да вот честное слово, все улицы исходила!
— А почему я не слышал, как ты звала? Иди-ка снова ищи!
Бедная нянечка выходила за ворота и, не зная, куда податься, время от времени кричала:
— Булька! Булька! Чтоб ты пропал!
Она знала, что ее крики делу не помогут, но выполняла требования Пульки, так как это, по ее мнению, успокаивало больного. Другую нянечку Пулька посылал наблюдать, что делают остальные малыши, и докладывать ему по три раза в день: утром, в обед и вечером. Третью нянечку он заставлял рассказывать ему с утра до вечера сказки, и, если сказки были неинтересные, он прогонял ее и требовал, чтобы прислали другую нянечку, которая знает сказки получше. Он страшно сердился, если никто из товарищей не приходил навестить его. Когда же кто-нибудь приходил, он прогонял его и говорил, что ему мешают слушать сказки.
Медуница видела, что характер больного день ото дня портится, и говорила, что он сделался в двадцать раз хуже Ворчуна и Пилюлькина, вместе взятых. Помочь больному могла только выписка из больницы, но нога у него все еще болела. К тому же Пулька сам себе повредил.
Однажды, проснувшись утром, он почувствовал, что нога не болит. Вскочив с постели, он побежал по палате, но не пробежал и десяти шагов, как нога у него подвернулась, и он упал. Беднягу перенесли на руках в постель. Сразу появилась опухоль, а к вечеру подскочила температура. Медуница просидела целую ночь у его постели, не смыкая глаз. Благодаря ее стараниям опухоль опала, но лечение ноги из-за этого случая затянулось.
Наконец больному разрешили на короткое время вставать с постели. Опираясь на костыль и держась рукой за стены, Пулька потихоньку передвигался по палате и постепенно учился ходить. Потом ему разрешили на часок выходить во двор и гулять в сопровождении нянечки вокруг больницы. От этих прогулок характер больного улучшился, он стал менее раздражительным. Но все же, когда приходил срок возвращаться в палату, Пулька выходил из себя, кричал: «Не пойду!» — и махал на нянечку костылем. Приходилось больного хватать в охапку и насильно укладывать в постель.
В результате таких решительных мер лечение пошло успешно, и скоро Пульке было объявлено, что через день его выпишут из больницы. Малыши и малышки с радостью услышали эту добрую весть.
В назначенный день все население собралось у входа в больницу. Все приветствовали выздоровевшего больного, дарили ему цветы, а он говорил:
— Вот мы и все в сборе! Не хватает только Знайки да моего Бульки.
— Ну ничего, — утешали его малышки, — может быть, и Знайка ваш найдется и Булька отыщется.
— Как же они сами найдутся? — отвечал Пулька. — Их надо искать.
— Да, — сказал Незнайка, — придется искать этого глупенького Знайку, а то пропадет без нас где-нибудь.
— Почему же он глупенький? — возразил доктор Пилюлькин.
— Конечно, глупенький, и еще трусишка вдобавок, — ответил Незнайка.
— И вовсе он не трусишка… — начал было Ворчун.
Но Незнайка его перебил:
— А ты молчи! Кто у нас главный: ты или я? Или, может быть, ты снова хочешь в больницу?
Услыхав про больницу, Ворчун замолчал.
Снежинка сказала:
— Мы назначим на воскресенье бал по случаю выздоровления всех больных, а потом вы можете отправляться на поиски своего глупенького Знайки. А когда вы его найдете, мы устроим еще один бал. Это даже замечательно будет.
— Чудно! Чудно! — обрадовались все.
Неизвестно, чему больше обрадовались: то ли возможности найти Знайку, то ли возможности устроить по этому поводу еще один бал. Этот вопрос остался невыясненным.
Работа по уборке фруктов была окончена. Все подвалы были наполнены доверху, а на деревьях осталось еще много яблок, груш и слив. Решено было подарить их змеевским малышам.
Все принялись за работу по подготовке к балу. Часть населения расчищала заросшую травой круглую танцевальную площадку, другая часть устраивала вокруг площадки скамейки. Торопыжка, Молчун и Гвоздик, вооружившись топорами, принялись сооружать рядом с площадкой двухэтажную беседку для оркестра. Другие малыши строили палатки для газированной воды, мороженого и прочих сластей. Вся эта работа велась под музыку, так как Гусля отобрал десять самых лучших арфисток и организовал оркестр. Они тут же принялись делать репетиции.
Удивительнее всего было то, что Гвоздик работал с увлечением. Он выполнял все, что ему поручали, и не вытворял никаких фокусов. Он как будто переродился.
— Как это хорошо с вашей стороны, что вы помогаете нам! — говорила ему Кисонька.
— А почему не помочь? — отвечал Гвоздик. — Уж ежели надо, так я хоть башку расшибу, а сделаю.
— Вы все так старательно делаете, просто приятно смотреть, — говорила Ласточка. — Вы, как видно, любите работать.
— Очень люблю, — признался Гвоздик. — Я всегда люблю что-нибудь делать. Когда нечего делать — я не знаю, что делать, и начинаю делать то, чего вовсе не нужно делать. От этого получается одна только чепуха, и за это мне даже бывает влетка.
Гвоздик громко шмыгнул носом и провел по нему кулаком.
— Это какая влетка? — спросила Кисонька.
— Ну, трепанация.
— Что значит трепанация?
— Ну, просто колотят.
— Ах, бедный! — воскликнула Кисонька. — А вы лучше не делайте, чего не следует. Лучше к нам приходите. У нас всегда найдется для вас какая-нибудь работа: забор починить, стекло разбитое вставить…
— Хорошо, — согласился Гвоздик.
— А на бал к нам придете?
— А можно?
— Почему же нельзя? Только умойтесь как следует, хорошенечко причешитесь и приходите. Мы приглашаем вас.
— Хорошо, я приду. Спасибо.
Кисоньке очень понравилось, что Гвоздик так вежливо разговаривал и даже сказал спасибо. Она зарделась от удовольствия и, отойдя с Ласточкой в сторону, зашептала:
— Его совсем нетрудно будет воспитывать.
— Его надо почаще хвалить, — ответила Ласточка. — Это ему полезно. Всегда, если нашалит, надо поругать, а если сделает хорошо, надо похвалить, тогда он в другой раз будет стараться сделать хорошо, чтобы еще раз похвалили. Кроме того, следует приучить его к хорошим манерам, а то он так неизящно шмыгает своим носом.
